Один из ксеноморфов схватил Билла Эндрюса и ударил его о стену – оглушив, не прикончив. Оставив на потом.

Те же, кто не стрелял, либо впали в панику, либо искали, чем бы дать отпор.

Энн подняла пистолет, сделала вдох, трижды выстрелила и отступила. Обернулась через плечо на детей. Ньют обнимала Кейси так крепко, что казалось, она вот-вот раздавит кукольную голову. Тим взял в руки экран монитора – единственное оружие, которое смог найти поблизости.

«Нет», – подумала она, и это слово отчеканилось у нее в голове.

«Нет».

Затем она заметила черный квадрат на стене у детей за спинами.

– Тим! Ньют! – крикнула она с надрывом. – Лабиринт чудовищ!

Она увидела, как они обернулись, как они поняли, что она от них хотела. Затем повернулась обратно в сторону криков и резни. Запах крови и страха настиг ее, будто грозовой фронт. Один из чужих навис над подругой Ньют, Луизой. Девочка завопила так громко, что крик показался признаком какого-то безумия, от которого она разрывала себе глотку, но потом чужой изверг свою липкую слизь ей в лицо. Девочка подавилась ей и умолкла. Дернулась всем своим тельцем и замерла, лишившись сознания от шока и страха.

Что-то внутри Энн надломилось.

– Оставь ее! – крикнула она, дважды выстрелив в чужого. Ее сердце наполнилось такой ненавистью, какую она даже не могла когда-либо представить.

Одна пуля расколола ему панцирь у виска, вторая – пробила дыру в нижней челюсти. Маленькая капля крови упала мимо Луизы, но сердце Энн замерло, когда она осознала, что именно ей уже почти удалось сделать.

Чужой повернулся и шагнул ей навстречу.

– Ньют! Тим! – крикнула она.

Пока остальные колонисты умирали, пока их утаскивали прочь, дети Энн стояли на месте и пытались докричаться до матери. Обернувшись, она увидела, что они вырвали решетку с отверстия, но остановились и звали ее пойти с собой. Боль на их лицах глубоко врезалась в ее сердце.

– Лезьте внутрь! – крикнула она и побежала к ним. – Лезьте скорее!

Тим подсадил Ньют к узкому проходу – слишком маленькому для тварей, – а потом полез вслед за ней.

Энн услышала низкое шипение. Она буквально почувствовала, что чужой добирается до нее.

«Расс, – пронеслось у нее в голове, – прости».

Она повернулась, прицелилась и выстрелила, прежде чем удар челюстей Чужого успел пробить ей лоб.

Ньют услышала, как брат крикнул что-то матери. Он вскарабкался в воздуховод, но затем оттолкнулся и стал выбираться обратно.

– Тимми, нет!

Она ухватилась за его футболку, но он вырвался и повернулся к ней. По его лицу текли слезы.

– Иди, Ребекка! – прокричал он. – Не жди!

Но она проследила, как он отвернулся, как он отбежал и нагнулся, чтобы подобрать пистолет, который обронила мать.

– Я спасу тебя, мама! – крикнул Тим.

Но он не мог ее спасти. Было слишком поздно. Слишком поздно для мамы. И слишком поздно для Тима.

Оцепеневшая, Ньют отвернулась, но все равно услышала крик – последнее, что издал ее брат – ее лучший друг – в своей жизни.

Затем девочка почувствовала, что чужой собрался за ней, поэтому устремилась в глубь воздуховода и начала ползти так быстро, как только могла. «Лабиринт чудовищ», – думала она. Но сейчас эти трубы были единственным местом, где чудовищ не было. Она знала их лучше, чем кто-либо, но никогда не ползала по ним одна.

«Одна». Точно как звуки ее движений раздавались по воздуховоду, это слово эхом отразилось у нее в голове.

Совсем одна.

ДАТА: 26 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 14.07

Хати втянула воздух сквозь зубы, дыша так, как учили женщин, собирающихся вот-вот родить. Затем она снова выгнулась, широко распахнув свои голубые глаза и издав крик, который разрушил стены, что доктор Риз возвел внутри себя, чтобы скрыть свои эмоции. Он знал эту женщину, обедал с ней, наслаждался звучанием ее смеха.

– Почему мы все еще здесь? – крикнул ему доктор Мори, стоявший внизу. – Нам пора идти!

Риз по-прежнему стоял посередине лестницы и смотрел на то небольшое пространство перед входом на следующий участок эвакуационного коридора. Доктор Мори сделал еще один неуверенный шаг к коридору, но Риз знал, что старик прав.

«Медлить нельзя», – мелькнула у него мысль.

Так какого черта он ждет? Хати была в агонии, тварь была готова вырваться у нее из груди, после чего жить ей оставалось всего несколько мгновений. Но инстинкт подсказывал ему дождаться появления паразита, а потом убить его, прежде чем он вырастет.

Уже пора было бежать.

Но страдания Хати удерживали его на месте.

Он вспомнил, как она улыбалась после первого глотка кофе по утрам, как тихонько напевала от удовольствия, когда чувствовала его вкус.

Он нажал на курок, выпустив полдюжины пуль ей в грудь. Доктор Мори, вскрикнув, резко отвернулся. Хати обмякла. Тварь внутри нее дернулась, словно еще раз попыталась вырваться наружу, но затем замерла.

Доктор Риз скорбно выдохнул. Кровь женщины и паразита, слившись вместе, образовала лужицу под ее телом и зашипела, начав разъедать пол.

– Сукин сын! – выругался Мори, снова поворачиваясь к нему.

Он был ранен.

Доктор Риз нахмурился, какое-то мгновение не понимая в чем дело, но затем догадался, что Мори так резко крутанулся не от ужаса и отвращения. В его левое плечо попала отрикошетившая пуля, и сейчас он держался за раненое место. Старик зашипел на Риза.

– Говнюк! – рявкнул Мори. – Идем уже!

Доктор Риз внимательно взглянул на Хати и убедил себя, что в ее пустых, мертвых глазах отражалось облегчение. Опустив пистолет, он кивнул и ринулся вниз по ступеням.

Мори прошептал ее имя.

Нахмурившись, Риз поднял взгляд и увидел страх в глазах коллеги. А потом услышал шипение за спиной, тяжелый скрип на лестнице и падение капель на металл.

Он опустил голову, не осмеливаясь обернуться и понимая, насколько бессмысленно было сейчас пытаться убежать.

Руки чужого обхватили его правое плечо и горло, притянув к себе, как настойчивый любовник прижимает возлюбленную. Лишь когда он почувствовал, как горячая слюна капнула ему на шею, Риз начал кричать, думая о страдании, которое только что на его глазах испытала Хати.

Он направил на себя дуло пистолета и спустил курок.

ДАТА: 26 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 14.08

Первым у двери оказался Бракетт. Пока бежали по коридору, они слышали крики и выстрелы, но когда достигли оперцентра, там все смолкло – кроме шипения чужих.