— Кстати, а как ты смог вернуться? У тебя оставались еще лепестки?

Морвин покачал головой.

— Нет. Но это было и не обязательно. Для перемещения достаточно любого предмета из твоего мира. Ну а я же отсюда уходил в местной одежде. Хоть какой-то с этих неудобных тряпок толк оказался. Так что в этот раз переместился прямиком к вашей кастелянше. Надеюсь, ее не хватит удар. Не бойся, я на нее не падал! Этот способ перемещения между мирами я берегу исключительно для тебя.

Я смущенно улыбнулась.

— Понятно… а… а что это за «Кары», о которых ты говорил? Вы так извержение вулкана называете?

— Не только, Ледышка. К сожалению, не только. Это началось много лет назад, я тогда маленький еще был. Никто не знает причин, никто не знает, как справляться с этой бедой… просто наша природа в один далеко не прекрасный день сошла с ума. Да к тому же появились…

Он нахмурился.

— Кто? — поторопила его я.

— Давай это тоже потом. Не хочу омрачать такой чудесный день.

— Но ты хотя бы можешь сказать — погодные катаклизмы, которые сотрясают материк Арвенора… не может быть в них что-то общее с этими вашими Карами?..

— Не знаю, — он посмотрел на меня очень серьезно и чуть сильнее сжал мои пальцы. — Но очень надеюсь, что нет.

Я замолчала, погрустнев. Как-то не радужно.

Морвин склонился ко мне и коснулся носом кончика уха.

— Еще вопросы есть? Давай, Ледышка, отвлекай меня получше — а то каждый раз, как я вижу очередной полутемный коридор…

Я закатила глаза.

Мда. Чувствую, меня ждут веселые времена. И я на себе как следует прочувствую, что такое соскучившийся огненный маг.

Математика прошла в грозовом напряжении. Мадам Оскотт едва сдерживалась, чтобы не спустить на нас с Морвином всех собак. Что было неудивительно, учитывая, что в этом предмете он оказался полный ноль — не знал ни единой формулы и абсолютно не желал решать никаких уравнений. При этом с легкостью складывал и умножал в уме совершенно невероятных размеров числа — так, что я только поражалась и завидовала. Но математичку это не впечатляло, а только усиливало раздражение — как и его небрежная поза и постоянные попытки меня отвлечь.

В общем, до конца занятий я еле дотерпела. Тем более, что долгожданный гонг возвестил начало обеденного перерыва — а за время моих страданий аппетит у меня накопился отменный, и кажется, организм теперь вознамерился усиленно наверстывать упущенное.

Но моим планам не суждено было сбыться — едва мы вышли из аудитории, как наши с Морвином ленты засветились, и на нежном шелке проступили золотые буквы. Кажется, бытовики превзошли самих себя! Нам пришло послание о том, что всех участников ждут в кабинете Леди Ректор.

Это было очень уютное место. Старомодный письменный стол с резьбой завитушками, вместо строгого директорского стула — мягкое кресло розового плюша. Диванчики у стен, бордовые шторы в цветочек, пасторальные пейзажи на стенах.

Дополняли интерьер ясли с сеном в углу, которое старательно общипывала олениха Леди Ректор.

А на чайных столиках нас уже ждали дымящиеся чайные чашки и вазочки с печеньем. Вот только к нему никто не притрагивался — все участники состязания сидели, словно кол проглотили, и нервничали, потому что хозяйка находилась тут же за своим столом и молча, очень внимательно нас разглядывала.

Ну как, все. Один отдельно взятый турист из другого мира непринужденно поглощал печенье, рассевшись удобно рядом со мной. Видимо, у него дома такой еды не было.

Джереми Коул с соседнего слева диванчика сверлил его негодующим взглядом, очевидно еле сдерживаясь, чтобы не высказать все, что думает о его варварских манерах. Сол, сидевшая справа, буравила нас не менее испепеляющим взглядом, потому что даже поглощая печенье, Морвин не забывал надежно прихватывать меня за талию, временами поглаживая большим пальцем через ткань. В этом перекрестье взглядов я чувствовала себя как бабочка, приколотая к подушке десятью иголками, сразу во все места. Хорошо хоть, ее пара — мальчик-менталист — сверлил глазами не меня, а печенье.

— А ну быстро меня тоже обнял! — прошипела ему Солейн. Неслышно, как ей показалось.

— Э-э-э… а разве можно? — удивился он.

— Ты же мой парень! Конечно можно! — процедила она с такой злостью, что на месте парнишки я бы от нее бежала, куда глаза глядят.

А он расплылся в улыбке, а потом положил руку ей на коленку.

Сол аж подскочила на месте.

— Т-ты что себе…

Гордон вдруг внимательно-внимательно на нее посмотрел поверх очков… а потом взял за руку и уверенно усадил обратно.

— Честно сказать, я даже и не мечтал о такой… в высшей степени необычной девушке.

Повисло молчание. Косясь на остальных, Сол вцепилась в его ладонь ногтями и зашипела как разъяренная кошка:

— Не смей копаться в моей голове! Только попробуй! Я тебе…

Он поудобнее взял ее под руку.

— Что ты, что ты! Даже не думал. Просто между влюбленными парочками не должно быть секретов. Ты же хочешь, чтобы мы выиграли этот Турнир?

Сол затихла и перестала метать в него молнии из глаз.

— Кстати о Турнире! — бодро встряла в беседу всеслышащая старушка. А еще говорят, что у пожилых людей слух страдает!

В последующие полчаса она в подробностях рассказывала нам, как рада, что мы приняли участие в Турнире, и как желает нам всем удачи, и как много трудностей нам предстоит, но она верит, что…

Наконец, когда вазочка с печеньем уже опустела, она подобралась к самому главному. Первое испытание.

— На первом испытании мы проверим, насколько хорошо вы знаете свою пару.

— Что это значит? — нервно переспросила рыжая Матильда.

— То, что я сказала, то и значит, — усмехнулась хитрая старушенция.

— Может, будут какие-то подсказки? — раздраженно добавил Джереми.

— Только то, что я сказала, — повторила леди Темплтон. — Можете идти!

Весь вечер я провела в комнате за решением бесконечных задач по математике, которыми нас со зла загрузила Аврора Оскотт. Попутно отвечая на тысячу вопросов, которыми меня закидывала Дженни. Она легкомысленно отмахнулась от математики, сказав, что и без того скоро вылетит из Академии с такими успехами в магии, так что не видит смысла сушить мозги математикой.

И тут раздался стук в дверь.

— Улитка Старшая, иди ты открывать! Мне лень. Я вообще засыпаю на ходу, — зевнула Дженни, рассеянно листая учебник по анимагии, который она выпросила у кого-то из девочек.

Один из минусов быть старшей сестрой — младшенькая вечно тебя эксплуатирует. Хотя, казалось бы, по логике должно быть наоборот. Но магическое заклинание «ты-же-старшая» почему-то плавно перетекает с необходимости следить за младшеньким и подавать ему пример хорошего поведения, на всю твою жизнь.