Я, истошно вопя, выпустила три пули в забинтованную тварь, похожую на мумию паука. Пауков боюсь с детства! Раньше я визжала точно так же при виде трехсантиметрового паучка, а этот глава клана был метра два ростом, поэтому пришлось поднапрячь горлышко…

– Призраки Провиденса! – ахнул Лавкрафт., – Чтоб вас прокляло само небо!

Теперь уже пять или шесть таких вот пауков атаковали нас с тыла…

– Позволь мне, – попросила Акиса. Лучше бы она использовала свое оружие – магию, но если ее что-то заинтересовало, тут ее не переубедишь, пока сама не наиграется. Второй кольт удивительно гармонично лег ей в ладонь, чисто по-голливудски крутанув его на пальце, джинния взвела курок! Нас было двое против всех демонов ада…

Клочья пауков облепили все стены. Акиса палила правой рукой из револьвера, а левой швыряла огненными дисками. Голубое пламя превращало плоть монстров в гнусную жидкость. В тоннеле установилась недолгая тишина…

Прервала ее я, зажмурившись и навскидку пальнув по тому, что, шурша, подкрадывалось ко мне сзади. Открыв глаза, я увидела умирающего в корчах одноглазого монстра с кожаными чешуйками по всему телу. Он погрозил мне на прощание кулаком, который, как мне показалось, вместо пальцев состоял из змеиных хвостов…

«Самый сильный страх – страх неведомого», справедливо писал Лавкрафт. А теперь мы все знали, что нас ждет, поэтому от страха не осталось и следа. Монстры, призраки, мумии и упыри теснили нас, вылезая из потолка, пола, стен… Я стреляла как сумасшедшая!

– Кончились патроны? – спросил Лавкрафт, я кивнула. Он раскрыл патронташ на поясе и, взяв у меня оружие, довольно быстро зарядил барабан, прорычав: – Господь Бог создал людей и демонов разными, а мистер Кольт уровнял их в правах!

Мы успешно отстреливались от мутантов и духов. Как ни странно, последних тоже брали пули, если они конечно, не притворялись. Войдя во вкус, мы с Акисой стреляли, словно играя – навскидку, через ногу, руку, через плечо, как только друг друга не поубивали. Хотя джинния отделалась бы легче, чем я. Она ведь из бездымного огня, не знаю, как полновесные пули влияют на иммунитет и долголетие джиннов…

А сэр Лавкрафт боксировал, расшвыривая монстров по сторонам, оказывается, неплохо это умеет. Главное, результативно! Причем не боясь попасть под наши шальные выстрелы. Выходит, он может быть мужествен и хладнокровен когда надо. Уважаю дяденьку! Жаль, боеприпасы все-таки кончились…

Мы уже настроились умереть в неравном бою с полчищем мух-однодневок, в которых ирреальная сущность обнаруживалась только благодаря светящимся в темноте красным глазкам, как наша одиссея внезапно оборвалась самым счастливым образом…

Мы с Акисой и Лавкрафтом, отступая, провалились в глубокую расщелину и упали на горячий песок под открытым небом! Вокруг была огромная пустыня, ни следа, ни запаха набитого монстрами страшного темного тоннеля и огромное восточное солнце над головой!

– Привет, подружка! Кажется, мы встречаемся уже в третий раз за эту неделю, – весело гавкнула склонившаяся надо мной знакомая собачья морда с хохолком из золотистых перьев. – Может, это знак свыше и нам пора зарегистрировать наши отношения?

Лавкрафт закрыл глаза ладонями от яркого света, упал на живот, сгреб к себе и под себя горячий песок, прижался к нему всем телом, пытаясь руками и ногами обнять утекающие сквозь пальцы струи, с такой страстью, как будто обнимал любимую женщину. Потом с трудом поднялся на колени и, щурясь, попытался взглянуть на солнце. По-мальчишечьи свистнул и рассмеялся как счастливый безумец. По его улыбающемуся лицу текли слезы…

– Боже, боже… как я счастлив… – задыхаясь от переполнявшего душу восторга, бормотал он. И мы с Акисой удовлетворенно вздохнули…

Все эти красоты, которые на него так подействовали, мы обе видели совсем недавно, поэтому я хладнокровно повернулась к Симурху:

– Здорово, летающий песик, не лезь с поцелуями, я не твоя невеста!

– Ах ты продажная собачья шкура! – еще грознее налетела на него догадливая джинния. – Грязный хвост шакала, это ты отправил нас во второй раз в Черный Ирем?!

– Вот почему он ошивался тогда у его стен, – прозрела и я.

– Да, дичь! Чтобы помочь вам и чтобы вы потом помогли моему другу Лавкрафту! – мгновенно взмывая вверх, пытался оправдаться этот пройдоха, – А про ключ у тебя я узнал у твоей бабушки, она всегда меня кормила и приваживала. Я знал, что ты без него не пойдешь в Черный Ирем, и надеялся, что он еще при тебе. Конечно, наверняка я ничего знать не мог, но зачем тогда собакам интуиция?!

– Ты мог бы попросить его у меня и сам совершить этот приятный путь со своим дражайшим Лавкрафтом!

– Я не мог войти в Черный Ирем, там везде стоят противосимурховые защиты! Схемы старые, еще мои предки там набедокурили, а я отдувайся… Так что Лавкрафт ничего не мог с этим поделать. А вы могли…

– Ты нас использовал, хвостатый эгоист! – Я попыталась подпрыгнуть, чтобы поймать Симурха за хвост, но тот был начеку.

– На то друзья и существуют, чтобы их использовать, дичь вас побери, – обезоруживающе улыбаясь, пожал птицепес узкими плечиками.

Я растаяла, потому что он назвал меня другом (правда, кажется, Симурх на это и рассчитывал), и почти нежно пробормотала:

– Хоть бы предупредил, скотинка маленькая…

– В следующий раз обязательно, подруга!

– Никакого следующего раза, иначе я сама заброшу тебя в тот коридор с монстрами, через который нам пришлось пройти по твоей милости. Я потеряла там пять лет жизни!

– А я пятьсот! – поддержала джинния.

Хитрый эпилятор высунул нос из ее сумочки и что-то в тон прожужжал. Видимо, он целый гарантийный срок потерял. Хотя в битве не участвовал… наверное, решил взять выходной.

– Я понял, – сдержанно признал собакоорел и пристыженно опустил ушки.

Это было полноценным извинением у себялюбивого Симурха, и мы с Акисой почли себя удовлетворенными. Хотя в глубине души не поверили ему ни на грош!

– Я не вернусь больше в мир моих демонов и их прототипов. Но и общество людей закрыто для меня, я ведь все-таки умер. Мне будет лучше с джиннами в Белом Иреме, – встав и отряхнув колени, улыбнулся Лавкрафт. – Это была мечта моего детства, когда я зачитывался сказками «Тысячи и одной ночи» и называл себя Абдулом Альхазредом! Это имя более гармонично звучит здесь, в восточном Белом Иреме, чем звучало в моем Черном. Буду создавать новые миры в спокойной, душевной обстановке. А когда мне станет скучно сидеть и творить, отправлюсь путешествовать с моим другом Симурхом, ему давно нужна компания…

Птицепес вдруг взвился, встопорщив перья:

– Кто сказал, что мне одному одиноко? Дичь! Да я самодостаточен, как цикада!

– В смысле? Цикады не боятся одиночества? – заинтересовалась я.