большую часть своей техники и почти половину личного состава, но продолжали пробиваться на восток, пытаясь выйти из окружения. Затем Магомет был тяжело контужен; его подобрали местные жители, и он остался лежать в крестьянской избе после ухода наших частей. Когда поднялся на ноги, линия фронта была уже далеко. Идти туда по незнакомым дорогам, в одиночку переходить линию фронта – удастся ли это? Не вернее ли ему, в тылу фашистов, начать борьбу с ними? Призыв к партизанской войне брошен, в народе ходят слухи, что она уже началась. Вот и ему: дойти до тех мест, где он родился и рос, где каждый камень знаком, найти старых друзей, надежных товарищей для этой борьбы.

Так он и решил и пошел не на восток, а на запад, потому что родился и рос в городе Сквира Киевской области.

Пробирался от хутора к хутору, от села к селу, и само собой получалось, что дорога его почти совпала с дорогой недавнего отступления. Вот и Оржица.

Здесь – вон из той высотки – били советские пушки по фашистским танкам. До сих пор торчат среди поля горелые машины и белеют кресты на броне. А тогда, прорвавшись с тыла и фланга, они ползли по этим полям, плевались огнем, угрожали смести все на своем пути, сравнить все с землей

…А потом молотила фашистская авиация, именно молотила: волна за волной, бомба за бомбой, разрывы сливались в сплошной гул. И снова ползли танки.

Здесь, когда надо было выходить из кольца, советские солдаты сами взорвали часть своих орудий, разбили, разломали, закопали в землю самые ценные приборы и инструменты. Многие из них лежат теперь под этой землей.

Лев Иосифович, невольно замедлял шаги, сворачивая с дороги, останавливался перед испорченными пушечными лафетами, перед почти неузнаваемыми кучами металла. И ему казалось, что он видит лица людей, которых уже нет на свете, слышит сквозь грохот боя их хриплые голоса.

Как потерянный, не замечая людей, прошел он Оржицу, а потом сел или, может быть, упал на обочине пустынной дороги и – нечего скрывать правду – дал волю слезам и словам.

Не запомнить, что было сказано тогда, и неизвестно, к кому были обращены слова, но это было клятвой отомстить за все: за товарищей, за поруганную врагом советскую землю, за горе, за слезы, за кровь, клятвой – не знать покоя, пока ходят по советской земле двуногие коричневые звери.

Ф. Гальдер записал в дневнике:

«Почти полностью уничтожены группировки противника в котлах на восток от Киева. Наши войска приводят себя в порядок. Гудериан сосредоточивает войска своей группы».

КИЕВСКАЯ КАТАСТРОФА 1941 ГОДА: ЕЕ ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ

В советской исторической литературе не любили вспоминать трагические события лета-осени 1941 года на советско-германском фронте. Для большинства населения оставались неизвестными подробности боевых операции, которые проводились в то время. Вместо этого все знали примеры подвига простых солдат и офицеров в боях с немецкими войсками – оборона Брестской крепости, подвиг летчика Гастелло, бои под Одессой и Севастополем, героизм жителей блокадного Ленинграда.

Несколькими предложениями в литературе упоминается Киевская катастрофа, а данных, которые давали бы информацию о событиях в Киевском котле и его очагах, вообще нельзя было найти.

Несмотря на потери, которые ЮЗФ получил в июне – июле 1941 года, фронт располагал значительными силами.

40-я армия генерал – лейтенанта В. М. Кузнецова (рубеж обороны Короп – Шостка по реке Десна) имела 31 950 солдат и офицеров, 248 орудий; 14 средних, 1 тяжелый и 40 легких танков, 69 бронемашин и танкеток (часть из них имела 45 мм противотанковые пушки).

21-я армия генерала В. М. Кузнецова (находясь на рубеже ЮЗФ, формально подчинялась Брянскому фронту) имела 79 575 человек личного состава, 499 орудий, 15 бронемашин и танкеток, 8 легких танков.

5-я армия генерала Потапова (занимала позиции севернее Киева) насчитывала 95 785 солдат и офицеров, 619 орудий.

37-я армия генерала А. А. Власова, имея в своем фронте укрепления КиУРа и Киев, насчитывала 108 759 солдат и офицеров, имела 1116 орудий и минометов.

Это были самые многочисленные и боеспособные силы ПЗФ.

26-я армия генерала Ф. Л. Костенко, которая занимала оборону южнее Киева по Днепру, располагала на 6 немецких дивизий 9 своих стрелковых дивизий.

38-я армия, которую 27 августа принял от генерала Д. И. Рябышева генерал – майор М.В Фекленко, имела 77 069 солдат и офицеров, 503 орудия и миномета.

Фронт располагал авиацией, бомбардировщиками и истребителями, которые были в основной массе поделены между армиями и обслуживали потребности отдельных армий.

Кроме этого, в районе Днепра и Десны действовали корабли Пинской военной речной флотилии. Флотилия была создана в 1940 году из кораблей Дунайской, Днепровской флотилий и трофейных кораблей Польши и состояла из 7 мониторов, 15 бронекатеров, 4 канонерских лодок, минного заградителя, эскадрильи истребителей, зенитного артиллерийского дивизиона и роты морских пехотинцев. В период после 22 июня 1941 флотилию пополнили 4 канонерские лодки, 4 тральщика, 8 сторожевых лодок, 10 бронекатеров. На базе этого объединения были созданы Березинский, Припятский и Днепровский отряды, которые соответственно возглавляли капитан 2 – го ранга И. Брахтман, капитан – лейтенант К. В. Максименко и капитан 1-го ранга И. Л. Кравец. Общее командование флотилией осуществлял контр-адмирал Д. Д. Рогачев, флотилии было придано 78 орудий береговой артиллерии.

Таким образом, общее количество солдат и офицеров ЮЗФ составляло 760 000 человек, фронт имел 3923 орудия и миномета, 114 танков, 167 самолетов.

Возглавлял фронт генерал – полковник М. П. Кирпонос.

Когда 14 сентября клещи окружения сомкнулись в районе Лохвицы, немецкое командование пыталось как можно быстрее обеспечить плотность кольца окружения и не дать окруженным возможности вырваться. Но зря оно так спешило, ведь вместо организации прорыва, войска ЮЗФ пытаются занять рубежи для пассивной обороны. Чтобы побудить Кирпоноса к действиям, командующий ЮЗН маршал Тимошенко через начальника оперативного отдела штаба фронта полковника И. Х. Баграмяна отдает приказ -16 сентября войскам идти на прорыв кольца окружения. Полковник прилетел в Прилуки через занятую врагом территорию на самолете, поэтому письменные документы отсутствовали. Но без бумажного приказа Кирпонос не собирался спасать жизни своих солдат. «Я ничего не могу предпринять, пока не получу документ. Вопрос слишком серьезный», – сказал командующий фронтом. Пока послали в Москву за подтверждением приказа телеграмму, пока пришел ответ, было уже поздно: войска охватил хаос, контроль был утрачен, немцы закрепились на занятых рубежах. Результат: 452700 солдат и офицеров, 2642 орудия, 1225 минометов, 64 танка оказались в окружении, вышли из окружения не больше, чем 25 000 человек.

А вот начальник генерального штаба ОКХ Гальдер в дневнике с восторгом записал 14 сентября: «На юге прямо-таки классическое развитие операции на окружение». 18 сентября Гальдер уже удивляется, почему советские войска не идут на прорыв и пишет: «Наблюдаются лишь разрозненные попытки пробиться на северо – восток». Это означает, что в маневренной войне, мысля категориями позиционной войны Первой мировой, нельзя было победить.

Другой значительной причиной поражения под Киевом было отсутствие взаимодействия различных родов войск: авиации, сухопутных сил, военной речной флотилии. Отвод войск за Днепр, выход немцев к Днепру обрекло корабли Пинской военной флотилии на гибель.

Еще одна причина киевской катастрофы – низкий уровень исполнительской дисциплины советских генералов и отсутствует контроля за выполнением приказов со стороны командующего Кирпоноса.

Есть вина в Киевской катастрофе и разведки, и штабов, и, в частности, Генерального Штаба РККА во главе с маршалом Шапошниковым. Разведка не смогла вовремя определить переход танковых дивизий из Днепропетровска, Запорожья и Каховки в Кременчуг. Только 5 сентября 1941 разведка делает предположение о возможном использовании танков и мотопехоты на Кременчугском плацдарме, но доказательств предоставлено не было и штабные офицеры эти предположения не учли. Вследствие стремительных действий немцев, информация в штаб ЮЗФ и в Генштаб в Москву поступала с опозданием, когда изменить ситуацию было уже невозможно. Историк А. Исаев отмечает, что гоняться за немецкими танковыми дивизиями в приграничных боях было трудно танковым корпусам РККА, а стрелковым дивизиям вообще невозможно. Даже когда вырисовывалась вся картина действий немцев Генштаб и штаб ЮЗФ продолжали действовать по инерции, не внося изменений в планы, в соответствии с ситуацией. Вот яркий тому пример – в то время, когда надо было помочь войскам ЮЗФ вырваться из кольца, нанеся удар в слабом месте кольца окружения, Тимошенко проводит удар на Ромны. Эта операция имела бы значение на 15 – 20 дней раньше, потому что планировалась она, чтобы остановить танковые и моторизованные дивизии