– Рогачева поймали? – кашлянув в кулак, спросила, стараясь не смотреть на Листратова. И так подташнивало.

– Нет. Не поймали. Или, правильнее сказать, не задержали. Все силы на вас бросили.

– Шарики! Вы балбесы! – равнодушно заявила я. – Разве можно работать в одном направлении?

– А откуда тебе известно, в каком направлении мы работаем? – Листратов вроде и не обиделся. – Улететь твоему Рогачеву не дали. Кстати, он не Рогачев, а господин Корфман. И улетать был намерен не один. Этим же рейсом должны были лететь Рогачева Нина Сергеевна и Рогачева Леокадия Владимировна. У обеих открытая виза в Испанию. Все трое на посадку в самолет не явились. Ну как? Насчет бобиков?

– Шариков, – машинально поправила я и снизу вверх взглянула на выпрямившегося Листратова. На расстоянии он казался гораздо приятнее. – Этого не может быть!

– Ну-ну, – похлопал он меня по плечу. – Дуйте домой и выспитесь, как следует. В том числе и за нас, шариков.

По дороге домой трепался один Димка. Все уши прожужжал про какой-то чудесный пансионат под Москвой, где даже комаров не бывает. Пытаясь хоть как-то поддержать разговор, Наташка мрачно заметила, что это результат плохой экологии. Раз комары передохли, то что же говорить о людях? На этом печальном вопросе она и заглохла.

«Ставрида» спокойно дожидалась хозяйку, не обращая никакого внимания на перепалку в доме. Шло бурное выяснение отношений, кто у кого сидит на шее. Мужчина и женщина, не соблюдая очередности, в грубой форме предлагали друг другу подавиться на выбор колбасой, сосисками и даже трехлитровой банкой меда.

– Если натуральный, – прошептала Наташка, – то жалко.

Мы не стали мешать разборке. В конце концов кто-нибудь из противоборствующих сторон подавится, и спор затихнет сам по себе. Открыли ворота, а Димка выгнал машину на дорогу. При этом я рассудила, что платить хозяевам еще пятьдесят рублей «за сохранение тайны» не стоит. О своих-то семейных дрязгах полпоселка известили.

Наталья ехала тихо, специально выискивая на дороге ямки и тщательно их объезжая. Машина шарахалась из стороны в сторону, и Димка, следовавший сзади, наверное, диву давался тем замысловатым «па», которые выделывала «Ставрида». Неожиданно подруга остановилась и велела мне вылезать. Не успела я захлопнуть дверцу, как Димка был уже рядом и обеспокоенно интересовался, что случилось.

– Слушайте! – почему-то шепотом произнесла Наташка. – А что, если они весь день ругаются? – Она нервно кивнула в сторону поселка. – Машина-то без присмотра стояла. Вдруг ее заминировали?

– Кто? – удивилась я. – Господин Володька Корфман? Так ему сегодня некогда было. Даже не успел отомстить. Дождался, когда мы в панике слиняем, спер свой карниз и – в бега. Теперь вот думай, где шляется и когда придет с упреками? Но то, что ему сейчас не до нас, – факт!

Димка на всякий случай заглянул под машину, проверил капот, багажник и даже понюхал воздух в салоне. Его уверенный вид обнадеживал.

– Может, сядешь за руль «Нивы»? – великодушно предложил он Наталье.

Она испуганно перекрестилась:

– Я твоей «Нивы» больше мины боюсь. Руль не свернешь, и передачи заклинивает.

– Откуда ты знаешь?

– И карбюратор надо почистить. Она у тебя дергается, как норовистая лошадь. А кто об этом не знает? Всем жалуешься.

Я оценивающе посмотрела сначала на «Ниву», потом на «Ставриду», но так и не решила, с кем опаснее ехать и, следовательно, обеспечить поддержку своим присутствием на соседнем сиденье. Димка хмыкнул и махнул нам рукой, дав понять, что разговор окончен, пора ехать.

Участок Рогачевых представлял собой жуткое зрелище. Черные, обгорелые бревна, сгрудившиеся на месте бывшего дома. Часть металлической крыши, уродливой нахлобучкой торчавшей сверху, раскиданные по земле головешки, фрагменты обстановки, черный холодильник, валяющийся на боку, и остатки швейной машинки «Зингер», притулившиеся на хорошо утоптанных грядках с ремонтантной клубникой… От бревен еще вился легкий серый дымок. Но главное – тошнотворный запах гари. Он дал себя знать еще на подъезде.

На участке толпилось пять человек, увлеченно обсуждая причину возгорания. По заключению пожарных виновата была неисправная электропроводка, которую попортили мыши. Возможность поджога даже не предполагалась. С нашим появлением весь интерес переметнулся на расспросы, где Рогачевы, почему они съехали с дачи раньше времени и нет ли у нас их телефона. Рогачевых просили связаться с пожарной службой.

– Все болеют, – коротко пояснила я, а Наташка добавила, что им уже все известно и теперь они болеют еще больше. Димка, не говоря ни слова, уехал. Обсуждать тему пожара не хотелось, и мы тоже заторопились к машине.

– Зачем ему это было надо? – тихо сказала Наташка. – Ну взял бы свой карниз, выпотрошил и мотал отсюда… Кому мстит? Матери?

– А ты не поняла? – так же тихо ответила я. – Он заставляет Нинель вступить в права наследства. Куда ей деваться с Тамарой и Лекой летом? Поневоле разместятся в коттедже Андрея.

– То есть как – Нинель? Ее ж арестуют сразу же, как она объявится. Ведь действительно как-то странно получается… Зачем она собралась улетать вместе с Корфманом? Да еще с Лекой? Налицо явный преступный сговор. И Листратов так сказал.

– Наталья! – простонала я. – Мало ли что сказал Листратов? Нет сил обсуждать сейчас эту тему, но так и быть: зачем недоделанному в плане благородства Атосу затевать всю эту историю с убийством Андрея и его двоюродной сестры?

– Чтобы Нинка получила наследство. Потом оно достанется Леокадии и ему.

– Правильно. Но Нинель получит его только по истечении шести месяцев и только в том случае, если не виновна в гибели мужа. Скоропостижный отъезд, по сути, бегство из России вместе с убийцей Корфманом – фактически Владимиром Рогачевым, заставляет сделать тот самый вывод, к которому ты пришла сама – она виновна. Но ведь тогда получается явное противоречие в планах? Кроме того – если воскрес первый муж, брак с которым официально не расторгнут, второй брак может быть признан недействительным! А это вообще исключает возможность наследования. Понятно?

– Понятно… Ни фига непонятно!

– Да что ж тут непонятного, а? Ты меня прямо из себя выводишь! Корфман… Пардон! Димка несется новый заговор раскрывать! Делай вид, что завестись не можешь. Носом чую, когда у него волосы в разные стороны торчат, жалости от него не добьешься.

– Что на этот раз? – крикнул Димка на подходе.

– Ключи уронила, никак не нашарю. – Наташка с расстроенным видом усиленно искала внизу ключи, торчавшие в замке зажигания. Я ахнула и вылетела из машины, не дав мужу обнаружить эту маленькую неприятность. – Сама не понимаю, что сижу и в машине парюсь. Несколько шагов до дома! Димочка, проводи меня. Вчера на калитке паук сидел. Такой крупноплодный! Надо дать ему по морде. Как бабушка?

– Да намного лучше, чем ты.