Из произведения Б. Полевого «Знамя полка», изданного Саратовским областным издательством в 1943 году – остатки танкового полка, давно отрезанные от своих частей, продолжали борьбу, устраивали засады на дорогах и, нападая на немецкие танковые колонны, пытались сдержать и затормозить вражеские войска. Давно закончился бензин и танкисты заправляли свои машины на брошенных базах МТС, собирали боеприпасы на подбитых танках и продолжали воевать. В этих неравных боях полк таял. Наконец, 25 сентября в бою у Оржицы сгорели последние две машины. Из полка осталось 8 человек – старший лейтенант Василий Шамриха, политрук Степан Шаповаленко, лейтенант Леонид Якута, старшина Григорий Лысенко, рядовые Никита Яковлев, Лев Насонов, Николай Ожерельев и Александр Савельев. Это были танкисты без танков. Но они не думали сдаваться.

Ночью, в болоте у Оржицы, в шелестящих зарослях камыша лейтенант Шамриха сделал привал. Он достал из-за пазухи бережно завернутое в рубаху полковое знамя, развернул его при свете луны, прижал к сердцу скользящий шелк и сказал торжественно и решительно: «Пока мы, 8 человек, держим оружие, пока у нас этот флаг, полк наш не побежден, он существует и воюет. Поклянемся, товарищи, перед этим вот знаменем, что оружия не сложим и, пока живы, не бросим воевать. И первым, став на колено, он поцеловал угол шелкового полотнища. За ним молча выполнили то же его товарищи. Затем флаг Шамриха зашил в подкладку своей ватной куртки. Спешенные танкисты начали партизанскую войну.

После кровопролитного трехдневного боя и безуспешных попыток прорыва немецкого окружения, советские воины небольшими группами покидают Оржицу.

С большой группой войск с боями прорвались через вражеское кольцо командующий 26-й А генерал Ф. Я. Костенко и член Военного совета этой армии бригадный комиссар Д. А. Колесников. С частью войск пробились из окружения многие командиры корпусов, среди них генералы П. П. Корзун, А. И. Лопатин, К. С. Москаленко, комбриг П. Ф. Жмаченко. Вышло из окружения около 500 офицеров и солдат и управление 21-й армии во главе с командующим армией генералом В. И. Кузнецовым, членом Военного совета генералом С. Ю. Колониным и начальником штаба генералом М. Гордовым. В район Гадяча 24 сентября с окружения вышло 50 человек из отряда И. X. Баграмяна – в основном офицеры оперативного отдела штаба фронта.

В течение 18—29 сентября 1941 на сборные пункты вышло из окружения всего более 10 тыс. Воинов Юго-Западного фронта. Прорвались из котла 117-я, 187-я, 219 сд 21-й А, 97-я, 297 сд.

До 1 октября это число возросло до 21 тыс. Выход разрозненных групп и одиночек продолжался и в последующие дни и недели. В ноябре 1941 из окружения вышел командующий авиацией фронта генерал-лейтенант Ф. А. Астахов. К своим пробились: генерал А. Н. Сидельников, Н. С. Петухов, M. А. Парсегов, 1.1. Волкотрубенко, А. И. Данилов, бриґадний комиссар А. И. Михайлов, командиры дивизий А. К. Берестов, С. К. Потехин, A.M. Ильин, Н. М. Панов, K.I. Новик, М. А. Романов, П. Панков, П. П. Корзун, П. И. Морозов, B.C. Тополев, С. Н. Веричев, П. С. Вороной.

Маслич Иван Никифорович, 1909 г.р., ст. политрук, начальник политотдела 43 кд – «С окружения вышел организованно в коником строю и вывел до 40 человек – группу бойцов и командиров, в том числе раненного полковника – комдива 43 кд Селюкова».

Бекасов Алексей Петрович, 1908 г.р., мл. политрук, инструктор пропаганды 35 кп 43 кд – «С окружения вышел организованно».

Зеркаль Павел Федорович, 1909 г.р., старшина, старшина 40 кп 43 кд – «…из окружения вышел в полном порядке в конном строю, с оружием и в форме».

Однако, подавляющее большинство командиров и десятки тысяч красноармейцев остались навеки лежать в полтавской земле – на берегах рек, в лесах и болотах, степях, оврагах, вдоль дорог и хуторов. Погибли генералы А. Н. Смирнов, I.I. Трутко, Т. К. Бацанов, начальник штаба артиллерии фронта И. И. Затевахин, начальник Юго-Западной железной дороги П. М. Некрасов. В плену оказались генералы В. Н. Сотенський, И. Тхор, И. И. Алексеев, В. К. Закутный, И. М. Герасимов, комбриґи И. Бессонов, А. Н. Севастьянов.

Арзамазов Дмитрий Семенович служил в 10-м полку связи при 26-й А под Оржицей Полтавской области. В 1941 году он попал в окружение, пробирался к своим, но был арестован и по решению трибунала расстрелян в 1942 году.

Судьба многих неизвестна и по сей день, например, Щитковского Серафима Александровича (31 декабря 1905 годы) – старшего лейтенанта Красной Армии. 22 июня 1941 служил в г. Луцк. Семья Жена – Олифиец Нина, и 2 дочери (1925 и 1936 года рождения) – жили в Луцке. С первых дней войны, военная часть отступила к г. Чергнигову и последние сведения от него пришли 9 сентября 1941г. Пропал без вести (в районе города Оржица). Семья была эвакуирована в г. Куйбишев. Сейчас дочери проживают с семьями в Киев и в г. Москва.

К. Ф. Гродзицкий (1891—1969) служил врачом в армии, (1916—1918). В 1920—1935 гг. Работал главным врачом Наровлянского районной больницы. В Великую Отечественную войну служил ординатором медсанбата 200-й стрелковой дивизии (1941). Контужен в бою под Тарасовкой Полтавской области, попал в лагерь в Оржице, откуда бежал и вернулся домой в Наровлю (1941). Был начальником санитарной части партизанского отряда до сентября 1944 г. Бойцы называли К. Ф. Гродзицкого «партизанским академиком». В 1945—1949, 1951—1953 гг. Работал главным врачом районной больницы там же в Наровле. Казимир Францевич удостоен звания заслуженный врач БССР, награжден орденом Красной Звезды, медалями.

Делев Константин Георгиевич, 1921 года рождения, лейтенант. В сентябре 1941 года в районе с. Оржица попал в окружение, а затем в плен, откуда бежал через несколько дней.

Здесь вот что нужно отметить. Киевский «котел» был отнюдь не таким непроницаемым, как это иногда пытаются представить. Достаточно взять данные из боевого и численного состава немецких войск, участвовавших в этой операции, чтобы понять – достаточно сил, чтобы перекрыть все возможные маршруты выхода из окружения частей и отдельных групп военнослужащих РККА у немцев просто не было. Кто действительно хотел выйти из окружения – то вышел. Примеров тому очень много.

Разные мнения есть по и тех, кто вышел и выходил из окружения, вот одно из них.

Из воспоминаний Н. С. Хрущева, по событиям конца сентября 1941 года:

«…Вышел (из окружения) генерал Москаленко (ранее он командовал, по-моему, противотанковой бригадой). Мы со штабом располагались к северу от центра Харькова, в Помирках. Это когда-то было дачное место, любимое харьковчанами. Там произошел неприятный эпизод с генералом Москаленко. Он был очень злобно настроен по отношению к своим же украинцам, ругал их, что все они предатели, всех их надо выслать в Сибирь. Мне, конечно, неприятно было слушать, как он говорит бессмысленные вещи о народе, о целой нации в результате пережитого им потрясения. Народ не может быть предателем. Отдельные его личности – да, но никак не весь народ! И я спросил его: «А как же тогда быть с вами? Вы, по-моему, тоже украинец? Ваша фамилия – Москаленко?». «Да, я украинец, из Гришино». – «Я-то знаю Гришино, это на Донбассе». «Я совсем не такой».

«А какой же вы? Вы же Москаленко, тоже украинец. Вы неправильно думаете и неправильно говорите».

Тогда я первый раз в жизни увидел разъяренного Тимошенко. Они, видно, хорошо знали друг друга. Тимошенко обрушился на Москаленко и довольно грубо обошелся с ним (с моей точки зрения): «Что же ты ругаешь украинцев, что они предатели, что они против Красной Армии, что они плохо с тобой сделали?». А Москаленко, ругая их, приводил такой аргумент: он спрятался в коровнике, пришла крестьянка-колхозница, заметила его и выгнала из сарая, не дала укрыться. Тимошенко реагировал очень остро: «Да, она правильно сделала. Ведь если бы ты залез в коровник в генеральских штанах и в генеральском мундире. А ты туда каким-то голодранцем залез. Она разве думала, что в ее коровнике скрывается генерал Красной Армии? Она думала, что залез какой-то воришка. А если бы ты был в генеральской форме, она бы поступила с тобой по-другому». Мне понравилось. И я сказал Москаленко: «Сейчас в окружении находится генерал Костенко с группой войск. Я убежден, что он выйдет из окружения. Послушаем, что он расскажет об отношении украинских колхозников к тем нашим военным, которые остались в окружении в таком тяжелом положении».

Часто приходилось тогда слышать, что украинцы проявляют недружелюбие к отступающей Красной Армии. Я разъяснял: «Вы поймите: почему это крестьяне украинцы должны приветствовать наше отступление? Они расстроены. Сколько труда затрачено. Ничего не жалели для укрепления армии, для укрепления нашей страны. И вдруг взорвалась такая катастрофа. Армия отступает, бросает население, бросает территорию. Естественно, они проявляют недовольство по отношению к тем, кто оставляет их в беде. Это