Ричардсон не сразу понял, что могильный сквозняк ушел, еще с минуту он ощущал его всем телом, перестав чувствовать ноги. В голове промелькнула единственное слово: «Хозяин».

Кто-то осторожно вступил в дом. Ноги в отутюженных брюках в стрелочку и сверкающих до блеска черных туфлях по-хозяйски стояли на пороге. «Тварь я дрожащая, тварь я дрожащая», – лепетал старик, до боли стиснув веки. Руки его отбивали ритм на озябших коленях, слух обострился, как в молодые годы, и подмечал каждый шорох.

– Уходи, уходи! – взывал Ричардсон.

Но тяжелые шаги медленно приближались к кухне и вскоре неизвестный уже стоял перед ним во всем своем величии.

– Ну привет, Фред, – сказал тот. – Давненько мы не виделись.

– Уходи, – беспомощно, как загнанная в ловушку львом антилопа, ответил старик.

Он все еще сжимал веки, точно в стальных тисках, молясь, что если не смотреть на него, то он уйдет.

– Ну что же ты так не гостеприимен? Уж как не рад мне? Давай, открой глаза и посмотри на меня.

Ричардсон нервно задергал головой.

– Посмотри на меня, Фред, я приказываю, – властным тоном потребовал неизвестный.

Старик сначала открыл левый глаз, и сквозь бельму увидел он торс высокого мужчины в абсолютно черном костюме с белым накрахмаленным воротничком. Правое веко словно налилось водой и не могло подняться вверх.

– Что ж, не хочешь ты – сделаю я, – услышал Ричардсон.

Его правое веко обожгло огнем, глаз вдавился в глазницу, казалось, даже ресниц уже не осталось. Старик рефлекторно поднял его, и взору открылось лицо нежданного гостя.

Круглое, без единой морщины, чистейшее белое лицо, на котором, наверное, никогда не выступал румянец. Широкий нос чуть приплюснулся, губы имели бледно-розовый цвет с красными пятнами, как при болезни. Узкий лоб отделяли от глаз густые, черные, в тон костюму брови.

Глаза же заслуживали отдельного внимания: точно вороньи, гибельно-черные глаза сверкали в свете лампы. Да даже и без света они имели свой неповторимый блеск. В этих глазах отсутствовала жизнь, они как черное солнце, которое не несет в себе ничего кроме холода.

Темно-каштановые волосы вились кудрями, чуть закрывая уши. Прическа жуткого гостя напоминала стиль семидесятых, и сам он будто бы сошел с фотографий тех лет.

Ричардсон затрясся, ноги совсем перестали его слушаться. От страха он прикусил язык отбивавшими чечетку зубами и почувствовал чудовищную боль вместе со вкусом крови во рту. Сердце билось где-то внизу, точно рупор из бездны, дыхание стало судорожным. Ричардсон молил только о забвении, тогда и хозяин должен уйти.

– Ты помнишь меня, Фред? – доброжелательно поинтересовался он.

– Уходи, я не сделал тебе ничего плохого. – Ричардсон больше не мог выносить его вида и опустил взгляд в пол.

– Опять взгляд отводишь. – Хозяин сделал взмах указательным пальцем, приковав взгляд старика к себе. – Как невежливо с твоей стороны. Я разочарован.

От напряжения вены на шее Ричардсона вздулись. Он почувствовал возрастающую в ней боль и застонал. Хозяин ослабил хватку – голова Ричардсона тут же упала, но взгляд устремился на темного гостя.

– Так-то лучше.

– Я не сделал тебе ничего плохого, – вновь сказал старик.

– Разумеется, не сделал. Я же просто так зашел навестить старого знакомого и выпить с ним чаю.

– Что ты хочешь? – сдавленно произнес Ричардсон.

– Что я хочу? – усмехнулся Хозяин. – Хочу спросить, помнишь ли ты наш уговор?

– Да. Я все помню.

– Тогда ты должен помнить, что пообещал мне тем летом 1979. – Глаза Хозяина сверкнули, и Ричардсон увидел в них свое искаженное ужасом лицо.

По щеке старика потекла слеза.

– Вижу, что помнишь, – мрачно ответил за него Хозяин. – Ты пообещал мне держать язык за зубами, Фред, обещал унести нашу тайну с собой в могилу.

– Уходи, пожалуйста, – сделал последнюю попытку Ричардсон.

– Жалкая попытка.

Хозяин сжал руку в кулак – кресло Ричардсона вместе с ним метнулось к стене и с грохотом ударилось о нее, обвалив часть штукатурки. Старик скрючился и взвыл от боли. Обессилев, он упал на пол и заплакал, с благоговейным страхом смотря на Хозяина.

Тот подошел к нему, ткнул в него каблуком и перевернул на спину, затем присел на одно колено и снова заговорил властным тоном, словно перед ним лежала провинившаяся собака.

– Ты сказал мне, что замолчишь. И я поверил, – приподнял он голос. – А для страховки сделал так, чтобы ты сам не вспомнил ничего.

Хозяин поднялся на обе ноги и подошел к шкафчику с лекарствами Ричардсона. Одним легким движением рук он сорвал его с петель и в отвращении бросил рядом со стариком. Хиленькая дверца отвалилась и упала прямо на грудь Ричардсона. Он ртом испустил вздох и закашлялся. Из обрушенного шкафчика посыпались коробочки с лекарствами, пузырьки с настойками и каплями, бесчисленные выписки и рецепты врачей взметнули в воздух и медленно, как осенние листья, опустились на пол.

– Ты начал злоупотреблять моим доверием, Фред. – Хозяин вновь опустился к неподвижно лежащему Ричардсону, наугад взял пузырек с лекарствами и до хруста сжал его. – Как и этими таблетками. Ты подвел меня, понимаешь?

Ричардсон кивнул.

– Я тебе поставил одно простое правило: ты прекращаешь вести свои каракули и чесать языком, и мы обо всем забываем. Но ты, старый кретин, решил, что умнее меня, решил, что можно вот так запросто от меня избавиться. Думаешь, что я слепой?! – Последовал удар каблуком в бок, и старик испустил сдавленный стон. – Или эти таблетки так на тебя повлияли, сделали через чур болтливым?

Хозяин откинул смятый пузырек в дальний угол и всмотрелся сверкающими вороньими глазами в залитое слезами лицо Ричардсона.

– Не твое это бремя, что детишки меня разбудили. У меня всегда было одно условие – росток за душу. Все бы закончилось, как предначертано: я забираю свое и оставляю этот город в покое. Но тут появляются эти двое болванов, которые не поняли правил, а мой старый друг встречает их с распростертыми объятиями. И я по-твоему должен закрыть на это глаза?!

Удар за ударом. Заостренные туфли с глухим звуком впивались в бока старика. Ричардсон обмяк и чувствовал только боль. Он знал, зачем пришел Хозяин. От него ему нужно только одно, но обида его сильна, хозяин будет мучать его, пока Ричардсон сам не попросит быстрой смерти.

– Не гадь там, где ты ешь, Фред. Простое правило, не так ли? Но как же хочется его нарушить, – мечтательно протянул Хозяин.

– Что…ты…

– Прости, что? – Хозяин поднес ладонь к уху. – Я не расслышал. Пора бы проверить слух.

– Что ты с ним сделал? – прошептал еле живой Ричардсон.

– С кем, с мальчишкой? Ты за него так волнуешься? –