– Наш любимый парк, – продолжал Ричардсон, – вырос там, где раньше в Новом Дувре выращивали злаковые культуры. Все растения, кроме тех, что по незнанию посадили десятиклассники, либо росли еще с давних пор, либо, как люди говорят, птичка несла в себе семечко, оно упало на землю и породило новое растение.

– Это так, сэр. Но мне все кажется, что вы сейчас будто нарочно тянете время. Вы говорите только подчерпнутое мною из ваших записей, – упрекнул его Марти.

– Видит Бог, я говорю только то, что знаю сам. А в записях собраны все мои знания, – устало ответил Ричардсон.

– Однако вы не договариваете. – Снова последовал настороженный взгляд Ричардсона. – Вам известно, как и мне, что душа тех, кто умер не так давно, еще не покинула наш мир.

На сей Ричардсон уже поднялся на локтях в кресле и стал вслушиваться в каждое сказанное Марти слово.

– Вы сознательно не внесли случай, произошедший в семье Робертсонов в 1979 году.

Старик замер.

– Я вижу, вы знаете, – сказал Марти, и глаза Ричардсона выдавали его. – 1979 год. Джимми Робертсон со своей невестой высадили в парке цветочную клумбу, а уже на следующий день оба получили смертельное ранение от напавшего на невесту Джимми воришки. Он хотел вырвать у нее сумку, но парень вступился за нее, за что получил шесть ударов ножом в живот, а девушка четыре. Она скончалась на месте, а Джимми через час в реанимации.

Марти заметил, как напрягся Ричардсон. Все его тело стало скованным, дряблые руки сжимали подлокотники кресла-качалки, да так, что скрюченные пальцы побелели. Нутро Марти торжествовало.

– Убийцу так никто и не нашел. Отец Джимми – Теодор Робертсон – обезумел от горя, в добавок он заметил, что в парке, недалеко от клумбы его сына, выросло два деревца, которых он раньше не видел, и всерьез насторожился. Затем он пошел за ответами к человеку, увлеченному историей Новой надежды, мистикой и демонологией. Именно этот человек подсказал Теодору Робертсону, как вернуть к жизни его сына.

Марти надолго замолк, ожидая реакции Ричардсона. Тот процедил сквозь зубы:

– Ты…маленький су…

– Я не зря в начале упомянул «Кладбище», ведь истории эти действительно схожи. Думал, вам это о чем-то скажет, но нет, – оборвал его Марти.

Ричардсон затих и тяжело откинулся в кресло.

– Пока мне в руки не попала ваша папка, я все думал: кто же этот человек, к которому пошел просить помощь несчастный мистер Робертсон. А потом ответ пришел сам собой. И вот я здесь. – Марти развел руками, давая понять, что круг, наконец, сомкнулся.

Ричардсон громко вздохнул и нервно забарабанил пальцами по подлокотникам.

– Робертсоны жили на соседней улице, Теодор прекрасно знал, чем я занимался в свободное время, – бормотал он. – Я сказал ему, что нужно делать, и он, шокировав меня до чертиков, согласился. Это было чистое безумие, говорил я ему, но он и слушать не хотел.

– А на следующий день по улицам городка расхаживали живые Джимми Робертсон и его невеста, – внес свою лепту в разговор Марти. – Теодор объяснил это тем, что их чудом удалось спасти, якобы нож не повредил жизненно важных органов, похороны к тому же еще не состоялись, и эту версию спокойно проглотили.

– Да, – выдохнул Ричардсон, – я сам лично их видел. Джимми стриг траву во дворе, а девушка полировала их машину. Подумать только: у безумца получилось, семья вернулась к нему, если бы не одно «но»… Я тогда задержался посмотреть на них, и увиденное ужаснуло меня и въелось в память на всю жизнь. Джимми несколько минут водил газонокосилкой по одному и тому же участку, а девушка натирала одно и то же место на дверце машины, что вот-вот протерла бы в ней дыру. За все это время никто из них не поднял на меня взгляд.

– Все кончилось тем, что Теодор Робертсон застрелил из ружья своего ожившего сына и его невесту, а затем застрелился и сам, – закончил Марти.

– Откуда тебе известны такие подробности? – спросил Ричардсон после неловкого молчания. – Ни в одной сводке не говорилось, что именно со мной связался Робертсон, как и про воскрешение из мертвых ни слова. Откуда ты это знаешь, отвечай! – повысил голос старик.

– Для вашего же блага, сэр, успокойтесь, я вовсе не собираюсь сдавать вас полиции. Я пришел за помощью, – сказал Марти в надежде вызвать своим голосом доверие.

– За помощью? Ко мне? – Ричардсон положил руку на грудь и закашлялся. Гостю показалось, что он вот-вот начнет отхаркивать кровью, но все обошлось.

– Но откуда ты знаешь про Робертсонов? – переспросил старик.

– Потому что я сам видел это нечто, – изрек Марти.

В голове у Ричардсона грянул раскат грома, голова стала еще тяжелее и бессильно упала на подушку; он снова потянулся за таблетками.

– На следующий день после посадки деревьев умер мой одноклассник – Ричи Кауфман.

Слова «мой одноклассник» заставили старика затрястись в ознобе и прикрыть руками лицо, пожалев, что не захватил из спальни шаль. Старик с опаской глядел на Марти, поняв, кто на самом деле его гость.

– Подозреваю, что в ту же ночь в парке вырос куст, ибо на утро по дороге в школу я сам его увидел; мне стало жутко, однако любопытно было узнать, откуда он там взялся, – рассказывал Марти, тщательно подбирая слова. – Этим же днем умер еще один мой одноклассник. Ночью я пришел в парк с лопатой и собрался вырыть тот куст с корнями. В глубине себя я чувствовал, что ответ кроется именно в земле… Так оно и оказалось.

– Что же ты наделал?.. – только и смог сказать Ричардсон едва живым голосом.

– Я выкопал тот куст, и из его корней мне явился Ричи, в том же виде, в каком его нашли мертвым. Меня так сковал страх, но передо мной был тот самый Ричи, которого я знал. Он заговорил со мной и рассказал про зло, что завладело его телом и вытесняло из него душу. После кончины никто не умирал полностью. Тело материализовывалось под выросшим кустом с заключенной в нем душой и зачатками того зла, которое тщится вытеснить душу до конца. Что происходит с ней после – неизвестно, скорее всего она навсегда исчезает, это я так думаю.

Старик слушал его с замиранием сердца, ему вдруг стало жарко, в груди кольнуло, и он жестом попросил перепуганного Марти подать ему из шкафа нужные лекарства.

Парень вскочил из-за стола и открыл шкафчик с лекарствами.

– Вторая коробочка слева, – пролепетал Ричардсон, – прошу, очень больно.

Марти подал