Когда ты спускаешься с вишни, ты знаешь, что ты уже не тот мальчик, кем был, когда забирался на нее. Твой жизненный путь ясно предстает перед тобой, и последующие сорок пять лет ты остаешься верен своему призванию. Тебя ошеломили перспективы полета на другие планеты. Ты глубоко тронут и поражен виде́нием на вишне. В следующем году, на годовщину этого видения, ты снова забираешься на дерево, чтобы насладиться радостью и значимостью этого события; и впоследствии ты все время делаешь запись в своем дневнике, называя годовщину этого события Годовщиной – каждое 19 октября, вплоть до твоей смерти в середине 40-х гг. ХХ в. К тому времени твои теоретические идеи и практические инновации, по сути, разрешили все технологические препятствия к осуществлению межпланетного полета.

Через четыре года после твоей смерти ракета «Вак-Капрал» (WAC Corporal)[147], закрепленная на носу «Фау-2»[148], успешно запущена на высоту 400 км для всех практических целей на пороге космоса. Все главные идеи элементов конструкции «Вак-Капрал» и «Фау-2» и сама концепция многоступенчатости ракет разработана тобой. Четверть столетия спустя автоматические космические аппараты будут запущены на все планеты, известные древнему человеку, дюжина человек высадится на Луну и два исключительно компактных космических зонда, названных «Викинг», полетят на Марс, чтобы впервые попытаться найти жизнь на этой планете.

Роберт Годдард никогда не сомневался и не отступался от решения, которое он принял на вишне на ферме своей двоюродной бабушки Царины в Вустере, штат Массачусетс. Хотя были и другие, которые имели подобные виде́ния – особенно Константин Эдуардович Циолковский из России, – Годдард сочетал в себе преданность идее и блестящий технический ум. Он изучал физику, потому что она была ему нужна, чтобы попасть на Марс. Много лет он был преподавателем физики и деканом физического факультета в Университете Кларка в своем родном городе Вустере.

Читая записи Роберта Годдарда, я поражаюсь, какими мощными были его исследовательские и научные мотивации и как сильно могут влиять размышления – даже ошибочные – на формирование будущего. В начале ХХ столетия на интересы Годдарда сильнейшим образом повлияла идея жизни на других планетах. Его заинтриговали заявления У. Пикеринга из Обсерватории Гарвардского колледжа о том, что Луна имеет видимую атмосферу, активный вулканизм, изменчивые замерзшие участки и даже меняющиеся темные отметины, которые Пикеринг объяснял по-разному – как рост растений или даже как миграцию огромных насекомых по дну кратера Эратосфен. Годдард увлекся научной фантастикой Г. Уэллса и Гарретта Сервисса, особенно «Эдисоновским завоеванием Марса» (Edison’s Conquest of Mars)[149] последнего, которое, как писал Годдард, «захватило мое воображение». Он с удовольствием посещал лекции Персиваля Лоуэлла[150], который был убежденным сторонником предположения, что разумные существа населяют планету Марс. И все же, несмотря на это, хотя подобные идеи занимали его воображение, Годдард сумел сохранить скептицизм, очень редкий среди молодых людей, у которых случаются межпланетные прозрения высоко в ветвях вишни: «Действительные условия могут сильно отличаться… от тех, которые предполагает профессор Пикеринг… Единственное средство от заблуждений, коротко говоря, – не принимать ничего как должное».

2 января 1902 г., как мы знаем из записей Годдарда, он написал эссе на тему «Обитаемость других миров» (The Habitability of Other Worlds). Его не нашли среди работ Годдарда, что представляется мне большой потерей, поскольку мы могли бы лучше понять, какое значение Годдард придавал поиску внеземной жизни[151].

Сразу после защиты докторской диссертации Годдард успешно находил экспериментальные подтверждения своих идей, касающихся полета ракет на твердом и жидком топливе. В этом его поддерживали главным образом два человека: Чарльз Аббот и Джордж Хейл. Аббот был тогда молодым ученым в Смитсоновском институте, секретарем которого он стал впоследствии, – необычное назначение, благодаря которому его до сих пор помнят как ответственное должностное лицо этой организации. Хейл в то время был движущей силой американской наблюдательной астрономии: он основал Йеркскую, Маунт-Вилсоновскую и Паломарскую обсерватории, в каждой из которых находился самый большой для своего времени телескоп.

И Аббот, и Хейл изучали физику Солнца, и понятно, почему обоих заинтересовало видение юного Годдарда, в котором ракета свободно плывет над покровом атмосферы Земли, там, где можно беспрепятственно наблюдать Солнце и звезды. Но Годдард воспарил намного выше этого дерзкого видения. Он говорил и писал об экспериментах по анализу состава и циркуляции верхних слоев атмосферы Земли, о наблюдениях за Солнцем и звездами над атмосферой Земли с использованием гамма-лучей и ультрафиолета. Он представлял космический корабль, проходящий на высоте 1600 км над поверхностью Марса – по любопытному историческому совпадению как раз низшая точка орбит космических аппаратов «Маринер-9» и «Викинг». Годдард вычислил, что телескоп соответствующих размеров в такой точке наблюдения сможет сфотографировать объекты на поверхности Красной планеты порядка десятков метров в диаметре – а это как раз разрешение орбитальных камер «Викинга». Он представлял медленный межзвездный полет именно с такими масштабами скорости и времени, как у космических аппаратов «Пионер-10» и «Пионер-11» – наших первых межзвездных разведчиков.