заслужив непонимающий взгляд, потом догнал Катю и отвесил ей звонкий шлепок по заднице, заслужив охреневающий взгляд теперь уже от вампирши. Он бы, может, отчебучил ещё что-нибудь, если бы они не наткнулись на следы.

Весь отряд резко затормозил, а Пётр принялся обнюхивать следы. От россыпи щебня они давно отошли, и тут явно что-то происходило. Судя по всему, здесь Умка ненадолго остановилась, потом … плакала. И сменила направление в сторону пустошей. Вероятно, там она пыталась оторваться. Похоже, что дальше преследователи начали играть с Умкой в догонялки. Пётр вёл отряд по прямой, свежесть следов и запахов позволяли ему ориентироваться так же, как Катя шла на свой маяк. Через десять минут они услышали сдавленные стоны и рычание. Сразу же за поворотом открывалась неприятная картина: трое гоблинов собирались поглумиться над своей жертвой. Не сговариваясь, Пётр и Бен открыли стрельбу из своих инструментов убийства. Первым умер левый гоблин, поймав иглу от Бена. Центральный, тот, что раздвигал ноги Умке, поймал сразу два снаряда: стрелу от Петра и иглу от Бена. Последним умер гоблин, сидевший на левой руке Умки. Бен взвёл курок на игломёте, достал туда смертоносных зарядов и снова начал стрелять. Гоблин ещё успел непонимающе посмотреть в сторону нападающих, прежде чем получить стеклянную иглу на вылет прямо в глаз. Игла не остановилась, а проделала сквозную дыру диаметром в несколько сантиметров.

Глава 12 "Гора родила мышь … но очень вонючую"

— А кто это у нас тут такой голенький? — насмешливо спросил Беня, прежде чем его в буквальном смысле снесли счастливые опекуны Умки.

В считанные секунды эльфийка была затискана и зацелована, Катю и Петра нагота Умки не смущала и не останавливала в проявлении чувств. Сама Умка тоже очень сильно расчувствовалась и даже пыталась что-то рассказать и объяснить. Но получалось у неё примерно следующее: «А я … А меня … А они … У-уа-а-а-а хнык, хнык». Они успели буквально в последний момент, за секунды до того, как Умке начали делать больно. Лобзания и слезоизлияния прервал Беня своим неуместным комментарием:

— Вы прям как семья, дочку нашедшая.

Зря он это сделал. Потому как был атакован сразу двумя разозленными персонажами, «Яжематерью» и «Яжебатей». В считанные минуты они раздели бедного пограничника до трусов и чуть трусы не стянули, но их Беня отстоял.

— На кой ляд тебе вообще одежда? Ты вон какой пушистый. А нам Умку надо одеть.

— Эй, это, между прочим, казённое имущество! — пытался Беня вернуть хоть часть отобранного.

— Да вернём мы тебе твои шмотки. Видишь, — Катя указала на хныкающую эльфийку, которую все обижают и которой плохо от холода и голода. Поэтому самое меньшее, что может сделать зверолюд, это поделиться своей одеждой. — Видишь, девушка мёрзнет.

— Вижу. Но трусы не отдам. На кой чёрт они вам вообще?

— Из спортивного интереса. Да и прикольные они у тебя, в бело-красную полоску.

— Слушай, а почему ты ей свой плащ не отдашь?

— А смотри, что у меня под ним.

Катя ненадолго приоткрыла занавес, после чего Бен отдал её всю одежду, кроме трусов и брони. Трусы отдавать никак было нельзя, с того момента, как он сошёлся с Барбарой, у него всё более чем прекрасно складывалось на личном фронте. Барбара, вошедшая в положение необычного зверолюда, регулярно ровняла ему «зону бикини», не трогая основную естественную броню. Что добавляло в их отношения особой остроты и пикантности. «Прям какая-то «Ахиллесова пята» получается» — подумал знавший о секретах приятеля Пётр. Пушистый, словно белый медведь, в просторных красно-полосатых трусах, напоминающих шатёр цирка, в тёмной броне, похожей на защиту мотоциклиста, и с игломётом на перевес, Бен смотрелся более чем забавно. Прям таки, какой-то боевой «овец». Кстати об игломётах, первым на это опять же обратил внимание глазастый Бен.

— Эй, ребят, прервите вы уже свою семейную экспрессию и посмотрите сюда.

Пётр оторвался от обнимашек и подошёл к Бену. Кивком и вопросительным взглядом он дал понять: «Что у тебя тут? Побыстрее, а то у меня ещё дела, норма по обнимашкам с голой эльфийкой не сделана».

— Вот, — сказал Бен, протягивая Петру оружие.

Однозарядный, самой простейшей модели и от того более миниатюрный, но игломёт.

— О-т-к-у-да?

И действительно, откуда? Игломётами была вооружена не вся полиция, большинство стражников ходили с арбалетами, у чистильщиков и тех не было. Да даже армия была вооружена впритык, один игломёт на два пехотинца. А тут у трёх гоблинов три игломёта. Совпадение? Не думаю.

— Не знаю. Может, они нашли какой-то довоенный склад?

Пётр пожал плечами. Утверждение было сомнительным. Насколько он успел изучить историю Зул-Тара, до войны игломёты в ходу здесь не были. Так что всё это было очень подозрительно. Но от гоблинов Пётр знал, что зелёный народ осуществляет контакты с человеческим поселением, могли ли они приобретать у людей оружие? Вполне могли.

Вернувшись обратно к широкой дороге, что вывела их на дикие поля, отряд решил разделиться. Бен понесёт игломёты в поселение и доложит об опасности своему начальству и Капитану. Они там пусть решат, будут они воевать с такими гоблинами или нет. А Пётр с девушками отправится по сигналу маяка и завершит первичную разведку. Встретиться договорились тут же, на границе диких полей и пустошей. Ещё немного потратили времени, выбирая домик поцелее для места рандеву. Договорились, что по завершению разведки Пётр с Катей будут ждать отряд до вечера, если отряд не пришлют, то они возвращаются обратно самостоятельно. Им в общем-то уже всё равно, что Капитан и пограничники нарешают, они искали Умку — они её нашли. С менталистом поквитаться хочется, но необязательно. Но чтобы поступать именно так, была ещё одна веская причина: убитые ими гоблины — это явно чьи-то воины, и если в силу своей раздолбайской природы гоблин может где-то шататься вдали от командования, то вечером находиться вне базы просто опасно. Своим исчезновением гоблины переполошат остальных, и их начнут искать. Менталист того не стоит, чтобы втроём, один из которых слабоумная эльфийка, а другой вампирша с запретом на насилие, воевать против целой банды гоблинов. Один из гоблинских игломётов Пётр оставил себе, тот был ему по размерам, на этом и разошлись.

Дальше «обабившийся» отряд вела Катя по маяку. Оказалось, что они не дошли до цели нескольких километров. Четырёхэтажный аристократический особняк, некогда обнесённый парком, стоял слегка на отшибе. Стены когда-то были снесены вандалами или массами недовольных, парк, оставшийся без надзора садовника, увял, сейчас он напоминал больше безжизненный холм, заросший сорняками. Но Пётр