– Платон писал, что им не нужны партнеры в секс… но это другое, к нам с Говардом не относится. Ладно, мне приятно, что ты это сказал, приятель. К тому же ты обещал мне помочь с издательством. И отредактировать мой труд про симурхов плюс остальные мои сочинения. Это немного, всего страниц семьсот-восемьсот.

Лавкрафт напрягся, но Симурх не заметил или сделал вид, что не заметил, ликующе цапнул его за ногу и подал лапу. Великий фантаст улыбнулся и примирительно пожал ее.

– Значит, все-таки это ты написал «Большую циклопедию», был тем самым безумным арабом? В смысле тем самым писателем, – спохватилась я, лучше не знать, как тебя за глаза называют. – Про тебя здесь ходят легенды…

– Да, это я, – смущенно покраснел он.

– Можно еще последний вопрос? Мне хотелось спросить и раньше, там в тронном зале, когда ты объявил, что не хочешь больше оставаться в Черном Иреме. Я думала, что для писателя величайшее счастье и несбыточная мечта уйти жить в мир своих героев, в мир, где его плоть и кровь! Твой мир прописан мастерски, и неудивительно, что не просто стал реальностью, как реально существует где-то во Вселенной любой из описанных гениями миров, но и начал меняться и устанавливать собственные правила. Например, кажется, туда стекаются все боги-пенсионеры.

– В этом-то все и дело. Это больше не мой мир, он стал слишком ужасен и не пригоден для комфортной жизни писателя, я его таким не создавал.

– А я думала, ты их любишь, этих своих монстров, это ведь твои персонажи, твои дети, какими бы мерзкими они ни были.

– Но это не значит, что я хочу делить с ними кров и стол, причем целую вечность, – снисходительно заметил отец жанра «ужасов». – Пусть эти дети живут собственной жизнью, и как можно дальше от меня. Милая, если ты всю жизнь создаешь чудовищ, после смерти хочется видеть в окружении что-то более спокойное и позитивное. Вы только поглядите, здесь настоящее солнце и голубое небо! Одна возможность видеть их снова каждый день стоит любого трона, даже из чистого золота, но стоящего в вечной ночи и тьме…

Я смутилась. Он снова был тем великим человеком, каким я его представляла, читая его биографию и его книги. И потом, эти двое друзей напомнили мне Короля и Шута из «Мэри Поппинс возвращается». Философ и бродяга Шут открыл Королю глаза на многие вещи. Но, главное, он помог ему заглянуть в себя и начать жить так, как хочется, наплевав на все условности, окружающие королей. Подарил свободу быть собой! Большое дело, не находите?

Мы распрощались с Лавкрафтом и Симурхом, оставив их на дороге к Белому Ирему. Миша с Сасыком, уверена, уже давно заждались нас…

– А он не умрет? – спросила я джиннию.

– Нет, Белый Ирем стоит обособленно от мира живых и мира мертвых.

– Может, мне тоже после смерти попробовать перебраться к вам? Не идеал, разумеется, но зато заранее знаешь, к чему готовиться…

Акиса покосилась на меня с подозрительным интересом. А эпилятор, гордо сидевший у нее на плече, как будто этот взгляд скопировал.

– Да ладно, шутка! Я знаю, что не мне решать, но помечтать-то можно. – Я шутливо толкнула ее плечом, за что получила заклинанием в живот. И минут пять плевалась вишневыми косточками, хотя потом она сама предложила мне по глоточку мартини…

Спустя несколько дней Яман-баба решился рассказать Акисе, что был женат, и это опять добавило в моем мнении о нем очков в его пользу. Джинния побушевала, но недолго, она отходчивая. Чародей заранее предупредил нас с Мишей, и мы просто дня три к ним не заходили. Правда, если бы он ей не сказал, она бы сама узнала, от джиннии ничего не скроешь… надолго, было бы только хуже. Так что в нем мог говорить и инстинкт самосохранения. Само собой, я просто надеюсь, что не только это, а еще и любовь и благородство, достойные моей самой лучшей подруги…

P.S.

Поздним вечером мы сидели с Мишей на скамейке во дворе уехавшего Мишиного сослуживца, оставив Акису с Яман-бабой наедине в квартире, нам и самим хотелось побыть вдвоем. Мы забыли обо всем на свете. Тихий закат, любимый город, романтика и самые светлые надежды…

Как вдруг я вернулась на землю, почувствовав, что ко мне на колени плюхнулось что-то холодное и скользкое.

– Жаба! – разглядев, закричала я, мигом скидывая ее на асфальт.

Она грязно выругалась и вскочила опять. Я снова ее сбросила. Кажется, это не жена Яман-бабы и не царица, поучавшая Соломона, те явно были другого вида, так что же надо этой нахалке?

– У меня тайное послание, поэтому я хотела сказать тебе на ухо, – недовольно пробурчала она. Меня передернуло, но любопытство взяло верх. – Передайте джиннии Акисе, что ее родители живы…

В тот же миг с балкона, позабыв о конспирации, вихрем слетела Акиса, ну и слух у этих джиннов.

– О Аллах! Они живы! Живы! Я знала это! Я верила! – кричала она с сияющим лицом, бросаясь обнимать меня, Мишу и попытавшуюся, но не успевшую удрать жабу.

– Где они?!

Полузадушенная жаба с трудом сфокусировала взгляд и выдавила:

– У Абдрахмана ибн-Батута.

Абдрахман, а мы совсем о нем забыли…

– А ты случайно не бывшая жена Абдрахмана? – подозрительно спросила я.

Жаба смерила меня сочувственным взглядом, покрутив лапкой у виска…

Вот тебе и конец…

Не знаю, как джинния, а я – против!

Будьте осторожны в своих желаниях, ибо однажды они могут исполниться! Героиня романов «Джинния» и «Джинния против!» – студентка первого курса исторического факультета провинциального российского вуза Аглая Морозова, участвуя в раскопках древнего города, освобождает из семисотлетнего плена джиннию! И, как всегда в таких случаях, начинаются необыкновенные приключения.

Можно провести много аналогий сюжетной линии романов Галины Черной: «Тысяча и одна ночь» («Волшебная лампа Аладдина»), «Джинны» В. Гюго, «Старик Хоттабыч» В. Лагина, «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких, телесериал «Секретные материалы» (история о джиннии, ставшей рабыней волшебного ковра), фильмы о Багдадском воре и т. д. Однако впервые автором книги о джиннах выступает женщина, в связи с чем старая тема приобретает новое звучание. Предшественники Галины Черной (за исключением авторов «Тысячи и одной ночи») делали упор на адаптации сказочного героя к реальному миру или к современной жизни. В нашем случае эта проблема не является главной. Галина Черная пыталась создать фантастический вариант «Дневника Бриджит Джонс» Хелен Филдинг, то есть обратить внимание на проблемы современных женщин. Именно поэтому на помощь главной героине приходит не джинн, а джинния.

Согласно мусульманской легенде Аллах сотворил три рода разумных существ: ангелов, созданных из света; джиннов, созданных из огня; и людей, созданных из земли. Джинны были сотворены за несколько тысяч лет до Адама и делятся на пять видов. Среди этих видов есть джинны добрые и злые, джинны-мужчины и джинны-женщины. О характере джиннии Акисы просвещенный читатель может судить уже по ее внешности. Как отмечает в «Книге вымышленных существ» Хорхе Луис Борхес, описания джиннов давали в своих трудах космограф Аль-Казвини и английский ориенталист Эдвард Уильям Лейн. Последний отмечал, что злые джинны выглядят отвратительно, добрые – прекрасно. Акиса, по описаниям Аглаи, напоминает восточную гурию – пышные формы, красивое лицо.