Даркесса через силу выдавила из себя ответную скупую улыбку.

Она и не сомневалась, что Ренлин начнет защищать возможность ухлестнуть за какой-нибудь смазливой человеческой девственницей.

– Не стоит оспаривать мнение Старейшин, мальчик, – строго, но культурно проговорил Мельгорион, покачав головой. – Это правило работало годами, а стоило кому-то его нарушить, как начинались проблемы. Может быть, именно поэтому бедный Айденион не может оправиться от ранения, что ему не хватает сил? Может быть, магия этой человеческой девчонки отравила его, лишив возможности регенерировать? Сделав его слабым?

Ильнарион уже улыбалась по-настоящему. Но только внутренне, к сожалению. Внешне ей все еще приходилось держать благообразное скорбное выражение лица.

Дофин хмурился все сильнее, и это было прекрасно.

– Что же ты предлагаешь? – спросил он тоже у главного Старейшины.

– Несомненно, разделить их, мой принц, – с поклоном ответил Сизый Пепел. – И после пробуждения Айдениона ни в коем случае не допускать к нему эту аару.

– А где сейчас Селина? – спросил Элайдарион, оглядываясь по сторонам.

Ночная Искра вздрогнула, чувствуя, как покрывается прохладными мурашками. На всякий случай она еще раз судорожно вспомнила, что все концы подчистила, а всех свидетелей своей пакости нейтрализовала. Главная аара Седьмого принца все еще не могла покидать пределов своего атриса, а двух охранников, что вели Селину в казематы, она перевела в собственный Чертог, посулив более высокую зарплату. В тюрьме же никто пропавшую аару искать не станет.

– Она с княжичем Шеллаэрде, – неожиданно ответил Сирглинарион то, что Ночная Искра никак не ожидала услышать.

– Что? Все еще там? – удивился дофин. – Я был уверен, что она пожелает вернуться.

– Напротив, Элайдар, – как-то странно усмехнулся Отравленное Сердце, – она приняла его предложение и сама отправилась в его дворец.

– То есть теперь она официально принадлежит княжичу? – выдохнул дофин, широко раскрыв глаза.

– Формально – да, – ответил Сирглин, и его глаза почему-то очень хитро блеснули.

Ильнарион совершенно не разбиралась в мимике этого странного принца, но даже она видела, что Отравленное Сердце что-то скрывает.

Мельгорион тоже нахмурился.

– Селина отдана Шеллаэрде официально? – спросил он, тоже, видимо, впервые узнав об этом.

Дофин только сухо кивнул.

– Как мне ни жаль это слышать, – ответил Старейшина, – но, видимо, все к лучшему. Так аара будет находиться максимально далеко от Айдениона. Это хорошо.

– Не тебе принимать это решение, – покачал головой Элайдарион.

– Я не принимаю его, мой принц, – смиренно поклонился Мельгорион. – Вы приняли его сами. Я лишь высказываюсь о том, что решение это было верным.

С этими словами он вдруг начал пятиться назад к двери с легким поклоном.

– Если позволите… – протянул он, и едва дофин махнул рукой, как Мельгор скрылся из кабинета, словно его и не было.

– Ты тоже можешь идти, Ильнарион, – кивнул ей Элайдарион. – Спасибо за сообщение, насчет здоровья Айдена мы будем держать тебя в курсе.

– Благодарю, мой принц, – выдохнула Ночная Искра, тоже пятясь спиной к двери со склоненной головой.

Но это уже не причиняло даркессе никакого неудобства.

Она достигла цели, рассказала обо всем, о чем хотела, и сделала это так, что никто не мог отвести от нее взгляд, при этом не заподозрив ее в корысти или злом умысле.

Ильнарион была довольна собой. Однако сейчас на ее лице больше не было улыбки. Ей нужно было в Шеллаэрде, и срочно.

Именно об этом она думала, сжав губы, шагая в портал эксплозии.

* * *

Айденион Огненнокрылый

Седьмой сын Вайлариона Черной Смерти и Амелион Златопламенной не находил себе места. Отчего-то его беспокойство последние дни росло в масштабах снежной лавины: сперва лишь только слышался вдали пугающий грохот, но вот ты поднимаешь голову и понимаешь, что впереди смерть и она мчится прямо на тебя с неотвратимостью Рока.

Примерно так себя чувствовал и он. Седьмой принц Новой Райялари. Дракон по крови, истинный потомок богов.

Стены его выдуманного ментального мира потихоньку сужались и превращались в тюрьму. На небе больше не светило солнце, сменившись тяжелыми серыми тучами, сквозь которые не проникало ни единого луча света. И как бы Айден ни пытался это изменить, заново перекраивая мир под свои желания, ничего не выходило.

Его сознание слишком четко отражало все, что творилось внутри него.

Но, к сожалению, сам Айден понятия не имел, почему так происходит.

Селина не приходила к нему уже несколько дней. И как бы он ни пытался убедить себя в том, что она просто следует его приказу, как и должна, это не успокаивало. Он слишком хорошо помнил, что его странная аара, девчонка из другого мира, чихать хотела на все его приказы.

И несмотря на то, что его учили совершенно другому, Айден никогда не испытывал раздражения или злости на непокорную девушку. С детства Седьмой принц привык к тому, что слово любого дарка для человека закон. А уж слово имперского принца и вовсе на вес золота.

Однако вечно спорящая с ним Селина всегда вызывала у него лишь улыбку и желание наказать девчонку так, чтобы ей при этом еще и понравилось.

Странное и нелогичное поведение для чистокровного дарка. Поведение, наталкивающее на мысли о том, что ему и впрямь не следовало заниматься любовью с девственницей.

Может быть, его мягкотелость – следствие запретной связи? Может, все и впрямь так, как говорили некоторые Старейшины, а кровь и магия человеческой женщины способны свести дракона с ума?..

На самом деле Айден ни на секунду в это не верил, считая все горячечным бредом стариков-драконов. Тем более что абсолютно точно доказать какое-либо воздействие было невозможно.

Однако странные огненно-красные крылья, что вырастали у него за спиной только в присутствии поблизости Селины, тоже явно появлялись неспроста. И списать их также на горячечный бред уже не выходило.

Время шло, а тучи над головой принца в его ментальном мире только сгущались. Айден поднял голову, вглядываясь в черный горизонт, и вдруг заметил, как бескрайнее небо рассекла ослепительно-белая молния.

Он вздрогнул.

Могло ли быть так, что его тело умирало? Быть может, все дело в том, что ему становится хуже, поэтому и выдуманная клетка разума начала рушиться?

В таком случае вряд ли у него осталось много времени.

Седьмой принц сдвинул брови, глубоко вздохнув, и положил руку на обнаженную грудь. Затем осторожно сжал пальцы в кулак и, отодвинув кисть от груди, снова распахнул их.

На ладони медленно проступали контуры амулета из черного золота. Сперва он был полупрозрачный, но с каждой секундой становился все объемнее и ярче, пока окончательно не превратился в небольшое дерево с абсолютно круглой кроной и совсем небольшим стволом в