– Потерпите, – сказал я.

Поднялся и вышел на балкон.

В жизни прошло гораздо меньше времени, чем в «Хвергельмире». Вечерняя улица утопала в огнях бегущих машин, веренице горящих фонарей и ярких рекламных баннерах.

Каждый раз, когда я выхожу из пространства Чендлера, возвращаюсь в реальность из игры, я чувствую, как меня переполняет информация. Для переноса умений мне не требуется специальных программ. То, чего добивался Черный Хакер, получается у меня само по себе – легкое чувство опьянения, когда кажешься всесильным, ощущая в себе уровни владения оружием, выросшую силу и ловкость – все то, что получил в игре. Ненадолго – всего на неделю или две, а потом информация, изменяющая мою сущность, начнет постепенно уходить, пока я не стану прежним. Но сейчас я мог почти все.

Я сосредоточился, и огни города расплылись, превратившись в спрайтовые источники освещения. Мир распался на элементарные составляющие. По дороге ехали нарисованные машины, как в старом гоночном симуляторе. Люди походили на разноцветные движущиеся кляксы.

– Игорь! Что с Ежиком?! – донесся откуда-то издалека голос Олега, но я не ответил.

Я искал след Черного Хакера. Вскоре я обнаружил его в виде сверкающей точки, указывающей местонахождение его «квантума». Не так далеко отсюда.

– Что с Ежиком?! – схватил меня за плечи Олег.

Я отбросил его руки в стороны (сила двадцать единиц).

– Просто поверь, что я его спасу (дипломатия… какая у меня дипломатия? – не помню).

– Куда ты идешь? Я с тобой!

– Нет, – прохрипел я.

Разговаривать после сети получалось с трудом. Во рту оставался терпкий привкус, язык едва ворочался.

Я вышел из дома и, чтобы не стоять в вечерних пробках, побежал, лавируя, между прохожими (значение ловкости двадцать). На бегу казалось, что, будь у меня крылья, я бы взлетел. Сидящий во мне голос разума говорил, что все это мне лишь кажется и что нет никаких перенесенных в реальность умений, а есть постигровой синдром – психическое расстройство, которому подвержены некоторые игроки, но я не хотел его слушать. Время от времени я останавливался и корректировал свой путь.

Компьютер Черного Хакера находился в старом пятиэтажном панельном доме, каких еще полно в городе. Прогресс идет своим чередом, строятся новые дома со стеклянными лифтами и гидропонными садами, но вот такие старики с живущими в них людьми никуда не деваются. Порой в маленьких комнатах ютятся целые семьи.

Я остановился возле обшитой дерматином двери на втором этаже. Кое-где из прорезей высовывались клочки ваты. Казалось, одним движением руки я могу выбить дверь (сила двадцать), но вместо этого я позвонил в дверной звонок.

– Бабушка, открой, – раздалось где-то из глубин квартиры, и я услышал шаркающие старушечьи шаги.

– Кто там?

– К Анне, – наугад ответил я.

Если мои догадки не верны – высажу дверь (с такой силой я могу это сделать одной рукой, но пробовать не хотелось).

Дверной замок щелкнул, в щель сначала выглянул чей-то глаз, а потом дверь распахнулась. На пороге стояла старушка, одетая в пестрый халат и с длинными спицами в волосах.

– Анна, – прокричала она, – к тебе пришли. Какой-то мужчина! Надеюсь, у Ани не будет неприятностей? – обратилась она ко мне, а затем добавила, спохватившись: – Вы не из полиции?

– Нет, – получилось улыбнуться у меня (сработал уровень дипломатии), и я прошел в маленькую комнату. Половину стены занимал книжный шкаф со стеклянными дверцами. В нем были не только книги. На полках стояли статуэтки с изображением ацтекских воинов и богов, лежала подделка под японский меч-катану. На столе возле компьютера смотрело на меня желтыми глазами-бусинками чучело ворона.

Анна сидела за столом, ее волосы были цвета радуги. На ней была все та же футболка с изображенным синим солнцем, которое я видел над пустыней лунного города. Когда я вошел, Анна с испугом вскочила, едва не уронив кресло.

– Здравствуй, Джонни, – сказал я. – Или мне называть тебя Черным Хакером?

– Нет, – ответила девушка. – Я не он. Вернее, не совсем он.

Она села обратно в кресло и спрятала лицо в ладонях. Я подошел и погладил ее по разноцветным волосам.

– Можешь рассказать в двух словах?

– Там, – кивнула она на компьютер.

«Квантум» был старый, с одним нейроинтерфейсным выходом. Голографический экран с нечетким изображением демонстрировал над компьютером его рабочую область. В ней была запущена программа под названием «Black Hacker Emulation»[2].

– Я создала его, – тихо сказала Анна, не отрывая лицо от ладоней. – Долгое время изучала пространство Чендлера, наблюдая, как оно делает слепки с наших виртуалов. Возвращалась вновь и вновь, рискуя остаться в нем навсегда. И писала программы. Как я работала! Думала, что даже на второй год в десятом оставят. Это меня, для которой вся школьная математика была детским лепетом! А потом я смогла оставить своего виртуала в пространстве Чендлера, и он жил, существовал, действовал без меня. Когда я вернулась к нему, он позвал меня по имени. Я испугалась и стерла его. Потом ревела, как корова, и работала вновь.

Она посмотрела на меня и вытерла покрасневшие глаза.

– Внученька, у тебя все в порядке? – обратилась из кухни к ней старушка.

– Да, бабуль, все хорошо! Это по работе пришли.

– Если что-нибудь понадобится, дашь знать. Я вам сейчас чай приготовлю.

– Хорошо, бабуль, – ответила Аня и продолжила рассказывать мне впопыхах, словно слишком долго держала в себе информацию, которой не с кем было поделиться.

– У меня получилось. Я смогла скопировать свое сознание, оставляя его жить в пространстве Чендлера. А потом я решила создать новую личность. Пусть на основе своего виртуала, но – новую. Так появился Вот, слишком самостоятельный, но имеющий мои черты. Я видела в нем саму себя. Я жалела его.

– Кто решил, что его можно поселить в реальном теле человека, ты?

Анна промолчала.

– Как отделить от него сознание Ежика? Дай доступ, – кивнул я на компьютер (дипломатия плюс интеллект).

Анна молча ввела пароль. Я погрузил ладонь в голографический экран, реагирующий на мои движения. Сосредоточился и убирал все лишнее, оставив лишь схематическое изображение программы. Вот он – Черный Хакер, его информационные блоки данных. Большая часть уходит в квантовое пространство, соединяясь в нем с другими массивами информации. А вот и внутренние связи с подчиненным блоком хранимых в пространстве Чендлера данных – сознанием Ежика. Я могу их разорвать, освобождая мальчишку. Пусть я не программер, зато хорошо вижу сеть.

– У тебя получилось, – прошептала Анна.