Проповедник, однако, ничуть не смутился.

– Погряз в грехах и скверне мир сей! Ещё немного – и падёт он под тяжестью кривд, блуда и прочих непотребств!

– И что же? – чуть настойчивее спросил Фредегар. – Что ж следует из слов твоих?

– В великой милости своей решил Спаситель не медлить! Грозные зори встают, кровью окрашены горизонты, и движется уже через бездны пространства тот, кто предаст мечу всё живое здесь!

Роб сдвинул брови, невольно сжал пальцы на рукояти короткого меча.

– Поведай нам ещё, – требовательно сказал его товарищ. – Святой отец, может, ты голоден? Одеяние твоё мокро, наверное, нам стоит отыскать таверну и там…

– Нет! Нет! – испуганно замахал руками проповедник. Глаза его на измождённом лице расширились в неподдельном ужасе. – Силу Спасителя чую я в себе, не должен Его верный осквернять себя зряшными радостями плоти! Должен я нести Его слово денно и нощно, только так спасусь!..

– Но ты же просто упадёшь от голода, – резонно заметил Роб. – Как можно дело святое свершать на пустой желудок?

– Нет! Нет! – шарахнулся от них безумец. – Чисты души ваши, но тянут к мучениям вечным привычные радости плоти. Отрекитесь от них, очиститесь!..

– Очистимся. Всенепременно, – заверил адепта Фредегар. – Но поведай нам больше, почтенный!.. Что же должно случиться с миром? Как погибнет он? Темны слова твои, и не видно за ними света!

– Горе мне, горе мне, недостойному!.. Но слушайте же, чистые душой, желающие приобщиться и спастись! Гибель, страшная гибель уготовлена всем, кто не отречётся греха, и не покается, и не примет веру в Него!.. Даровал мне Спаситель видения страшные, явил мне картины горя и бедствий, великого горя и столь же великих бедствий! Ибо уже есть при дверех Зверь великий и страшный, за грехи нам посланный!.. И только в Спасителе спасение!..

– Зверь? Что за зверь, преподобный отец? Расскажи нам о нём!

– О! – адепт вперил в подмастерьев горящий взор. – Я поведаю то, что открыто мне было в видениях!.. Спал я, но очи мои отверсты были, и зрел я, словно бы дивно над миром парящий, как идёт неведомыми полями прямо сюда к нам, через небо, воинство мёртвое, отжившими и падшими душами составленное, и ведёт его тот самый Зверь, не чудище лесное, но могучий воитель, в броне аспидной, и дана ему власть исторгать души и ставить себе на службу, и никто не сможет противустать ему!.. Не разрубят бесплотное мечи, не пронзят копья и не защитят доспехи! Предаст он огню и опустошению пашни наши с пажитями!.. Одни лишь молитва и вера остановят врага, молитва, вера и покаяние!..

– Как-то странно, отче, – перебил его Фредегар. – Откуда ж взялся сей враг, кто натравил его на наши, как ты речёшь, «пашни с пажитями»?

– Никто! Никто не натравливал! – горячо вскричал провозвестник Спасителя. – Ничья рука не касается великих Весов, что беззвучно измеряют вес грехов и непотребств наших! И, когда перевешивает чаша тёмная, чаша зла, тогда рушатся стены темниц посмертных, и вырываются мертвецы на волю, и ведут их сильномогучие воители, без сердца и без жалости, чья радость единственная…

– Постой, уважаемый, – Роб бесцеремонно дёрнул оратора за рукав. – Но откуда ж взялись те воинства? И кто водительствует ими? Ведомы ли тебе имена их, прозвания, быть может, способности их иль слабости?

– Непобедимы они оружно! – завопил проповедник так громко, что прохожие стали оглядываться. – Лишь словом Спасителевым одолеть их мыслимо! А для того все должны молиться денно и нощно, Его призывая!..

– Но разве не сказано, что Он уже побывал здесь? – Робин наморщил лоб. – Поистине, темны слова твои, святой отец, не нашим слабым умом понять их!

– Ах, смешные невелички, наивные вы простаки! – снисходительно бросил адепт. – Велика сила Спасителя, но ещё больше – жалость Его к нам, грешным, по делам нашим на страшную участь обречённым! Явился Он уже сюда, и принял му́ку, и умер, и воскрес, и теперь является вновь!

– Да когда же это он успел?! – в отчаянии возопил Фредегар.

– Велика Его власть! Даже само время Ему подвластно! – поднял палец проповедник. – Ибо всё, что творит Он, творит для вашего блага, бедные вы, слепые язычники!..

– Но что же нам делать, дабы спастись? – старательно-дрожащим голосом проныл Роб. – Во страх великий повергли меня речи твои, отче!

– Молить Его, чтобы скорее принял бы Он мир сей под Свою руку!

– Святой отец, а нельзя ли и нам тоже узреть те армии мёртвых? – полюбопытствовал Фредегар. – Младший брат мой горяч сердцем и готов уверовать, но я пожил, и потому…

– Эх, эх, но разве не знаешь ты, невеличек, что вера тогда лишь сильна, когда она вера, а не знание?

– Поистине, отец, сие мне неведомо! Так, значит, ты не можешь показать нам оные армады? И когда же должен явиться Спаситель, коль, речёшь ты, Он властен даже над временем?

– Он, – понизил голос до шёпота адепт, – уже здесь. Молитесь! Молитесь усердно, просто повторяйте: «Верую в Тебя, Спаситель мой, явись и убереги душу мою в Себе, избавь её от пленения вечного! В руки Твои предаю дух свой!»

– И всё?

– И всё, бедный мой язычник.

Разговор пресёкся. Половинчики молчали, проповедник же, победно оглядев их, простёр обе руки над их курчавыми головами.

– Примите же веру в Него и идите, повторяйте всюду, что от меня услышали! И будет вам зачтено это, и спасётесь вы сами, рядом с другими, благодаря вам спасёнными тако же!

– Идём, брат, – Роб потянул товарища за плащ. – Идём, расскажем… остальным.

– Ступайте с миром да помните слово и волю Его!..

Уходя, они слышали за спиной, как бродячий проповедник вновь принялся завывать:

– Покайтесь!.. Покайтесь, жалкие грешники!..

– Постойте, друзья, – раздался вдруг мягкий голос за их спинами.

Фроки и Броди обернулись разом, на пальцах уже трепетали готовые сорваться заклятия.

Молодой человек в простом сером плаще, стоявший пред ними, казался совершенно обычным. Длинные волосы до плеч по обычаю Восточного Хьёрварда перехвачены на лбу кожаным шнурком, в правом ухе – серьга со змеёй, вцепившейся в собственный хвост. Глаза спокойные, улыбка – немного застенчивая.

…Окажись здесь Сильвия Нагваль, она мигом узнала бы своего странного спутника, повстречавшегося ей на тропах Междумирья.

…И гости, побывавшие на недавнем празднике наречения у знатного мастера Яана, тоже узнали бы пришлеца.

– И тебе привет, незнакомец, – сощурился Фредегар. – Чем можем мы услужить тебе? Быть может, ты нуждаешься в помощи?

– Нуждаюсь, – человек оглянулся на голосившего по-прежнему проповедника. – Как и он, как и все остальные на этой улице, в этом городе и во всём мире.

– Незнакомец, – Роб нахмурился. – Прости, но на сегодня мы уже услыхали загадок с преизлихом. Настало время их разгадывать, а не задавать новые.