складывая руки на груди и глядя на него снизу вверх. — Тебе история с Рогнедой ничего не показала? Нельзя без последствий злой магией пользоваться. Хочешь ты того или нет, отпечаток остается.

— Возможно, — задумался Волк. И, протянув руку, мою взял, чтобы еще раз, медленно и вдумчиво по коже пальцами провести, подмечая. — Но это… Это кровавая магия, Ник. Так же, как ритуал защиты Ансгара. Твоя бабушка явно была с ними связана. Кровавых ведьм в империи не так уж и много.

— Да знаю, — с неудовольствием поморщилась, обратно свою конечность отвоевывая. Усталость итак глаза застилала, а от его невинной ласки, да теплых пальцев и вовсе в сон клонило! А разговор-то еще был не закончен. — Может, знала, кто проклятье наложил, а может, даже помогала Ансельму. Легенды ходят, что в молодости своей она ни добрым нравом, ни совестью сильно не отличалась. Что угодно вытворить могла!

— Или стала лишним свидетелем, от того и сбежала в глушь. До сих пор никто не знает, когда и почему Амелисса Артиас предпочла раствориться в истории.

— И то правда, — тайком зевнула я, прикрывая рот ладошкой. — Тайны прошлого раскрыть сложно. Но, к счастью, я хотя бы знаю, где искать истоки этого самого прошлого. В Орле. Говорят, именно там родилась когда-то ведьма, прозванная Кровавой.

Ну, тут Волк и выдал:

— Знаю. Туда мы и едем.

И вся сонливость с меня слетела тут же! Я аж села, про усталость забыв, уставившись на него недоверчивым взглядом:

— То есть как? Хотя нет, подожди… Ты и раньше туда собирался, верно? Но не проездом, как говорил. А только туда! Ты ведь изначально не собирался везти меня в имперскую столицу!

— А я разве когда-то утверждал что-то подобное? — иронично вскинул он бровь.

Но я на это не повелась, выставляя вперед ладони:

— Э, нет, мил человек. Я прекрасно помню всё, что ты сказал мне дома. Что если тебе снова потребуется принести в жертву одну глупую ведьму, то ты это сделаешь!

— Верно, сделаю, — хмыкнул он. — Но кто сказал, что речь именно о тебе?

У меня ажно руки опустились. Вот и как его прикажете понимать?

— А что, у тебя других глупых ведьм в запасе полно?

А он вдруг головой покачал, усмехаясь:

— Ника, Ника…

Ухватил за подмышки, и легко, как ребенка, усадил прямо перед собой! Еще и обнял со спины для верности обеими руками сразу — чтобы не сбежала, видимо.

А мне, в общем-то… и не хотелось сильно.

И потому я только вздохнула тяжело, глядя на последние лучи заходящего солнца по ту сторону реки:

— Я всё-таки глупая, да?

— Не глупая, — хмыкнул он, аккуратно голову на моем плече пристраивая. — Но до сих пор наивная. Не всё то, что кажется на первый взгляд. Если понадобится, я действительно принесу любую ведьму в жертву. Но ты на алтарь больше не ляжешь.

И вот не хотелось мне снова лезть в бутылку, но горький хмык так и сорвался с капризных губ:

— Один раз легла уже.

Волк спорить не стал, с откровенным неудовольствием в хриплом голосе признавая:

— К сожалению. Видишь ли, в чем дело, родная. Мы не солгали тебе в одном: в обычных случаях ритуал ничем не грозит. Да, приходится пускать кровь, и ведьмы зачастую лишаются своих сил. Но почти всегда остаются в живых. Приемлемая цена за спасение тысячей жизни, согласись. Редко из пяти не выживала одна, и то самая слабая. В основном же руны отбирали сильнейших. Но ты… Правнучка кровавой ведьмы, единственная истинная наследница рода Артиас, должна была выжить.

— Почему вы вообще… ну… — замялась я, неловко суя ладони между коленок. Остро хотелось расслабиться и откинуться на твердую мужскую грудь, но я побоялась нарушить своими вольными порывами внезапный поток откровений.

До сведенных лопаток хотелось ему довериться. Чего скрывать, обида на всю их пятерку давно прошла, видимо, действительно вместе с сиренами канула на дно речное. Но тайны прошлого до сих пор не отпускали, призрачной преградой оставаясь между нами.

И пока не будут получены ответы на все мои вопросы, похоже, покоя нам не сыскать.

— Почему спасли? — понимающе усмехнулся Волк, обжигая своим дыханием мою шею. — Родная, я не стану лгать, что сразу влюбился в тощее рыжую девчонку с вечно разбитыми коленками. Но, признаю, в ней было свое очарование. Понадобилось время, чтобы понять — при дворе тебе делать нечего. Твое место было там, в зачарованном лесу, у волшебного ручья, среди простых людей и местной нечисти. Везти тебя в столицу казалось неправильным. Неправильным настолько, что даже от одной мысли об этом выворачивало. Оставалось только одно — сделать так, чтобы ты сама не захотела. На рунах было указано не твое имя, а Амелисы, и этот промах Ансельм мог спустить нам с рук.

— И тогда ты испугал меня в лесу? — охнула я. — Нарочно?!

— Это было жестоко, не спорю. Бесчеловечно, — словно извиняясь, мужчина медленно зарылся лицом в мои растрепанные волосы, заставляя невольно замереть. — Но хуже всего, совершенно напрасно. Как сказал леший, тебе суждено поехать в столицу, это предсказала еще твоя прабабка. А вскоре, к сожалению, Лис нашел способ тебя уговорить. Он немногий из нас, кто не терзался муками совести перед молодой деревенской ведьмой. Потянулись бесконечные дни дороги, и спокойных из них было по пальцам пересчитать. За долгие годы мы привыкли иметь дело с разными ведьмами, с самыми разными силами и характером. Но ты была почти ребенком, для которого любая мелочь казалась сродни чуду. Вся власть империи и сила, которыми мы обладали, просто меркли по сравнению с чувством, когда ты смотрела на меня, как на героя. Даже если речь шла о сорванных персиках.

— Нашел, что вспомнить, — к своему стыду, от нехитрого комплимента я почти сразу покрылась румянцем.

Скажет, тоже, персики. Дались они ему!

— Тебе смешно, — насмешливо укорили меня в затылок. — А я воровством чужих фруктов занимался впервые.

Я тихонько застонала, пряча пылающее лицо в ладонях. Вот же неугомонный. Я с этой стороны на происходящее даже не смотрела. Гонять имперского мага по заборам чужих садов — это ж надо было ухитриться!

Как только он вообще мне это позволял?

— Успокойся, — усмехнувшись вполне добродушно, Волк потянул меня обратно, все ж таки заставляя откинуться ему на грудь. — Мне это даже нравилось. И пусть седых волос прибавилось, особенно после твоей памятной поездки верхом, я не хотел, чтобы эти дни прекращались. Но чем ближе становилась столица, тем сильней выворачивало уже не только Ирбиса. Инстинкты вопили об опасности — ты