И вот уже от дома к дому, от двери к двери понесся зловещий шепот: «Hannibal ad portas!!!» (Ганнибал у ворот… Рима!)

…Кстати, как всегда это бывает – пророчества и знамения вспоминаются только в дни неудач и трагедий – в Риме все вспомнили о древнем этрусском предании, гласящем: «Римляне! Избегайте реки у Канн; пусть иноземцы не принудят вас там вступить в бой!» Так или иначе, но враг понудил Рим к сражению именно у… Канн, и катастрофа случилась! Впрочем, это всего лишь предание, достоверность которого определяется политической конъюнктурой момента. Так было, так есть, и так будет во все времена…

Незамедлительно был послан к Дельфийскому оракулу Квинт Фабий Пиктор с вопросом, что делать дальше и какие жертвы приносить богам. Две римские жрицы Весты (весталки Опимия и Флорония, кажется, так их звали?!), уличенные в нарушении обета целомудрия и прелюбодеянии (Флорония даже умудрилась забеременеть), были объявлены причиной страшной катастрофы под Каннами, посланной за это прегрешение на римлян разгневанными богами.

Дававшие обет сохранять девственность еще в 6—10-летнем возрасте, эти девы из знатных семей занимали в римском обществе совершенно особое положение. В течение 30 лет они должны были исполнять жреческие обязанности в храме Весты. Они поддерживали в нем вечный огонь и выпекали специальные хлебцы для религиозных празднеств и церемоний. В этом храме хранился особо почитаемый культовый предмет – большой возбужденный фаллос. Поскольку весталка соблюдала строгий обет целомудрия, то она пользовалась исключительными почестями и привилегиями, в том числе ее личность была неприкосновенной (тот, кто обижал их, осуждался на смерть) или если навстречу ей вели на казнь преступника, ему даровали жизнь. Весталки не были изолированы от римского общества и даже принимали участие в вечеринках. По истечении службы в храме весталки могли выйти замуж, хотя пользовались этим правом немногие. Но и спрос с них был столь же чрезвычайный. Так, если они теряли обязательную для них девственность, их зарывали живыми в землю.

Поскольку Флорония успела покончить с собой, то по обычаю зарыли живой в землю у Коллинских ворот только Опимию. Любовник одной из жриц-прелюбодеек был публично насмерть забит… солеными розгами. Этим человеческим жертвоприношением дело не ограничилось, и живыми в землю оказались закопаны галльские мужчина и женщина, грек и гречанка.

…Между прочим, предсказания в ту эпоху играли огромную роль, и ответ Дельфийского оракула одних – римлян – должен был морально поддержать, других – пунов и их предводителя – озадачить, а третьих – италийских союзников Рима – предостеречь от немедленного перехода на сторону победоносного карфагенского полководца. Вердикт именно из Дельф, а не из римских святынь должен был показать всем (в первую очередь наемникам Одноглазого Пунийца!), что в Каннах война отнюдь не закончилась и авторитетнейший греческий оракул не сомневается в победе римского оружия над чужеземным агрессором…

Покончив с умиротворением богов и преодолев первый порыв отчаяния, римляне со своим обычным упорством снова изготовились к борьбе. Тем более, что было получено письмо от Гая Теренция Варрона, извещавшее не только о гибели Эмилия Павла, но и о сборе под его началом остатков разгромленной армии под Канузием, и самое главное – Ганнибал все еще под Каннами и, судя по всему, идти на Рим… не готов!!!

Эта новость была сродни «бальзаму на израненную душу» горожан Рима.

«Танцевать начали от печки»: как и после трагедии на берегах Тразименского озера, в римском сенате пришли к выводу, что Рим снова нуждается в диктатуре. На этот раз выбрали не столь харизматическую личность, каким, несомненно, был Квинт Фабий Кунктатор, а более ординарную фигуру – Марка Юния Пера, бывшего консула 230 г. до н. э. и цензора 225 г. до н. э. Начальником конницы оказался Тиберий Семпроний Грах, в прошлом – эдил.

И только потом занялись восстановлением своей уже не раз поверженной «военной машины»!

В считаные недели было вооружено 4 новых легиона и тысяча кавалеристов, набранных из граждан всех возрастов, включая 17-летних (и даже младше!) подростков и тех, кто все же сумел спастись после Канн. А последних, судя по всему, было не так уж и мало! Вспомним хотя бы отряды Варрона и Публия Корнелия Сципиона Младшего?! В армию вступили даже 8 тысяч рабов, специально выкупленных для этого, и 6 тысяч осужденных – от уголовников до должников. Им были обещаны свобода и прощение. Дело дошло до того, что 3-й Морской легион пришлось перебросить на защиту Латинской дороги. Если в открытом поле эта 25-тысячная армия, конечно, не могла соперничать с карфагенской, то за стенами города была в состоянии защищаться долго и упорно.

Но как гласит древняя пословица: «Пришла беда – отворяй ворота!», и вскоре Рим постигло новое страшное несчастье. Уже в конце того же 216 г. до н. э. в Галлии погибли, отправленные туда ранее, два легиона консула Луция Постумия Альбина, с приданными им союзниками – всего ок. 25 тыс. человек. В чаще Литанского леса их ждала классическая засада галльского племени бойев. В одной из теснин были подпилены деревья по обеим сторонам просеки таким образом, что при первом же толчке они мгновенно падали (кому интересно, как это могло быть – смотрите высокохудожественные и отменно «экипированные» голливудские блокбастеры «Центурион» или «Орел девятого легиона»). Поскольку внезапно рухнувшие лесные вековые великаны стали могилой для большинства пехотинцев и всадников, то особого сопротивления римляне так врагу и не оказали; те, кто уцелел в лесной давке, оказались перерезаны блокировавшими дорогу бойями. Если верить источникам, то не спасся почти никто (?): якобы смогло прорваться не более 10… человек!

Новость о Литанском побоище заставила содрогнуться римлян в очередной раз! Сначала стояла гробовая тишина, затем город снова взорвался несмолкаемыми горестными воплями римлянок: кто-то лишился – отца, кто-то – мужа, кто-то – жениха, а кто-то – сына либо брата. Правда, потом сенат опять сумел взять ситуацию под контроль и не допустил превращения всеобщего уныния во всеобщую панику. С учетом Каннского разгрома потери римлян в живой силе приобретали характер катастрофы!

Рим, как государство, а римляне, как народ, проходили суровую проверку на прочность!

Тем временем, окрыленный грандиозной победой Ганнибал почивал на лаврах и надеялся на переговоры о мире. Он ждал посольства из Рима. Когда же оно не прибыло, он сам отправил к римлянам посла – одного из своих приближенных – ловкого дипломата Карталона. Последний должен был объявить римскому сенату, что победоносный Ганнибал вовсе не собирается вести с римлянами истребительную войну. Он сражается всего лишь за власть в… Западном Средиземноморье. Вместе с ним в Рим были отправлены 10 пленных легионеров, с поручением передать сенату предлагаемые победоносным карфагенянином конкретные условия выкупа всех римских солдат: 500 денариев – за всадника и 300 – за пехотинца. Они поклялись, что при любом исходе вернутся в карфагенский лагерь. Карталон получил особое задание – если он поймет, что Рим готов идти на уступки, выдвинуть терпимые условия мирного договора, например, такие же, на каких закончилась Первая Пуническая война, но только теперь потери понес бы Рим.