– Вижу. Мог бы и тявкнуть пару раз, чтобы я проснулся. Семга вон предупредил. – Маг потер след от укуса на пальце, затем посмотрел на фонарь в ее руках. – Что-то случилось? – спросил он, бодрясь на морозе.

– Сегодня день рождения моей мамы. Она всегда хотела побывать на севере, и я решила показать ей рассвет над морем. – Вильма повернула к магу бумажный фонарь, к которому была прикреплена свеча. – Садись. Только не шуми. – Она пододвинулась, освободив на лодке место.

Рядом с магом было теплее.

– Ты очень по ней скучаешь, госпожа Снегирь?

– Снова ты называешь меня так?..

Она не успела рассердиться, а маг уже раскрыл ладонь и показал ей искусно сделанную из дерева птичку. Круглый снегирь распушил вырезанные перышки и сидел на ладони, будто живой.

– Разве он на тебя не похож? – шутливо спросил муж.

Он притянул ее к себе, и ведьма прижалась к нему в ожидании рассвета, а после и вовсе положила голову на плечо. Вот первые лучи солнца коснулись моря, и Вильма подняла бумажный фонарь.

– С днем рождения, мама, – шепнула она, улыбаясь и щурясь на восходящее солнце.

– Пожалуйста, госпожа Сенгир, приглядывайте за вашей дочерью и будущим внуком, – добавил Хенли, обнимая Вильму за плечи и целуя в висок.

Повеяло мятой и медом, и две некогда противоборствующие силы сплелись в одну. Фитиль вспыхнул, а теплый воздух наполнил фонарь.

Вильма разжала руки.

Фонарик поднимался все выше и выше, туда, где над замерзающим морем просыпались солнечные лучи.

– Возвращаемся? – Маг поймал пальцы ведьмы и крепко сжал.

Вильма потерлась щекой о его щеку, и они, держась за руки, направились к дому.

Мир медленно менялся. Стоило только начать.