Мне было приказано спать и ни в коем случае не волноваться. Это прозвучало именно как приказ, потому что меня не покидало ощущение, что если я всё таки начну переживать, последует наказание. Утром лекари разрешили мне отправиться обратно в Академию, о чем письменно уведомили Ариса. Он требовал, чтобы чуть ли не на каждое мое движение выдавали разрешение, и это ужасно бесило.

Однако, слово свое он сдержал, и на следующей день ко мне в Академию прибыл отец! Я глазам своим не поверила, когда вернулась с занятий, а посреди комнаты стоял он, улыбающийся и счастливый.

– Папа! – вскликнула я и как маленькая бросилась к нему, повиснув на шее. – Как же я скучала по тебе!

Отец сжал меня в крепких объятиях, запечатлев на макушке долгий и сильный поцелуй.

– Машка, – мечтательно произнес он, и в этом слове отразилась вся его тоска по мне, – ни дня не прошло, чтобы я не думал о тебе.

– Папа, – отстранилась я, – я спрошу тебя прямо. Тебя удерживают в Красном клане насильно?

Отец резко выдохнул и прикрыл глаза.

– Нет, – натянуто ответил он. – У меня были дела, – его губы говорили одно, а вид, взгляд и жесты – совсем другое. Он словно кричал: «Не слушай меня! Верь своему сердцу».

– Скажи мне правду, папа, – прошептала я.

– Дочь, – вздохнул он, – расскажи мне о себе. Это правда, что ты ждешь ребенка?

– Да, – улыбнулась я, опустив взгляд. – Уже четыре месяца. Представляешь, у меня двойняшки.

– Правда?! – брови отца изумленно поползли вверх. – Машка, но это же опасно… Как ты будешь рожать?

– Всё будет хорошо, – пообещала я, вспоминая обещание богини. – Папа, знаешь, мне в последнее время снятся странные сны про маму.

– Мне тоже, – с неудовольствием ответил папа, чем удивил меня. – Снится, расспрашивает о тебе, советы дает, иногда даже предсказывает то, что случится в будущем. Странно всё это.

Я решила промолчать о том, что со мной мама была более откровенна. Однако, нам с отцом не могут сниться такие сны просто так. Определенно, моя мать – не простая женщина. Вот только, верить ей мне совсем не хочется, да и мотивы её абсолютно не ясны.

– Что она говорит тебе? – спросил отец.

– Да тоже, что и тебе. Советы, предсказания, и пока она ни разу не ошиблась. Как считаешь, стоит ли ей верить?

– Думаю, что да, – без раздумий ответил папа. – Она твоя мать и вряд ли станет тебе вредить. Я жил с ней и любил эту женщину. Знаешь, она всегда была не от мира сего, так что не удивительно, что она вдруг стала с нами общаться…таким способом. Я не чувствую от неё угрозы.

– Расскажи мне о себе, – попросила я, взяв отца за руки.

– Нет времени, – покачал головой он. – Это я хочу побольше узнать о тебе. Как ты себя чувствуешь? Как дети? Уже известен пол?

– Мальчик и девочка, – обрадовала его я.

– А Арис знает? – нахмурился отец. Он тоже понимал, что такая новость придется не по душе моему мужу.

– Да, узнал вчера, – рассмеялась я и пересказала отцу историю с двухголовым ребенком. Отец смеялся так чисто, так открыто, что я залюбовалась. Как же я его люблю. – Папа, я не хочу, чтобы ты уходил. Останься рядом со мной.

– Машенька, это не в моей власти, – отец вновь притянул меня к себе и поцеловал в лоб. – Поверь, даже если я далеко, то все равно мысленно рядом с тобой. Ты мой самый дорогой и любимый ребенок на свете. Скоро станешь мамой и поймешь, какая это любовь.

– Я убью тех, кто нас разлучает, – в отчаянии прошептала я.

– Тише, – прошептал папа. – Не думай об этом, малышка. Тебя это не касается.

Мы с папой провели вместе целый вечер. Болтали, обсуждали всякую всячину, а я делилась с ним своими проблемами и подозрениями. Признаться, после разговора с ним стало намного легче. Папа давал очень мудрые советы. Именно его близости мне не хватало в последнее время, его голоса, объятий, ласкового взгляда. Он любил меня беззаветной, безусловной любовью, а я любила его просто за то, что он мой папа.

Вечером отец ушел. Я чувствовала себя маленькой девочкой, которая готова устроить истерику, лишь бы он остался рядом.

– Я буду приходить каждую неделю, – пообещал он. – Не скучай и думай о своих детях. Я люблю тебя. Скоро все наладится, Машка.

День магических соревнований наступил быстро. В ночь перед ним я плохо спала, а утром меня не покидало желание кого-нибудь убить. Дело в том, что этому дню предшествовала целая цепочка неприятный событий и ссор. В один прекрасный момент выяснилось, что Арис был не в курсе моих тренировок, так как не получал от ректора никаких уведомлений. Крастор, в свою очередь, уверял, что отправил ему все положенные документы и предоставил соответствующие записки от почтового мастера, так что к нему не придерешься. Весьма вероятно, что в условиях Пустоши письмо просто потерялось.

Это повлекло массу проблем, первой из которых оказалось неадекватное поведение Ариса. Он направил Крастору прямую угрозу, пообещав по возвращении оторвать ему все конечности за то, что тот заставлял его любимую супругу корячиться на тренировках. Арис не заявлял о беременности, но я понимала, что его злость вызвана именно ею. Конечно, досталось и мне, но письмо от мужа было достаточно мягким: «Я списываю этот глупый поступок на помутнение рассудка, вызванное твоим особым состоянием». В нашу единственную встречу мы обсуждали только беременность и его службу, на соревнования просто не хватило времени.

Арис строго-настрого запретил мне посещать тренировки, я же ответила, что чувствую себя прекрасно. Он вызвал лекарей, и они подтвердили, что ничего не угрожает детям. Мой муж резонно заметил, что в ходе соревнований я могу пострадать, на что Крастор заявил, что его брошь, врученная мне в присутствии всех студентов, надежно защитит беременность и не будет противоречить правилам соревнований. Кстати, когда ректор узнал о моем положении, то испытал настоящий шок. Вид у него был настолько пораженный, что мне сделалось не по себе.

Наверное, Крастор решил, что в таком положении я не смогу закончить учебу, да и соревнования под вопросом, но на следующий день он уже выглядел более собранным, после чего выдал идею с брошью. Он лично провел несколько экспериментов со мной и этим загадочным артефактом, которые подтвердили, что никакого серьезного вреда нанести мне не удастся.

Конечно, для Ариса и это не аргументы. Он настойчиво (и даже в некоторой степени истерично) требовал, чтобы тренировки немедленно прекратились, хотя никаких медицинских показаний для этого не было. Лекари в один голос твердили, что я в полном порядке, и, раз за несколько месяцев со мной ничего не случилось, то бояться нечего. А вот у меня были вопросы к моему дражайшему супругу. Например, о том, какое отношение он имеет к тому, что мой отец пропадает в Красном клане. Стоило мне настойчиво попросить Ариса о встрече, и папа тут же прибыл, пусть и ненадолго. В письме я прямо спросила мужа о своих подозрениях и, надо признать, это охладило его пыл. Он сдержанно ответил, что мой отец находится в клане добровольно, но у него проблемы с семьей, поэтому он связан обязанностями. Хотелось бы верить, но верится с трудом, увы.