Шалвира лишь робко разминала горло, наследный принц поспешил укрыться в сенях беседки. Он снял шляпу, уселся рядом с Эром, и маг протянул подопечному стакан с разбавленным сладким вином из заморских фруктов, которое только утром доставили ко дорву из порта вместе со свежими яблоками. Яблоки эти отличались маленькой, идеально-округлой формой плодов. Их обволакивала тонкая, но крепкая светло-зелёная, почти белая шкурка, постепенно покрывающаяся мелкими чёрными крапинками по мере порчи фрукта. Но пока что яблоки сохраняли безупречную свежесть, и были сложены в красивую горку на драгоценном блюде — эти яства специально приготовили слуги как часть подношения Одакису, ведь его алтарь благоустраивал принц.

— Но… я желаю знать правду о Зархеле, — твёрдо заявил юноша, смыкая пальцы в замок и размещая руки между разведёнными ногами.

Сэль не стал пить вина, он пододвинул стакан к блюду из полупрозрачного стекла, отложив и это угощение Одакису.

— Скажу одно слово — «метаморфозы», — загадочно молвил Эр. — Слабое сердце склонно к изменениям, и этот глупый человек даже не подозревает, что именно за демон призывает его на родину.

— Демон? Значит, это не бог?

— Это… не бог, и не демон, а нечто, гораздо более сложное и трудно постижимое. Правда, я ещё не уверен. Требуется больше времени, мой принц.

Оба неподвижно сидели на мраморной скамейке и увлечённо наблюдали за тем, как дождь набирал силу и превращался в пологий ливень.

— Думаете… пока Зархель рылся в почвах дома Тёмных Ручьёв, то нашёл нечто опасное среди руин старых святынь? — Сэль застенчиво повторил то, что уже не раз озвучивал для него Эйман Данаарн. — Ну, мы изначально понимали, что он там что-то нашёл, однако это…

— Однако это может быть совсем не тем, чем оно кажется для простого смертного, пускай и мага. Видишь ли, хоть не всё то время, когда я был жив — я жил, но и не всегда, когда я был мёртвым, меня не существовало. После преображения, после выхода из Редела и Тчелана, и возвращения в Ассалгот, мне открылись поистине удивительные вещи. Например, я знаю то, что неизвестно остальным разумным созданиям. Я поделюсь с тобой преданием, наследник. У этого мира три столпа: арашвир, либбо и непоколебимый металл, тайлин. Ну, или майн, тэсе’ра и кси. Либбо, средоточие огня жизни, поддерживает хрупкий баланс между изменениями и постоянством, между материей и нематериальным. Либбо способно искажать и изменять живое до неузнаваемости… возможно, в согласии с собственной волей, а, может, оно просто подчиняется тем законам природы, которые мы ещё не освоили. Во всяком случае, либбо может превратить даже человека в ужасное чудовище. И кто сейчас разберёт, каким образом Главный советник додумался до этого, и что именно он вытворяет с либбо. Вероятно, это — лишь злой рок, мрачное совпадение, однако ныне Зархеля ничто уже не спасёт, он сам попал под власть нового хозяина, только это вовсе не бог, отнюдь.

— Зархель, по Вашему мнению, раскопал источник с первобытным либбо? — недоверчиво искривляя брови, поинтересовался принц. — Я думал, они отрыли мумию какой-то древней жрицы и странные окаменелости, которые планируют выдать за вещественные доказательства божественного вмешательства, и тем самым изменить ход законов и навсегда отнять у меня право на престол.

— Ну, в чём-то ты, определённо, прав, Твоё Высочество. Только почему тогда Зархель слышит подозрительные голоса, которые приказывают ему вернуться на родину? Полагаешь, я ввожу тебя в заблуждение от скуки? — игриво спросил Данаарн.

— Разве Вы когда-то лгали мне, Аман-Тар? — совершенно серьёзно отозвался принц, наконец, повернувшись в сторону собеседника и оторвав глаза от дождевых потоков. — Вы потому и не можете заключить договор с Зархелем?

— Отчасти, — Эр брезгливо пожал плечами и продолжил. — Зархель — лишь жалкая песчинка, что возомнила себя выше сородичей только потому, что поднялась над уровнем барханов и дюн при содействии сторонних рук.

— А моя матушка? Она жаждет заключить с Вами договор. Она бы всё отдала во имя этого. Даже позволила мне выбраться на свежий воздух! Лишь бы я Вас убедил.

— Хм, — бессмертный фыркнул и замолк.

Он узнал много интересного почти обо всех обитателях Янтарного дворца, и Зармалессия Мелекудна не была исключением. Вообще, несмотря на то что она очень рано приняла королевские мантию и диадему, Зармалессия никогда не входила в число исключительных особ. При всём своём величии, при всех талантах, достоинствах и умениях, она оставалась обычной женщиной. В каком-то плане, даже самой посредственной. И её жизнь отравила ревность.

Зармалессию ещё в пятнадцать лет выдали замуж за старшего Тэя Алькосура, мага-короля. И несмотря на взаимную привязанность супругов, на искреннюю любовь между ними, Тэй никогда не горел желанием всецело хранить верность брачному ложу. С этим ничего нельзя поделать — таков уж порядок вещей в Элисир-Расаре. Тэй был статен, красив лицом и телом, силён, богат, ловок и искусен в колдовстве, и, следовательно, в речах, а, главное, он носил корону и являлся безраздельным владыкой всех земель, видимых и невидимых, которого простые смертные не имели права осуждать. Он считался безупречным, и чувствовал полную безнаказанность. Вокруг Тэя всегда кружили рои из наиболее привлекательных и достопочтенных женщин, и он никогда не отказывался от сладкого после обеда. Магу-королю не приходилось бояться, что оскорблённая супруга покинет за обман собственного правителя, ведь это уже была измена иных масштабов, и она каралась по всей строгости закона — смертью.

Долгие годы Зармалессия вынуждена была наблюдать, как возле её драгоценного венценосного мужа вьются молодые и легкомысленные дворянки. Можно сказать, что сердце королевы тоже было слабым, особенно, коли это касалось настоек на травах, магических эликсиров и волшебных снадобий. Однажды к Зармалессии пришла её любимая прислужница и сообщила радостную весть: недавно ей был представлен бродячий прорицатель из далёких земель, который знает рецепты поистине удивительных и чудотворных снадобий. Этот кудесник даже помог с помощью приворотного зелья вернуть назад возлюбленного королевской служанки, который давно охладел к своей зазнобе, а теперь снова души не чаял в ней.

Разумеется, женщины посоветовались и решили, что недурно будет, если Нин-дар-нана попотчует своего соправителя тем же магическим напитком. Может, тогда Тэй Алькосур, наконец, прозреет и поймёт, что нет никого прекрасней его супруги, и магу-королю незачем искать каждый раз новый морской порт, в коем можно пришвартоваться и бросить якорь. Ведь нет ничего удобней знакомых вод. Тем более, дама, предложившая напоить Тэя микстурой, была из числа самых близких и преданных Зармалессии, её возлюбленный уже как полгода испытывал к ней наисильнейшие чувства, а бродячий прорицатель заслужил отменную репутацию. Казалось, что намечается беспроигрышное предприятие, и Зармалессия