предвкушаю будущее и тороплю, тороплю его, это обещанное, долгожданное светлое будущее!

С детства меня научили, что жизнь состоит из времени, и если любишь жизнь, не трать время даром, поэтому всегда ценю своё и чужое время, чтобы всегда быть тютельку в тютельку.

Мои друзья даже написали мне такие шуточные стихи:

Кто там мчится по Парижу,

На высоких каблуках?

Это наша харьковчанка,

Не догнать её никак!

Энергична, симпатична,

И, конечно, эротична!

Вам за нею не угнаться,

Можно только восхищаться!

Вот сегодня я снова мчусь, мчусь, мчусь, стремясь своим бегом укротить бег времени, и это мне удаётся! Время притворно затихает и печалится стрелками в часах. Я использую передышку, чтобы выпить несколько глотков воды. Представьте себе, второй год живу в Париже, а всё никак не могу привыкнуть, что зимы здесь нет, а весна длится «семнадцать мгновений». Но самое страшное – все времена года по-французски мужского рода, а чего же ожидать от мужчин? Отлынивания? Вот почему, сразу после золотого пледа осени, перескочив через зиму, парижанам грозит не «гроза в начале мая», а жара! Но я уже владею ситуацией: в руке бутылка воды, на плече – спортивная сумка с подарками, а в сердце – Победа! Но коварное тик-так опять нас подвело, мы не совпадаем с французами по времени всего лишь на два часа! Акт о капитуляции Германии был подписан 8 мая 1945 года в 23 часа, но в Москве уже наступил следующий день – 9 мая! Ну что ж, мы заслужили отмечать этот праздник два дня! Мой папа прошёл всю войну в пехоте от Харькова до Берлина, вернувшись домой с Победой, наградами, боевыми ранениями и болью в сердце. Папа умер, когда мне исполнилось только десять лет.

Париж хранит память о войне в названиях «Сталинград» и площади «Сталинской битвы». По иронии исторической судьбы Парижа, именно на этой площади в бистро «Au petit jardinet» ночью 31 марта 1814 г. была подписана капитуляция Парижа. Российских победителей представлял полковник Михаил Орлов и граф Нессельроде. Казалось бы, всему миру должно быть ясно – не стоит соваться в Россию, иначе это стоит очень дорого! Но история повторяется, и я считаю своим долгом рассказывать французам о войне, о папе, чтобы они знали, чтобы они помнили, чтобы не допустили…

Как трогательно, что именно сегодня, 9 мая, мои друзья-харьковчане передали через знакомых свои письма, пожелания, подарки и я бегу на встречу, чтобы обменяться ответными письмами и сувенирами. Немного запыхавшись, быстро вхожу в холл многоэтажной гостиницы и вижу закрывающиеся двери лифта. Естественно, я влетаю в него и по инерции врезаюсь в какого-то очень серьёзного господина в костюме и галстуке (в такую жару!).

– Pardon, – улыбаюсь я ему и вытираю кружевным рукавом своей блузки мокрое пятно от пролившейся из бутылки воды на его пиджаке. – Извините ещё раз, это только вода, чистая вода и пятнышко быстро высохнет.

Он брезгливо подёрнул плечами.

– Как вы смеете? Вы просто влипли в меня и чуть не сломали мне руку.

– Ах, так это была рука? Вы меня успокоили, а я подумала, что это… – я хотела сказать, рога, – но тут услышала безудержный смех. Только сейчас я заметила, что слева от меня, прислонившись спиной к стенке лифта, стоит молодой накачанный мужчина в синих джинсах, белой футболке, подчёркивающей его загар (успевают же люди!). Мне стало спокойнее, ведь человек, который смеётся от души, не может быть плохим. Я улыбнулась ему, а сама продолжала рассыпаться в извинениях перед «костюмом». Вдруг лифт остановился, дверь открылась и тут… тут произошло совсем неожиданное: «бицепсы» схватили «костюм» и вышвырнул его вон.

– Хамло! Я тебя научу, как разговаривать с девушкой, – сказал он и вытер руки о джинсы.

Лифт тронулся, и мы остались вдвоём друг против друга. Его пронзительные синие глаза, коротко стриженные чёрные волосы, смуглая кожа напомнили мне Ромена Гари. Он улыбался мне, щедро растрачивая свою улыбку, а потом взял мою руку с бутылкой воды и перевернул её себе на голову. Жидкость стекала по его лицу, а он продолжал улыбаться и, не отрываясь, смотрел в мои глаза. Непроизвольно я принялась вытирать ладонью его мокрое лицо. Он вздрогнул, вернее, вздрогнул лифт, остановившись на нужном этаже. Я вышла, и он последовал за мной.

– Mon bébé, извини, я тебя шокировал, но я не хулиган, – и показал мне в раскрытом виде своё удостоверение с официальными полосками: голубой, белой, красной – триколор французского флага с традиционным девизом: свобода, равенство, братство! И символом Родины – Матери – Marianne. Вот в этом республиканском символе эмансипированной женщины с обнажённой грудью отражается национальный характер французов! Сравните с нашей суровой и строгой Родиной-Матерью! А ведь Marianne существует ещё с 1792 года! Первой моделью для бюста республиканской Франции послужила жена и муза французского поэта-романтика и политического деятеля Альфонса Ламартина. Он так любил свою жену, что даже в поездках не расставался с тяжёлым мраморным бюстом. В нашем двадцатом веке Marianne олицетворяли Брижит Бордо, Мирей Матье и Катрин Денёв. Если на почте вы услышите:

– Дайте мне три Marianne, – не пугайтесь, это всего лишь марки…

Я успела прочесть в удостоверении, что он работает в министерстве внутренних дел в отделе по борьбе с наркотиками, но какую должность занимает, я так и не поняла, ведь мне было всё равно.

– Спрячь свои документы, в наше время можно сделать любые. Я больше полагаюсь на мою интуицию и моё сердце.

Я специально обратилась на «ты», чтобы соответствовать его стилю.

– И что говорит твоё сердце?

– Мои часы мне напоминают, что у меня есть только две минуты, которые я могу посвятить тебе.

– Малышка, время идёт для всех по-разному.

– Согласна. Всё дело в мгновении – оно определяет жизнь.

– Или смерть, – сказал он серьёзно.

– Я чувствую, ты хороший, ты так здорово двинул этого зануду… но мой принцип – это непротивление злу насилием. Мир никогда еще не удалось исправить устрашением или наказанием. Есть только один способ положить конец злу – делать добро злым людям. Извини, время не ждёт. Пока.

Я резко оттолкнулась каблуками и помчалась по длинному коридору, отыскивая нужный номер. Вдогонку он мне прокричал:

– Меня зовут Поль. Запомни – Поль!

Как хороши эти бестолковые встречи с земляками! Каждый, захлёбываясь, хочет рассказать как можно больше.

– Ты представляешь, вчера всё-таки праздник, а на нашем этаже несколько русских семей с детьми. Взрослые отмечают, а дети так славно маршируют по коридору,