«Каждый из нас платит свою цену. Даже бессмертие… Является ценой» — однажды сказал ей Старейшина. Только теперь она осознала важность его слов.

— Это лишь часть духовного цикла, — улыбнулся Си Вэй-Тин, — не печалься, Ван Линг. И ты, Кан Мейлин… Я хотел увидеть вас двоих напоследок, чтобы кое-что сказать. Впереди Храм Небожителей ждёт раскол. Многие испытания… Будут терзать истощенные умы. Но помните: судьба переменчива, а пути бессмертия неоднозначны. В конце концов, важен лишь наш собственный выбор.

По какой-то причине Мейлин показалось, будто эти слова обращены напрямую к ней. Увы, но пока что она не понимала истинного их значения.

Си Вэй-Тин замолк и, наконец, выдохнул:

— Прощайте, дети. В добрый путь.

Тогда он наступил голой ступней на ровную гладь подземного озера и пошёл по воде, прямо к мертвенному сияющему цветку Источника.

— Уходим, Кан Мейлин, — хрипло проговорил Ван Линг, — нам нельзя видеть дальнейшее.

По лестнице медленно спустились остальные Старейшины, провожающие фигуру одного из них.

— Мой добрый друг… В итоге ты предпочел устремиться ввысь, не позволяя нам испытать подобную участь, — шелестящий голос Юй Чан-Луна наполнился болью.

Больше Кан Мейлин ничего не слышала. Она даже не помнила, как вернулась в свою комнату. Её щеки были мокрыми от слёз.

Си Вэй-Тин… Мудрый, хитрый лидер пика Шаньси. Теперь он стал столпом, поддерживающим гармонию Храма Небожителей.

Глупо… Плакать из-за этого. Глупо страдать и переживать. Ведь так будет лучше для всех. Но Кан Мейлин не могла сдержать боль.

«Как бы мне хотелось… Чтобы Лан Шанью был рядом. Уж он-то смог бы утешить и… Дать надежду на лучшее»

Но, увы… Заклинатель находился где-то далеко.

Там… Где идёт охота на демонических культиваторов.

***

Ван Линг стал новым лидером артефакторов. На самом деле, в тот момент никто не удивился. Си Вэй-Тин готовил его стать преемником в течение многих лет и все об этом знали.

Однако, скоропостижный уход Старейшины… Огорчил многих.

— Ну почему… Почему именно он? — бормотала Ю Шун, растеряв всю свою былую уверенность.

Кан Мейлин прекрасно её понимала, но нашла в себе силы ответить:

— Старейшина… Говоря, он и без того слишком задержался в Храме. А теперь… Время пришло.

Им нельзя было поддерживать мрачное настроение. На самом деле, уход лидера на покой — должен считаться благим событием. Но… Это всё ещё причиняло невыносимую тоску в сердце.

Линлин раздирали противоречивые эмоции. Она постоянно думала о дурном и, кажется, совершенно потеряла внутреннюю гармонию.

Тогда-то возвратившаяся Шао Лилинг и заявила:

— Ох, знаешь, тебе стоило бы заняться делом. В Центральном Храме как раз не хватает рабочих рук.

— У… Уборка? — удивилась Кан Мейлин. — Но я не…

— Не только же послушникам из внешних пределов этим заниматься, — саркастично фыркнула наставница, — я вполне серьезна. Кропотливая уборка неплохо прочищает ум. Особенно, когда это происходит в святом месте.

Даже если Линлин хотелось с ней поспорить, в итоге она могла лишь кивнуть и смириться.

Центральный Храм… Она очень боялась, что каждый миг будет напоминать ей о Си Вэй-Тине. Так и было. Однако, почему-то, в подобном месте грусть растворялась, перерастая в светлые воспоминания.

И та самая уборка… Неожиданно, стала панацеей для Мейлин.

Особенно сильно ей нравилось находиться в зале древних артефактов. Здесь всё дышало потаённым величием, от которого хотелось благоговейно затаить дыхание. Единственная вещь, вызывающая вопросы у девушки…

Духовная Сфера. Она находилась как будто в стороне от остальных прославленных артефактов. Незначительная, тусклая, спрятанная в тени…

И всё же, было в ней что-то необычное, что привлекало внимание Линлин. Всякий раз, во время уборки, девушка задумчиво останавливалась у постамента и долго смотрела на сферу.

Ей казалось, что внутри заключена великая сила. Но Кан Мейлин никак не могла объяснить собственные предчувствия, едва выходя из странного транса.

И вот, в один из дней уборки, мягкая поступь совсем рядом заставила её вздрогнуть и оторваться от работы.

— Лан Шанью? — на секунду девушка не поверила своим глазам, но потом обрадовалась.

Они не виделись очень давно. Столько всего случилось… На смену радости вновь вернулась застарелая горечь от воспоминаний.

— Ты… Ты уже знаешь? — прошептала она чуть слышно.

— Да, — юноша неспешно кивнул, — ты плакала?

Мейлин попыталась улыбнуться:

— Я очень предсказуема.

А потом заклинатель обнял её, притянув поближе. Кан Мейлин уткнулась носом в его плечо и зажмурилась, невольно расслабляясь.

— Скорбеть по ушедшим… Это вполне ожидаемо. И совсем не наказуемо, — мягко проговорил Шанью, поглаживая её по тёмным волосам.

На секунду её посетило странное чувство, будто белокурый юноша вот-вот исчезнет. Растворится в потоках мироздания, как и Старейшина Си Вэй-Тин…

— Духовная Сфера, — неожиданно отрывисто сказал Лан Шанью.

Его алые глаза вспыхнули, тая невнятные эмоции.

— Лидер говорил, что её предназначение не определено, — с сомнением промолвила Мейлин, выпутываясь из крепких объятий молодого человека.

— В этом зале нет бесполезных артефактов, — усмехнулся заклинатель, качнув головой.

Он вновь посмотрел на Линлин и вдруг твёрдо произнёс:

— Совсем скоро я стану старшим мастером.

Хотя его слова застали девушку врасплох, она не ставила под сомнение их правдивость. Лан Шанью не из тех, кто бахвалится без причины.

— А ты, Мейлин… Я бы хотел, чтобы ты сделала защитный артефакт. Самый лучший из возможных, на пике своих сил, как бы много времени он не занял.

Уверенность в его голосе казалась фатальной. Будто Шанью желал уберечь Линлин от какой-то опасности, таящейся впереди.

— Хорошо, — улыбнулась девушка, — но ты… Вскоре опять отправишься на миссию?

Она надеялась провести с ним ещё немного времени.

— Сегодня же, — усмехнулся Лан Шанью, — по правде, я уже должен отбыть из Храма, но… Решил заглянуть к тебе. Я очень хотел тебя увидеть.

Всего несколько слов, способных покорить любое сердце. Внутренний жар опалил щёки Мейлин и она смущённо закашлялась, опустив взор.

И всё же, главное Линлин уловила. Заклинатель опять покинет её, отправившись за пределы Храма.

— Ты не можешь остаться? — невольно вырвался безнадёжный вопрос.