– Я не сомневаюсь, – склонила голову адата. – История с Ордой была весьма… красноречива.

– Тогда в путь. Сразу после обеда, – и Кор Двейн энергично заработал ножом и вилкой.

* * *

Матфей Исидорти спускался вниз по роскошным мраморным ступеням. В животе основательно устроился липкий комок ужаса, однако он шагал, повторяя, как мантру:

– Я всё рассчитал… я всё рассчитал…

Он и в самом деле всё рассчитал. Царица Ночи не могла выбраться самостоятельно, и её бы не выпустили сородичи, несмотря на всё их могущество. И грозить ему, Матфею, бессмысленно – «лампу» может открыть только он, и сделает он это с безопасного расстояния, не раньше, чем получит всё ему причитающееся.

О, нет, нет, он, конечно же, не из тех глупцов, что требуют выкуп с могущественных магов, никак себя не защитив! Он ещё поднимется, он поднимется очень высоко – средства для этого есть, требуется лишь время. Для начала он использует относительно простые чары, замедляющие старение, потом – научится удлинять и удлинять себе жизнь, как и Кор Двейн; маги ведь не были истинно бессмертными.

«Можешь меня уже выпустить», – с оттенком раздражения повторила из своего вместилища Царица Ночи.

Матфей не ответил.

«Послушай, это же смешно… ты зашёл так далеко, а теперь мне не веришь?»

«Госпожа, я верю тебе. Но не твоим сродственникам. В тот миг, как ты окажешься на свободе, у них возникнет соблазн… посчитаться со мной».

«Посчитаться с тобой? Но зачем? Напротив, тебя наградят, наградят очень щедро! А самая щедрая награда будет от меня – каждую ночь, пока тебе не надоест».

Ага, как же, подумал Матфей. Зачем платить какому-то жалкому смертному, когда можно не платить? Зачем ему что-то давать, когда можно не давать? Правитель, публично награждая слугу и держа данное слово, тем самым побуждает и остальных хранить ему верность, а кого волнует, выполнили или нет могущественные чародеи обещание какому-то бывшему клирику, который даже вернуться к Кору Двейну теперь не сможет?

Не-ет, его не обманешь. Наивные мысли, когда он только задумывал это предприятие, давно уступили место холодному расчёту. И да, спасибо господину Двейну, подсказал кое-что важное. Не держите на меня сердца, господин Двейн, таков уж этот мир – каждый за себя, одни Силы Святые за всех, да и то вряд ли.

Царица Ночи замолчала в своей банке.

И они одолели уже почти половину лестницы, когда разом – и сверху, и снизу – грянуло два тяжких, сотрясших саму плоть Межреальности, взрыва.

* * *

Ракот боролся. Сейчас был не тот миг, когда ради «честного боя» он мог ограничить себя. Его словно затягивало под воду, где нечем дышать, и он отчаянно бился, стараясь удержать голову над поверхностью. Он не испытывал подобного, даже когда его волокли пред светлые очи грозного Ямерта; даже Молодой Бог не мог убить его конечной смертью.

Существо за его спиной явно могло.

Брат Хедин постарался бы разъять чужие чары на безвредные составляющие, ударил бы в скрепляющие их узлы; он не позволил бы им сомкнуться, сдавить, обернуться душащей петлёй.

Ракот Восставший всегда упирал на чистую силу. Сейчас это оборачивалось против него.

Давившая его сущность ощутила отпор и удвоила усилия. Пространство вокруг Владыки Тьмы стягивалось, отрезая ему дорогу к отступлению, словно бесчисленные корни прорастали меж частицами сущего, вбирая в себя, словно воду, пустоту меж ними.

Ракот не думал в тот миг, кто этот его новый противник, он лишь понял, что исходный облик, заклинания, голос, манеры – были лишь обманом и имитацией, очень искусной, но всё-таки имитацией.

Слиянием, синтезом, соединением.

Он уходил, сжимаясь всё больше, обращаясь сейчас в частицу той самой Тьмы, что служит основанием всего.

Можно сказать, что Ракот Восставший постыдно бежал.

Он проваливался всё глубже сквозь ткань Упорядоченного, в серые области, где перестают работать привычные законы сущего; он убегал и ускользал, ибо сейчас способен был лишь на это.

Ему нужен был простор, простор и хотя бы миг без удавки.

Но – гонка продолжалась, и преследователь не отставал от преследуемого. Ракот не знал, до каких пределов сможет он опуститься, когда исчерпается само пространство бытия и он упрётся в отделяющие Хаос от Упорядоченного барьеры, возведённые Творцом.

Когда совсем рядом что-то взорвалось, Владыка Тьмы ощутил это как прокатившуюся волну сжатия, не услыхав, само собой, звука.

Но гнавшееся за ним всё же утратило концентрацию, смертельные объятия разжались; разжались на краткий миг, но Восставшему этого хватило. Он проскользнул меж серыми частицами, кирпичиками Упорядоченного, чувствуя, как вычерпывание и выпивание пространства вокруг него внезапно прекратились.

Что-то случилось там, в большом мире, «наверху», что-то важное, заставившее вцепившуюся в него сущность на миг ослабить хватку.

Он рванулся обратно, к миру и огню.

* * *

Адата Гелерра смогла убедиться, что чародей Кор Двейн и его родня не бросают слов на ветер. Замок их напоминал мгновенно собравшуюся кольцами змею, готовую кинуться на добычу; аколиты выстроились ровными рядами, откуда-то появились вьючные животные, каких гарпия никогда ещё не видела – гиганты на шести колонноподобных ногах, с длинными шеями и маленькими головами, на которых едва помещалась пара туповатых глазок. Правили этими страшилами недоброй памяти быкоглавцы, и каждое волокло на себе целую гору груза.

Кор Двейн и Скьёльд облачились в доспехи – первый выбрал зерцальную броню, второй – тяжёлую кирасу, глухой шлем, ручнаи, поножи и латные рукавицы. По воронёной стали разбегался узор голубых рун, незнакомых Гелерре. На боку у каждого висело по клинку – изящная изогнутая сабля у Кора, короткий, тяжёлый и широкий меч у его брата.

И лишь Соллей не взяла с собой никакого оружия и никаких доспехов не вздела тоже, по-прежнему довольствуясь лишь плащом собственных волос.

– Адата, – Кор Двейн приветствовал её коротким, но дружелюбным кивком; Скьёльд радостно осклабился, прежде чем с лязгом захлопнуть забрало шлема. Забрало имело вид человеческого лица; Гелерра с удивлением заметила, что в нём нет обычных отверстий – ни для дыхания, ни даже для глаз. Вместо этого тёмная поверхность была сплошь покрыта рунами, большими и малыми, удивительным образом сплетавшимися в донельзя сложный узор.

– Я готова, досточтимые хозяева.

– Дорога будет краткой, адата. Времени, чтобы вам с нашими аколитами понять друг друга и научиться действовать слаженно, совсем немного.

– Я до сих пор не знаю, с чем предстоит столкнуться, – пожала плечами Гелерра. – И что нужно сделать, не знаю тоже.

– Всё расскажем, всё, – нетерпеливо бросил Двейн. – Что делать, понятно. Отвлечь на себя, связать боем стражу того места. А она там обильна и разнообразна – Новые Маги давно неравнодушны ко всяким чудищам. Наши аколиты не отличаются особыми умениями, адата, это не твои былые товарищи по армии бога Хедина. Но не беспокойся, мы втроём сделаем самое важное. Благодаря, – он вдруг поднял руку со знакомым Гелерре зелёным кристаллом, – вот этому.