Лариса пришла, когда мы уже сидели за столом. Совершенно очаровательная, милейшая девушка лет двадцати пяти. Среднего роста с обаятельной улыбкой и чудной фигурой, одета скромно, но со вкусом. Выло понятно, что американец не мог устоять при виде такой русской красавицы.

— Лариса, здравствуйте, мы — адвокаты, работаем по договору с хозяином канадско-американского медицинского центра. Проводим расследование крупной кражи денег из сейфа бухгалтерии. Вы слышали что-либо об этом происшествии?

У девушки в глазах стояли слезы:

— Да, я слышала об этом и вас я видела несколько раз в клинике. Что вы хотите от меня?

— Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, хочу рассказать о наших намерениях и о задании Ястреба. Никаких милицейских и полицейских расследований ни в Москве, ни заграницей не планируется. Проводится адвокатская проверка, результаты которой будут переданы в страховую американскую компанию, где застрахован ваш Центр. Намерений кого-то привлечь к уголовной ответственности за кражу у нас нет. Но это возможно только в том случае, если вы с Дэнисом все подробно расскажете и дадите обязательства страховщикам о возмещении пропавшей суммы. Именно об этом мы и хотели с вами поговорить.

— Я вас слушаю, — слезы уже лились по ее щекам.

— Лариса, вы хороший и, видимо, интеллигентный человек. Но совершена кража, и ваше участие в ней не вызывает никаких сомнений. Есть доказательства, их много, и они могут быть использованы следствием, если делу дать официальный ход. Но, повторюсь, таких задач перед нами не ставили. Если вы расскажете, как все было, материалы расследования будут переданы только страховщикам в Нью-Йорке. Вам же придется уволиться из центра и вместе с Макдауэллом решить вопрос о возмещении убытков страховой компании.

Девушка молчала, взгляд ее был направлен куда-то в сторону, плечи вздрагивали.

Я спокойным голосом продолжил:

— Давайте поступим так. Я буду рассказывать о ваших с Дэнисом действиях в ту злополучную ночь, а вы, если я ошибусь, поправите.

В знак согласия Лариса кивнула. Мы подробно рассказали о краже, об оставленных следах, о машине, на которой злоумышленники приезжали ночью, об имитации взлома сейфа, обо всех экспертных заключениях.

— У нас к вам три вопроса, — обратился я к девушке. — Где деньги? Где дрель, которой вы сверлили ночью дверку сейфа? И готовы ли вы с Дэнисом возвращать деньги страховой компании?

— Господа адвокаты, будете ли вы меня привлекать к ответу или нет, уже не важно. Больше в себе это носить я не могу. Мне кажется, что на меня все показывают пальцем. Я все расскажу, но мне нужны гарантии относительно Дэниса, его не должны посадить. Он делал все ради меня.

Мы подтвердили, что дело сугубо гражданское и передавать материалы в органы не собираемся. И это было чистой правдой.

— Ночью мы в кабинете бухгалтерии не были, — начала свой рассказ девушка.

— Дэнис открыл сейф своим ключом вечером, сразу после работы, а потом просверлил дырку в дверке. Тогда же взял и деньги. Мы надеялись, что следствие поверит в версию об уличных ворах, поэтому сверлили сейф, а ночью приехали к Центру и сломали окно со стороны двора. Дрель я купила накануне, она у нас дома, могу ее вам отдать. Мы виноваты. Но вы обещали, что уголовного следствия не будет. Если обманете, я от всего откажусь. Деньги, конечно, надо возвращать, это ясно. Основную сумму Дэнис увез к себе домой. Небольшая часть находится у меня в банковской ячейке. Я боюсь, что большая часть суммы уже внесена в Нью-Йорке за дом, который мы купили. Но это не важно, что есть — отдадим, чего не хватает, будем выплачивать частями, если такую возможность нам предоставят. Мне нужно созвониться со своим женихом, я должна все с ним согласовать.

Беседа была закончена. Мне показалось, что Лариса как-то приободрилась, глаза высохли, взгляд стал прямым и спокойным.

Все собранные материалы мы направили Майклу. Он быстро отозвался, благодарил, был очень любезен и мил, что явно не соответствовало его обычному поведению. Со страховщиками в Нью-Йорке он встретился, наши материалы приняли, но, к сожалению, точку поставить не удалось. Руководство страховой компании требовало объяснений Дэниса. Ястреб попытался переговорить со своим бывшим директором, но тот категорически отказался идти с кем-либо на контакт. Разговаривать он согласился только с Борисом и со мной. Хозяин центра звонил нам по нескольку раз в день и буквально умолял кого-нибудь из нашего тандема прилететь в Америку на несколько дней. Борис в Америке уже бывал, поэтому через океан полетел я. Майкл выделил мне машину с водителем и зарезервировал номер в отеле в центре города.

Нью-Йорк встретил меня теплым апрелем. Ошеломляющий, красивый, необычный город. У боксеров есть такой термин — состояние грогги. Спортсмен еще стоит на ринге, но уже обалдевший и плохо соображающий.

Примерно в такое шоковое состояние и привел меня Нью-Йорк. Прилетел я в пятницу, встречи были намечены на понедельник. Три дня мог любоваться городом и его окрестностями. Все прекрасные и высоченные дома Манхеттена казались мне изысками современной архитектуры, хотя построены они были в тридцатых — пятидесятых годах двадцатого века. Все улицы расположены в виде решетки и под номерами. Мне — туристу — это показалось очень удобным: нашел свою улицу и идешь уже до искомого дома, не заблудишься.

В самом центре Манхеттена находится Бродвей — одна из красивейших авеню. Вечером много яркой, светящейся рекламы — все искрится и сверкает. В районе сорок пятой улицы Бродвей раздваивается. Именно на этой развилке расположена уникальная по красоте световая реклама ведущих мировых брендов. Рекламу иногда сопровождают необычные эффекты, звуки, запахи. Курящие ковбои, например, на щитах заманчиво пыхтят сигаретами «Мальборо», а в небо валит настоящий дымок. Бродвей круглосуточно многолюден и прекрасен. Все дома разные, двух одинаковых нет. Художественная подсветка этих пятидесяти-, стоэтажных гигантов придает им блеск и изящество. Парадные мраморные входы домов светятся всеми цветами радуги. Важные швейцары напоминают министров.

Немного в стороне — афиши бродвейских театров. Вечером к их парадным подъездам съезжается публика на длинных и роскошных машинах. Как мне объяснил мой водитель, ньюйоркцы для поездки в театр частенько нанимают лимузины. Фасады бродвейских театров отличаются помпезностью и величием. В репертуаре чаще мюзиклы — это модно. На один из мюзиклов я сходил — яркое веселое шоу без премудростей. Публика одета в большинстве своем очень скромно, хотя на некоторых дамах были целые состояния.

Отель мой находился на пересечении сорок пятой улицы и пятой авеню. Очень удобное место для прогулок, самый центр. Утром — пробежка по Центральному парку, днем и вечером, задрав голову, я мог наслаждаться величием нависающих небоскребов. Самый красивый дом в городе — Рокфеллер-центр, белый небоскреб с искусственным льдом и ресторанчиками у подножья. Этим чудом я любовался каждый вечер. Белая огромная стела на фоне темного неба — фантастика.

Оказавшись на Манхеттене, я убедился, что нельзя начинать поездки за рубеж с Америки. Это был мой первый заграничный вояж, и должен был он начаться, например, с Болгарии, Турции, Египта, Европы, а Штаты — уже потом. Впервые за рубеж и сразу в Нью-Йорк — это нокаут.