Я послушно потащилась к двери. И кто это на ночь глядя?..

— Для разнообразия я решил не падать на тебя сверху, а зайти как приличный человек.

— У тебя странные понятия о приличиях! — пробурчала я рассерженно и втащила Морвина поскорее в комнату. — Ты в таком виде через всю женскую башню шел?!

Снова в одних штанах, непонятно как держащихся. Я, конечно, обожаю его узорами любоваться — но не тогда, когда на них одновременно пялится вся женская половина Академии!!

— Ой, Морвин, привет! А я как раз собиралась пойти к подружкам поболтать!

Дженни легко вскочила с кровати и подхватила учебник.

— Ты же говорила, что хочешь спать?! — накинулась я на нее. Ну почему у меня такое чувство, что вокруг — одни заговоры? Нет, не зря мама с папой назвали Дженни в честь Джиневры Темплтон!

— А мне уже перехотелось! — подмигнула она и в секунду скрылась с глаз, прочно прикрыв дверь напоследок.

— Я говорил, что обожаю твою сестру? — Морвин непринужденно прошел в комнату и поставил передо мной на стол картонную коробку, перевязанную бечевкой.

— Ты время видел?

Я почему-то начинала нервничать.

— Видел. Еще целый час до закрытия женской башни. Не паникуй, Ледышка!

Он скептически осмотрел мою кровать, укрытую сиреневым стеганым покрывалом. А потом улегся прямо на нее, скрестив босые ступни на низкой досочке напротив изголовья, а руки заложив за голову. На моей, между прочим, подушке! Мечтательно вздохнул и прикрыл глаза.

— И почему в башне девушек кровати мягче? Не понимаю, что за несправедливость!

Я, наконец, отбросила перо, которое сжимала в руке все это время.

— Что-то я не поняла. Ты сюда спать пришел, что ли?!

Он приоткрыл один глаз и бросил на меня косой взгляд, от которого по телу немедленно побежали мурашки.

— Не совсем. Ты коробку-то открой! Зря я, по-твоему, кухарок ваших обаял?

Посматривая на него недоверчиво, я все же потянула за краешек бечевки. Сняла крышку…

В коробке были пирожные. Настоящие произведения искусства с воздушным разноцветным кремом. Джен будет в восторге.

— Ох. Спасибо тебе, огромное… вот только знаешь, я не слишком люблю сладкое.

Теперь на меня с удивлением посмотрели сразу оба глаза.

Я уже приготовилась рассыпаться в извинениях, он же так старался… но Морвин просто-напросто привстал на одном локте, потянулся и быстренько вытащил коробку из моих рук.

— Ну и отлично! А знаешь, Ледышка, я сразу решил, что мы идеальная пара. Великолепно друг друга дополняем.

И наглый огненный маг принялся с феноменальной скоростью расправляться с содержимым коробки. Я в полном шоке следила за этим процессом. Каждого пирожного ему было на один укус. Не даром мне показалось, что среди них в коробке были подозрительные пустые места.

Да-а уж… Вряд ли наша Леди Ректор рассчитывала на такой эффект от своего совещания! Видимо, в мире у Морвина и правда маловато сладостей.

— А по поводу того, зачем я здесь… — он отложил пустую коробку, облизнулся и перевел взгляд на меня. — Ты плохо слушала старушку, Маэлин? Первое испытание будет на то, насколько хорошо участники в паре знают друг друга. Вот я и пришел, чтоб мы узнали друг друга получше.

Повисло молчание, в котором с моей стороны уж точно проскальзывали напряженные нотки. С его стороны молчание звучало… предвкушающе.

Я вдруг поняла, что чувствовали бедные пирожные перед тем, как их слопали.

Во взгляде огненного мага заплясали плутовские огни. Он иронично приподнял одну бровь.

— Ледышка, ты покраснела. Что за мысли в твоей голове? Расскажешь?

— Мысли о математике! У меня еще задач много непрорешанных… — пробормотала я. Подобрала ноги и закрылась от него учебником.

Морвин фыркнул и продолжил внимательно меня разглядывать, подперев голову рукой.

— Ну тогда тебе явно пора передохнуть! У тебя от твоей математики нездоровый вид. Щеки красные, глаза горят… так и заболеть недолго!

— Н-не пора.

— Если ты переутомишься, как будешь участвовать в этом дурацком Турнире? Мне кажется, тебе надо прилечь! — продолжил издеваться наглый огненный маг, уже в открытую посмеиваясь над моим смущением.

— Н-не надо!

Морвин изучал меня еще пару минут, пока я старательно делала вид, что читаю условие задачи в старом потрепанном фолианте, который раздала всем Аврора Оскотт в качестве «единственного нормального учебника по математике, изданного за прошедшие два века».

— Ледышка, а если начистоту — я не пойму, ты боишься меня, что ли?

Я отложила книгу и бросила на него робкий взгляд.

— Да нет, что ты! Просто… ты с тех пор, как вернулся… слишком быстро ломаешь мои привычные границы. Не то, чтобы мне это не нравилось… но вот сам представь — чтобы бы ты делал, к примеру, если бы всю жизнь просидел в панцире, как я, а потом объявилась шикарная девушка и стала тебя зажимать в каждом подходящем углу?

Огненный маг расплылся в совершенно возмутительной улыбке.

— Я? Радовался подарку судьбы и наслаждался.

Да уж. Зря решила проводить аналогии. Вспыхнув, я отвернулась и потянулась снова за учебником.

Быстрым броском Морвин подался вперед и схватил мое запястье.

— Не надо. Можешь не прятаться. Шучу, шучу, я все понял! Правда. Приторможу. Вообще-то, я действительно пришел поговорить. Просто не удержался — ты слишком милая, когда краснеешь.

Под его теплым, понимающим взглядом мои страхи и нервозность растаяли без следа. Я ответила на улыбку, чувствуя, как сердце бьется все сильнее и сильнее.

— И вообще, если хочешь, пообещаю, что тебя сегодня и пальцем не коснусь — можешь перестать дергаться!

Я неуверенно кивнула.

Но когда он послушно убрал руку и откинулся поудобнее на моей подушке, неожиданно осознала, что уже скучаю по этому прикосновению. Ну вот что мне с собой делать!!

Ладно, раз сказала — значит, сказала. Теперь обратной дороги нет.

— О чем поговорим? — кисло спросила я, поворачиваясь к нему всем телом и обнимая спинку стула. А могла бы сейчас кое-кого другого обнимать, дуреха! Вот сама на себя теперь и пеняй.

— Да о чем угодно! Я думаю, для первого испытания любая информация сгодится. Так что рассказывай о себе все, что хочешь. Что ты любишь, что не любишь, про семью, про детство, любимый цвет, любимая книга, любимое чего там… цветочки-лепесточки… мне все интересно!

— Ты что, правда будешь выслушивать всю эту белиберду? — недоверчиво спросила я.