– Да уж, – улыбается она. – Но я еще не нашла программу, которая принесла бы мне такой успех, какой бы хотелось. – Сказав это, она почти непроизвольно перекладывает ногу на ногу, – То есть я не могу жаловаться, у меня двухлетний эксклюзивный договор на участие в разных передачах, и только на эти деньги я смогла купить квартирку на улице Кроче здесь, в Риме, но как мне оплатить все остальное? Например, в этом году на Рождество мне хотелось бы поехать на Мальдивы, в «Спортинг», куда едут все – чтобы завязать знакомства, а не для чего-то другого. Но я не могу себе этого позволить! Так вот: я хочу быть независимой.

И, естественно, Симоне даже приблизительно не понял, сколько ей еще нужно денег, но, судя по всему, он с ней абсолютно согласен.

– Ну конечно, ты права, это верно…

Джорджо снова входит в мой кабинет.

– Мне не удалось рассказать тебе остальное… Мы заключили неплохой договор с Калеми, и, если не считать налога в виде Бельфьоре, добились своего по всем фронтам. У нас теперь договор на развлекательную передачу и на программу в прайм-тайм, а потом нам было бы неплохо получить место в сетке до новостей. Ты видел? Их рекламные предложения пока распространялись только на месяц, нам это было бы невыгодно.

– Хорошо, мне кажется, отлично.

– Да, все сложилось наилучшим образом. Я видел, ты приехал со сломанным мотоциклом. Если ты не против, я провожу тебя до мастерской: так у нас будет возможность еще кое о чем поговорить.

Делать нечего, Джорджо умеет помогать во всем.

– Спасибо, с удовольствием.

– Тогда, если ты не против, мы отвезем твой мотоцикл к моему другу, он профи и давно хотел с тобой познакомиться.

– Так и он тоже очарован блистательным миром зрелищ?

– Нет-нет, думаю, он хочет попросить тебя о другом…

Мы подъезжаем к представительству «Хонды» на улице Григория VII. Открываются большие ворота, и по крутому спуску мы съезжаем вниз. Останавливаемся перед гаражом, заполненным мотоциклами. На некоторых из них – таблички с множеством цифр; ими отмечены уже починенные. Джорджо слезает со своего скутера «Хонда СХ», а я оставляю свой мотоцикл немного впереди. Молодой менеджер объясняет действие нового противоугонного устройства не очень сообразительному парню.

– Да нет же, повторяю: тебе нужно нажать на кнопку сверху, и после двух пиков противоугонное устройство включается.

Парень, услышав сигнал, пытается сдвинуть с места свой скутер.

– Но он не ревет!

– Тебе нужно подождать как минимум двадцать секунд. В противном случае будет так, словно ты отменил команду.

– А если за эти секунды вор его у меня угонит?

– Но ты же будешь рядом…

– А что мне делать?

– Кричи сам! Или нажми на эту кнопку – здесь внизу, она называется тревожной, и сразу же начинает вопить.

Так оно и происходит. Парень подносит руки к ушам, и по его губам можно прочитать: «Да-да, я понял…»

Менеджер «Хонды» делает гримасу, видимо, означающую: «Ну и отлично…» Потом он опять нажимает кнопку, и вой противоугонной сигнализации замолкает.

Я захожу в отдел запчастей и приемки, где Джорджо разговаривает с высоким, коротко подстриженным крепышом. Увидев меня, он, судя по всему, и обрадовался, и удивился.

– Вот теперь-то ты его и в самом деле ко мне привел!

Ренци кивает.

– Я не вру. Стефано, можно я представлю тебе Гаэтано?

– Рад познакомиться.

Он с жаром пожимает мне руку.

– Ты шутишь? Я тебя давным-давно знаю! Встретить здесь великого Стэпа – это для меня честь.

Честно говоря, меня изумляет его восторг.

– Ты даже не представляешь, сколько я из-за тебя просадил денег…

А, вот оно что! А то мне уже казалось, что в этом есть что-то странное.

– Потому что вначале я ставил против тебя, совершенно не понимая, что ты – самый сильный. На гонках с «ромашками» если на трассе был ты, другим там уже нечего было делать. И точно: потом я начал ставить на тебя и снова стал участвовать в пари. И даже заработал пять, шесть тысяч евро…

– Ну и отлично… а то я уже чувствовал себя виноватым.

– Ты? Чтобы ты чувствовал себя виноватым? Да ладно… – Гаэтано смеется. – Ты слишком сильный. – Потом он внезапно становится серьезным. – А ты знаешь, что я был и в тот проклятый вечер, когда в гонках участвовал Полло? Бедолага… Представляешь, я даже поставил на него. Он был по-настоящему сильным… Черт, прости, ну конечно, тебе ли этого не знать. Я никогда не мог понять, как это произошло. В какой-то момент, на повороте, он вдруг свалился, хотя его никто не задевал. Клянусь тебе, ерунда какая-то. Мне кажется, что в него выстрелили. Нет, серьезно… А ты знаешь, что в тех гонках крутилась куча денег?

У меня сжимается сердце. Это хуже, чем выстрел, – теперь, когда я знаю правду. Но я делаю вид, что ничего не знаю.

– Больше я в них уже не участвовал.

– Ты прав, зря я тебе об этом напомнил, извини. – И он снова принимает вид профессионала. – Так что у тебя стряслось?

Я рассказываю о попытке кражи, о взломанном руле.

– Не понимаю, как он собирался отогнать мотоцикл. У него не было ни сообщника, ни фургона, я все проверил, он удрал на своем скутере с закрытым номером.

Гаэтано улыбается.

– Теперь они используют этот метод, он называется «фальшивая стоянка». Украденный мотоцикл они отгоняют в сторону, на соседнюю улицу, во двор или тупичок. Когда, выйдя, ты его не обнаруживаешь, то заявляешь в полицию, в любом случае ты оттуда уходишь, а они преспокойно проходят мимо и увозят его гораздо позже, может быть, ночью.

– Не могу поверить. Чего только не придумают!

Гаэтано улыбается.

– Жаль. Посмотрим, что можно сделать.

Он выходит во двор и подходит к моему мотоциклу. Пробует повернуть руль.

– Ничего страшного. Он попытался вышибить блокировку ударом, но ему это не совсем удалось. Потом он попробовал открыть здесь. Наверное, у него был блок питания, чтобы все перезагрузить и попытаться его завести, но тут, думаю, появился ты.

– Ага.

– Тебе повезло.

– На самом деле мне стоило бы оснастить его, как в старые времена, но, учитывая, как все изменилось, уже то хорошо, что у меня еще есть мотоцикл.

– Смотри, как мне кажется, нам нужно поменять только руль, но мне надо посмотреть, в каком состоянии блокировка рулевой передачи. Я тебе позвоню насчет предварительной сметы.

– Хорошо.

– Эй, – вмешивается Джорджо. – Он мой брат, предупреждаю.

Гаэтано улыбается.