– Отлично. Флин в школе, а Эрик в отъезде, но скоро вернется.

– Ага, знаю я тут одну девушку, у которой будут полные штаны счастья, когда он вернется.

Я смеюсь, чтобы не заплакать. Если бы она знала! Но веселость сестры поднимает мне настроение, особенно когда она мурлычет:

– Мне нужно тебе кое-что рассказать.

– Что?

– Догадайся-а-а…

– Ракель, прекрати свои игры в догадки!

– А ты не знаешь, кто сейчас находится в Испании и занимает «Виллу Смугляночку»? – Прежде чем я отвечаю, она выпаливает: – Моя дикая интрижка!

– Да что ты говоришь?!

– Что слышишь.

– Вот это круто!

– Очень круто, – шушукает она и добавляет: – И он сказал, что постоянно обо мне думал и сходит с ума по моему телу.

Я лишь хлопаю ресницами…

– Булочка, ты там?

Киваю и отвечаю:

– Да… да… Просто от услышанного я потеряла дар речи.

– Понимаю, с тобой произошло то же самое, что и со мной вчера, когда я открыла дверь и передо мной стоял мой мексиканец – такой высокий, такой красивый, такой галантный, с красивым букетом белых роз в руках и…

– Вау-у-у, белые розы… Твои любимые.

– Да-а-а-а-а. Только помолчи, помолчи, я еще не рассказала тебе о самом лучшем. После того как я открыла дверь, он, весь такой мексиканский красавчик, говорит мне: «Моя прекрасная любовь, если бы каждый раз, когда я о тебе думал, гасла одна звезда, то на небе не осталось бы ни одной сияющей звезды». О-о-о-о-о… Бо-о-о-о-оже мой! О бо-о-о-о-оже мой! Не хватало только позади него марьячи, и я вовсе описалась бы от такого приятного сюрприза.

– Обалдеть, – хохочу я после стольких дней без смеха.

Ох уж и парочка!

– Это был самый романтический момент в моей жизни. Булочка, этот мужчина… он… другой… совсем другой, и когда он рядом со мной, то делает так, что я чувствую себя, как сказочная принцесса. Он пристально на меня смотрит, он страстно меня целует, он нежно меня ласкает и…

– Остановись, остановись, а то ты разогналась.

В этот момент мне кажется, что я смотрю теленовеллу «Безумная Эсмеральда», где сестра и Хуан Альберто – главные герои. Испания, Мексика – с ума сойти, они могут такое закрутить!

– И самое лучшее, – продолжает она медоточивым голосом, – это то, что он пришел к нам в дом, посмотрел на отца и сказал ему: «Сеньор Флорес, я пришел официально попросить у вас руки вашей прекрасной дочери».

– Ракель, это же здорово!

– Да! – пищит сестра, и мне приходится отодвинуть трубку от уха.

Я смеюсь. Мне это необходимо. Затем спрашиваю:

– Ты хочешь сказать, что ты помолвлена?

– Нет.

– Но ты же только что сказала, что он попросил у отца твоей руки.

– У отца, но я уже потрудилась ему сказать, что ни за что на свете.

– Что?!

– Ах, булочка… Если бы ты видела его лицо, когда я сказала, что не дам своей руки никому, потому что уже отдавала ее одному тупице, и теперь она принадлежит только мне и никому другому.

Я в шоке. Однако моя сестра весьма интересна.

– Так ты помолвлена с ним или нет?

– Ну нет же. Я – современная женщина и теперь хожу ужинать с кем хочу и когда хочу. К тому же я сегодня договорилась о встрече с Хуанином из магазина электроприборов, того, что рядом с папиной мастерской, и Хуан Альберто очень рассердился.

– Это вполне нормально, Ракель, если бедняга приезжает из самой Мексики с букетом твоих любимых цветов, говорит тебе такие романтические вещи о звездах и просит у папы твоей руки, то каким ты хочешь, чтобы он был?

– Пусть крепчает. Он же не думает, что если приехал со своими сладкими словечками, то я теперь должна бросить все и бежать за ним.

– Но, Ракель…

– Нет.

– Но разве это не ты говорила, что он особенный и заставляет тебя чувствовать себя как…

– Да, но я больше не хочу страдать из-за очередного мужика.

Как же сестра права! Как страшно страдать из-за любви! Но я продолжаю:

– Хуан Альберто – это не Хесус. Я уверена, что он хочет серьезных отношений и…

– Мне страшно. И все тут, я же сказала. Мне страшно!

Я ее понимаю.

Ей было тяжело, и теперь она панически боится повторения. Но хотя я едва знакома с мексиканцем, знаю, что он не такой, как мой бывший зять. Хуану Альберто тоже не повезло в любви, и я уверена, что Ракель – именно та, кто ему нужен, и наоборот. Но, желая дать сестре возможность решать самостоятельно, добавляю:

– Это вполне нормально, что тебе страшно, но не все мужики одинаковые. Если ты боишься, то действуй осторожно. Но, говорю тебе, если не хочешь потерять Хуана Альберто, веди себя осторожно, иначе потом об этом пожалеешь. Взвесь, чего ты хочешь, что сделает тебя счастливей.

– Ах, булочка… Ты только что сказала то же самое, что и папа. – После небольшой паузы она продолжает: – Кстати, о папе. Он хочет с тобой поговорить. Ладно, булочка, пообщаемся в другой раз, мне нужно навести красоту в парикмахерской, чтобы приготовиться к ужину с Хуанином.

– Пока, безумная, веди себя хорошо, – весело отвечаю я.

Несколько секунд спустя слышу голос отца, и меня накрывает волна эмоций. Слезы льются градом, и я закрываю ладонью рот, чтобы из него не вырвалось ни звука. Если он узнает, что я беременна, то так обрадуется! Но если узнает о нашей с Эриком нынешней ситуации, то так огорчится…

– Как поживает моя смугляночка?

Раздраженная… очень раздраженная, хватаю ртом воздух и отвечаю:

– Хорошо. А ты, папа? Как у тебя дела?

Он говорит тише и шепчет:

– Эх, душа моя… Твоя сестра сводит меня с ума. И, ко всему прочему, сейчас здесь мексиканец.

– Я знаю, она только что мне об этом сказала.

– И что ты об этом думаешь?

Вытирая слезы, льющиеся по щекам, отвечаю:

– Ох, папа, я не знаю, что и сказать. Думаю, Ракель сама должна решать.

Слышу смех отца. Затем он отвечает:

– Знаю, дочка. Но пока это случится, я сойду с ума. Хотя с того момента, как здесь появился мексиканец, она так счастлива, что, думаю, она уже решила.

– И тебе нравится ее решение?

– Больше, чем есть руками, смугляночка, – смеется отец. – Но я буду молчать как рыба, пусть она сама делает выбор.

– Да, папа, это к лучшему. Если она сделает правильный выбор или ошибется, то это будет только ее решение.

Мы еще немного беседуем, и вдруг он спрашивает: