— Выпущу на волю, если перестанешь сопротивляться!

Мой ультиматум заставил Наташку ослабить сопротивление. Я быстренько соскочила с кровати. Помнится, «долг платежом красен». И не ошиблась. Наташка с размаху швырнула одеяло в пустоту и по инерции заполнила ее собой — улеглась поперек кровати.

— А ты смогла бы среди ночи вырубить свет на лестничной клетке только для того, чтобы проникнуть в квартиру невидимкой? — отвлекая подругу от сведения счетов, шепнула я.

— Только попробуй подойти ближе! — прошипела Наташка. — Соображаешь, что делаешь? Чуть не придушила.

— Твою «песню не задушишь, не убьешь», — тихонько пропела я одну из песен, на которых воспитывались. Может, Наталью отвлечет ностальгия?

Отвлекло другое.

— Не знаю, что делать, — простонал с кресла Виталик. И я сразу забыла про недовольство подруги.

— «Нам нет преград ни в море, ни на суше. Нам не страшны ни льды, ни облака…» — шепотом подтвердила Наталья правильность моего вывода в части ностальгии по юности.

Виталик на моральную поддержку с кровати внимания не обратил и совершенно убитым голосом поведал о последнем звонке Маринки ранним утром в пятницу, дне ее исчезновения.

— Такое впечатление, что она была не в себе. Отец собирался в аэропорт за Елизаветой, а я еще спал. Она попросила меня не будить, просто передала, что приезжать мне не стоит. У нее нашлось более надежное место для пряток, и лучше бы нам, предателям, ее не искать. После этого сразу отключилась.

— Фига себе… Ир, а может, участковый нам врал? Выдерживает Маринку в своем Серпухове, пока она не согласится осчастливить его согласием на брак. Смотри, как рьяно он взялся за ее спасение. Да и наше тоже. Мигом арестовал Виталика. Причем не на своей территории. И что ты торчишь, как кактус, возвращайся назад. Прощаю.

Я осторожно вернулась к кровати и присела на краешек.

— Знаете, ребята, мне кажется, Иван Романович сполна хлебнул дикого коктейля из ревности, подозрительности, чувства мести и чувства долга. И малек окосел. Я продолжаю считать, что Маринка не польстилась на его предложение прокатиться в город Серпухов — нашлось более удобное решение. Виталик, ты видел когда-нибудь Попова? Ну, раньше, до твоего задержания? — Не уверен. Может, и видел, но не обращал внимания.

— Вот то-то и оно! А он тебя наверняка хорошо помнит, причем с давних времен. Соперника, которому завидуешь, трудно не зафиксировать в памяти. Словесный портрет в облике Годзилла, который мы с Натальей легко ему нарисовали, не соответствовал твоему внешнему виду. Задерживать он собирался человека, полностью подходившего на роль преступника. Можно сказать, несанционированно спасал Марину, ее мать и нас. Представляю, как обалдел, когда вместо бородатого дикаря-шизофреника увидел тебя. Вся беда в том, что именно тобой, Виталик, по телефону была назначена встреча с нами на время «предварительно позвоню». Причем именно по Натальиному номеру. Чуть раньше нам звонил сам киллер и приглашал в гости. Недолго думая, я отказалась и пригласила его к нам. А теперь пораскиньте мозгами и сделайте выводы, к которым пришел Попов, утащивший мой мобильник. Виталика как раз угораздило «предварительно позвонить» именно по нему, поскольку встреча намечалась у Ирины Санны.

Наташка огорченно разворчалась, возмущаясь постановкой вопроса. Не понравилось выражение «пораскиньте мозгами». Они у нее, как оказалось, в полном комплекте, швыряться ими она не намерена. Дураку понятен ход рассуждения участкового: Серегин Виталий Валерьевич полностью причастен ко всей этой заварушке, начавшейся со смертью Кириллова. Иначе зачем ему кардинально менять свою внешность в широком диапазоне — от дикаря до умного студента? Не исключено, что именно он главная кандидатура на киллера.

— Умница, — похвалила я подругу и забралась на кровать, усевшись со всеми удобствами: подушку под спину, часть одеяла на ноги. Холодно, однако. — Ивану Романовичу уже виделась сцена, когда благодарная Марина бросается ему на грудь со словами: «Ваня, я ваша навеки!» А в результате — полный облом! И перспектива серьезных неприятностей по службе, если гражданин Серегин В.В. надумает обратиться с жалобой на незаконное задержание. Только я не думаю, что он окончательно успокоился. Трудно выдерживать хорошее мнение о сопернике. Иван Романыч считает, что нас с Натальей Николаевной хитрый прохвост обвел вокруг пальца. И не только нас, а более умную Марину и ее маму.

— И он решил подстрелить Виталика? — подпрыгнула Наташка.

Я чуть не соскочила с кровати. С недавних пор чужие резкие движения автоматически влекут за собой ответную реакцию. Хотя и правильную, на мой взгляд. Уносить ноги лучше заранее, пока еще не поздно. Тем более что правую мне уже отдавили.

— Можно подумать, больше некому Виталика подстрелить! Кстати, соколик наш раненый, тебе не известен коренастый тип плотного телосложения с широкой мордой, иногда маскирующейся большими, но не темными очками? Правильная маскировка. Темные стекла привлекли бы больше внимания. Я бы сравнила его с орангутаном, но жалко оскорблять ни в чем не повинное животное.

— Можешь сравнивать, — разрешила Наташка. — Ты же не имеешь в виду конкретного орангутана. Будем считать, что это собирательный образ… образина.

— Не имею. Но они, ко всему прочему, не разъезжают на темно-зеленых иномарках. Виталик, что ты молчишь?

— Фильтрую широкомордых знакомых. Есть несколько в институте, только у них особые приметы — узкие…

— Давай без национализма! — заявила я. — Природа-мать знала, что делала. С моей точки зрения, человечество делится на людей и нелюдей. Тот, о ком я говорю, — нелюдь.

— Кажется, я одного такого видела, — неуверенно проронила Наташка.

Я позволила себе съехидничать:

— Еще бы! Трудно не заметить жертву, которую подбила официантом. Все верно. Место встречи — ресторан аэропорта.

— Но я не видела его морды! Верхней половиной он лежал на столике, к нам, извините, задницей.

— Ты имела возможность увидеть саму морду в этот же день, только немного позже. Помнишь, из подъезда Кириллова на нас вывалился мужик?

— Мужика помню, как ругался, помню, помню, как ответно ругалась. Морды не помню. Он сразу ее опустил — полез за сигаретами, потом прикуривал. И тормозил наш вход… Бли-ин! Намеренно! Знал, куда нас несет! Мы же могли сорвать его планы по аресту Виталика… Виталик! Похоже, тюрьма без тебя обрыдалась. Без конца стараются пристроить в камеру.

Раненый что-то недовольно проворчал. Зря. Ему бы порадоваться.

— А вчера, когда мы садились в «Ставриду» с намерением прогуляться в больницу к Серегину, чтобы уточнить его родство с сыном, и следом в милицию на выручку самого сына, этот мужик прятал свою морду под капотом темно-зеленой иномарки. Делал вид, что копается в движке. Можно подумать, его по фигуре, которой в принципе нет, не опознают. Внимание: покаяние! Не хотела чистосердечно признаваться в том, что видела машину, из которой, скорее всего, и был произведен выстрел. Я машинально отметила, как она, пока мы виляли «хвостом», обогнав нас, спокойно покатила вперед. И не могла не узнать.