Войдя в офис на следующее утро, обнаруживаю, что Джорджо заперся у себя в кабинете с молодым руководителем отдела, и тот орет. Я смотрю на них через стекло: Джорджо сидит и спокойно слушает, а руководитель отдела стоит и громко кричит. Должен признать, что звукоизоляция, которую велел сделать Джорджо, оказалась изумительной. Я вижу, что руководитель отдела довольно возбужден, но не слышу совершенно ничего, что он говорит. Потом вижу, как Джорджо предлагает ему присесть, но он качает головой, и тогда Джорджо берет папку с проектами, кладет ее на стол, открывает, снова предлагает своему собеседнику сесть, и на этот раз он соглашается. Аличе подходит ко мне как раз тогда, когда я собираюсь войти в свой кабинет.

– Добрый день. Хотите кофе?

– Да, пожалуй. Без сахара.

– Хорошо, сейчас принесу. А вот сегодняшняя корреспонденция.

Она кладет на стол кипу бумаг и выходит из кабинета. Я начинаю просматривать почту. Никаких необычных писем нет. По крайней мере, мне так кажется. Приглашение на коктейль… Открытие ресторана… Вечер, организованный телекомпанией «Фокс» по поводу запуска их нового проекта… Еще одно приглашение на выставку… Открываю его. «Корреджо и Пармиджанино». А вдруг и это приглашение – тоже «с целью»? Мне становится смешно. Нет, наверняка, нет. Хотя кто знает, чем она занимается; может, пойдет туда. Я слышу, как открывается дверь, и из коридора доносятся голоса.

– Хорошо, я рад, что мы нашли решение. Сообщи мне что-нибудь как можно скорее.

– Да, но только уж больше не шутите со мной!

– Ну ладно, я тебе уже все объяснил.

– Да-да, понял.

Они прощаются, а потом я слышу, как дверь кабинета Джорджо закрывается. И тогда я выхожу из собственного.

– Ну как, удалось его успокоить?

– Да, это было легко. Я сказал, что это ты виноват, я бы никогда такого не сделал.

– Да уж, ты меня выставляешь циничным манипулятором, хуже твоего друга Пирожка.

– Нет-нет, здесь совсем другое. Я сказал, что директор телестудии «Ла-7» вложил в нашу компанию большие деньги через жену и что договоренность такова: мы вынуждены устроить ее на работу, а у него будет своего рода преимущество на каждый проект. Следовательно, ему полагалось выбирать первым и получать с него доход.

– И он поверил?

– Да. Мне кажется, его сделали руководителем отделом именно поэтому. Он не создает проблем и всему верит.

– Мы в хороших руках…

– Но я еще кое-что сделал.

Мы устраиваемся в моем кабинете, чтобы продолжать рассказ, но тут с двумя чашками кофе приходит Аличе.

– Я приготовила кофе и вам…

Джорджо ей улыбается.

– Отлично, ты читаешь мои мысли, я как раз собирался тебя об этом попросить.

Аличе ставит кофе на стол и выходит из кабинета.

– Я закрою за собой дверь?

– Да, спасибо.

Мы остаемся одни.

– Еще раз поздравляю тебя с Аличе. Правда, хороший выбор.

– Она тебе правда нравится?

– Очень. Она чуткая, пунктуальная, аккуратная. Но умеет быть и сдержанной, знает свое место. Пока я не вижу у нее недостатков.

– Хорошо.

Я отпиваю кофе.

– Ну и как? А что ты еще сделал, чтобы успокоить этого завотделом после того, как выдал меня за сурового циника?

– Кто-то, наверное, растрезвонил о твоем прошлом драчуна…

– Драчуна? Ты придаешь мне вид человека с политическими убеждениями.

– А у тебя их не было?

– Почему, были. Но только я никогда и никого не трогал за идеологию; это делали другие. Или посылали это делать других, к сожалению, не понимая значимость слов и силу идей.

– Хорошо, но в любом случае, многие думают, что у тебя есть политические убеждения, и это может быть нам полезно, как образ. Пусть это останется одним из тех мифов, постоянно заставляющих сомневаться: что это – правда или чушь? Но если ты теперь вдруг отдубасишь кого-нибудь у входа в «Ванни», это станет невыгодным. Легенда о своего рода вершителе правосудия прекрасна даже для тех, кто презирает насилие, но вспыльчивый драчун, который уже будучи продюсером колотит всех подряд, просто смешон. Даже если тебя что-то заденет, попробуй сдержаться.

– Это не проблема. Вчера вечером я засек одного типа, который пытался спереть мой мотоцикл. Он погнул мне весь руль, взломал блокировку, но я ему ничего не сказал, фактически я облажался.

– Но ты помешал краже.

– Да, но, чтобы поддержать легенду, я должен был набить ему морду.

– А если бы, пока ты хватал его за куртку, он бы обернулся, выхватил пистолет и выстрелил бы в тебя? Что бы мы тогда делали? Каким стало бы наше будущее?

– Вот этого я не учел. Или, может, наоборот, учел. Ну вот: я ему ничего не сделал потому, что подумал о «Футуре». Так что пусти в оборот и эту легенду. Она мне нравится!

– Думаешь, это я дал ход легенде о драчуне?

– Да я и не думаю. Я уверен, что был именно ты.

– Во всяком случае, я уже начал обдумывать твое предложение насчет доли в «Футуре».

– Она стала меньше. Ты можешь получить самое большее двадцать процентов… Придется поторопиться.

Джорджо смеется и садится напротив меня.

– Не учитывая многочисленных наследников, которые могут заявиться!

– Это да. Но пока о других больше не слышно.

– Тем лучше. Мы не можем отвлекаться на это сейчас, когда нам предстоит столько важных встреч. Только что мне удалось успокоить молодого руководителя отдела, всучив ему несколько проектов, которые якобы должны были достаться «Ла-7». Он оценил мой огромный риск, и мы заключили тайный договор, хотя, как мне кажется, он возьмет несколько наших программ именно в надежде заставить нас нарушить договор с «Ла-7».

– Следовательно?

– Он идиот, и так к нему и надо относиться…

Я смеюсь.

– Отличный вывод.

– А вот с директором «Ла-7» мы заключили договор с размахом. «Кто кого любит» будет ключевой программой ближайшего сезона, с рекламными роликами, в которых будет мелькать логотип «Футуры». Таких роликов будет по десять в день – и так в течение двух месяцев до запуска программы. Следовательно, учитывая, что факты – упрямая вещь…

– …получится шестьсот реклам для «Футуры».

– Точно, по десять секунд каждая. И если учесть, что за тридцатисекундную рекламу цены колеблются от тридцати до трехсот пятидесяти тысяч евро в зависимости от времени показа…

– …то при минимальной цене мы бы заплатили три миллиона.

– Вот именно, но мы договорились, что в первый вечер будет как минимум пять таких вставок. Даже и без трансляции получается так, словно ты уже заработал восемь миллионов и реинвестировал их в «Футуру».