– Как уже было сказано, я в ваших делах ничего не понимаю. Но, без обид, выглядит так, как будто ты улегся сам.

– И все равно обидно, – подумав, признался Хайдаров, – еще больше обидно, что никому ничего не докажешь. Вот если бы вскрытие, то да. Вам-то я скажу, что теперь: «короной» я болел, но никто не знал, никому не говорили. А то бы заперли на карантин, а бой-то как? Мы же все думаем: только для стариков «корона» опасна, а нам что, молодым да здоровым. Чаю горячего, тарелку бешбармака – и порядок. Тренировался, как обычно, только бешбармака не ел, поскольку Руслан… это тренер мой… диету сказал соблюдать, особенную, и спать побольше. А я хотел постоянно спать. Тяжело было: шевельнешься – и пот градом, дышишь через раз, чаю выпьешь – и вытирай со лба, что выпил. Ну а как не поел перед боем пятнадцать часов, так и совсем скис. Вышел на адреналине, два раунда провел, а потом как будто мешок на голову надели и затянули на шее.

– Ты бы лучше врачей слушался, а не тренеров, целее был бы. И чего голодал-то, да еще перед боем, неужто вес сгонял?

– Нет, – ответил Хайдаров, потирая живот, плоский, как гладильная доска, – тренер приказал.

– Что ты прямо все на него валишь, как на покойника. Сам-то что ж, без головы? Взял бы да поел.

Хайдаров посмотрел на Гурова так, как будто тот говорил на древнеяпонском:

– Лев Иванович, с Русланом не спорят. Не принято. Он умнее, к тому же тренер.

– Ну-ну.

Однако, увидев Руслана вживую, Лев Иванович понял, что в самом деле не очень-то поспоришь с этим карликовым диктатором. Вдвое меньше брата, с торчащими ушами и выдающимся носом, он источал самоуверенность. В целом признавая свои локальные недоработки, глобально настаивал на своем святом праве решать любой вопрос относительно Рамазана, как связанный, так и не связанный со спортом.

(Были серьезные основания полагать, что единственный вопрос, по которому младший брат восстал на старшего, – это женитьба на рыжей Таньке.)

Глупую идею морить голодом борца перед боем Руслан объяснил следующим образом:

– Я это все, уважаемый Лев Иванович, не от себя взял. В Интернете много копался, переводил со словарем, с уважаемыми людьми советовался – никак, видите ли, Рамазанчик не давал результат. Тут еще зараза эта напала, а бой уже на носу, не отменять ведь. Ва, скажут, врачи запретили, как маленькому. Как на заказ, и попалось мне это видео с диетой. Сейчас покажу.

Сыщик обреченно вздохнул и приготовился снова пострадать ради дела.

И этот видеоматериал, как оказалось, не тянул на «Оскар». Под бодрую, энергичную музычку охваченный непонятным энтузиазмом тщедушный очкарик что-то вещал на английском, а внизу шли титры на русском. Если отбросить восторженные междометия и восклицательные знаки, их суть сводилась к следующему: хочешь есть – ложись спать, и проснешься победителем.

– Лев Иванович, – подала голос Бэла, – а ведь говорит он совершенно не про это.

Руслан огляделся, как будто недоумевая, откуда голос и кто здесь. Увидел и немедленно окрысился:

– Это еще кто? Почему знаешь?

Неузнаваемая горянка фыркнула, вздернула подбородок, глядя на диктатора с неприязнью, эдакая освобожденная женщина Востока:

– Потому что, в отличие от вас, как бы тренер, я все-таки имею высшее образование. А до института, представьте, не коз доила, а одиннадцать лет в школе отучилась. И в ней не била балду, не самоутверждалась за счет младших, а развивала богом данные способности. И мозги! Это вот, Лев Иванович, – продолжала она, обращаясь исключительно к Гурову, – реклама постельного белья, а сюда же впаян художественный гон о важности правильного режима сна. То же, что на титрах, – так вообще полная ахинея, не о том.

– Внезапно, – усмехнулся Гуров.

– Вы вот этого квазитренера спросите, откуда он эту чушь откопал. Какие такие «уважаемые» ему такое могли посоветовать? Нет таких. Вы спросите его, а то мне он не ответит. Посчитает ниже своего достоинства.

Красный и злой, Руслан сверлил взглядом возмутительную адвокатессу, но лишь открывал и закрывал рот. А когда воцарилась выжидательная тишина, под добрым, задумчивым взглядом московского полковника засмущался, сник и все-таки признал, что ни с кем не советовался, словарей в глаза не видел, а щелкнул просто по объявлению наподобие: «Суперсушка от суперчемпионов. Жми!», которое пришло ему на электронную почту. Покопались в его ящике, порядком замусоренном, но ничего похожего так и не нашли.

– Что и требовалось доказать, господа присяжные заседатели, – ядовито констатировала Бэла, – и концы в воду.

Гуров постучал пальцами по столу:

– Молодец, садись, пять. Не имей привычки добивать лежачего, нехорошо. А вы, Руслан, все-таки пересмотрите взгляд на свою собственную персону. Вот вы не посоветовались ни с врачами, ни даже со своим здравым смыслом и чуть не прикончили собственного брата, а то, возможно, и инвалидом на всю жизнь его оставили – и все из-за того, что поверили рекламе. Да, и еще обеспечили его званием позора рода, не так ли? Я ничего не упустил?

Тот молча кивнул.

– Вам, дорогой, хорошо бы тоже отсюда свалить куда подальше, – задушевно посоветовал Руслану полковник, – вы-то и есть виновник проигрыша. Главное, чтобы никто об этом не прознал, а то, знаете ли, тут все такие невежливые и нервные.

Бэла фыркнула. На том и разошлись. Тепло простившись с адвокатессой, оставив ей свой номер телефона и пожелав новых успехов, Гуров пошел паковаться. За девушку он почему-то совершенно не беспокоился, с такими данными и характером еще вопрос, кто кого закопает в ближайшем ущелье.

Собираясь в дорогу и готовя машину с лодкой к отправке, Гуров не заметил, как почти стемнело. Подоспело такси без шашечек, но «от Рамазана», чтоб везти Гурова в аэропорт. В автомобиле были двое спортивных ребят, вежливых и чисто выбритых. Вообще, все было провернуто четко, быстро и по-деловому, вот почему у Льва Ивановича было время предаться размышлениям. И, как следствие, его стали глодать два червя сомнения. Один, пожирнее, был порожден номером телефона Стаса Мартынова, обнаруженным в смартфоне самоубийцы, набившими оскомину буклетами «Играй по-королевски». Второй, похудее, но и позлее, – тем, что он, полковник Гуров, знал как минимум одного человека, который тоже выиграл от проигрыша Хайдарова. Помимо Крячко, который вне подозрений, видимо, еще кто-то мог желать такого же исхода поединка.

«А с третьей стороны, какая мне разница? – раздраженно отмахнулся полковник от самого себя. – И так отпуск вылился невесть во что. Я сделал все, что мог, кто может – пусть пашет больше. Меня своя работа ждет».

Ребята вели машину очень осторожно, с