Точно, не феникс.

Пристальный взгляд ощущался все острей, и в обход пентаграммы я поспешил к выходу из зала. Выскочил в коридор и рванул прочь.

Позабыл о собственном бессмертии и перепугался как маленький мальчик?

Да хотя бы и так! Слишком долго нахожусь в виртуальной реальности, чтобы считать все происходящее со мной простой игрой.

5

Когда я вышел на улицу, Нео сидел на ступенях сторожевой башни и зевал во весь рот, но глаз с ворот не спускал.

— Никого не было, дядя Джон! — отчитался он и незамедлительно спросил: — Что там внутри?

Я рассказал.

Рыжий мальчишка помрачнел и надолго замолчал. Потом хмуро произнес:

— Это неправильно! Там должен находиться магический кристалл, такой же, как на маяке! Его надо вернуть на место!

Я не стал интересоваться источником его знаний, вместо этого уточнил:

— И где же мы будем искать этот магический кристалл?

— Орки! — объявил Нео. — Орки осквернили храм и заменили кристалл своим поганым идолом! Мы должны убедить их вернуть реликвию!

Убедить? Да орки нас и слушать не станут, а воевать с племенем лесных охотников — затея и вовсе безнадежная. Хотя если нельзя договориться по-хорошему, запугать или отобрать нужную вещь силой, почему бы ее просто не украсть?

Я ведь жулик, а жулики тем и занимаются, что берут без спроса чужое!

Магический кристалл должен представлять немалую ценность. Уверен, если обыщу обиталище вождя или главного шамана, непременно отыщу реликвию именно там.

— Дядя Джон! — позвал меня Нео. — Вы поможете?

— Иди спать, — сказал я. — Попробую что-нибудь разузнать о твоем кристалле.

— Я с вами!

— Спать! — рявкнул я, и мальчишка нехотя ушел в башню.

А я под тихий хруст позвонков покрутил головой из стороны в сторону и направился к воротам храмового комплекса. Там на миг замер, прислушиваясь к ночным шорохам и далекому плеску воды, потом ступил на сосновый ствол и уверенно перешел на другую сторону.

Со скалы поселение орков было как на ладони, и я несколько минут изучал расположение домов, пытаясь определить жилище вождя, а потом двинулся вниз по лестнице, не забывая проверять, не шатается ли под ногой каменная ступень. Пусть перестраховывался и потому шел небыстро, зато не опасался сорваться в пропасть.

Умирать мне не хотелось. Тем более — умирать по собственной глупости.

Надсадное сопение я расслышал на середине спуска. Сразу отпрянул к скале, неподвижно замер, растворился в тенях, и вывернувший из-за поворота орк с закинутым за спину арбалетом ничего не заметил и продолжил восхождение. За ним показались еще три темные фигуры: шаман и два мускулистых воина.

Морщинистый заклинатель не отставал от молодых бойцов и почти не опирался на узловатый посох. На груди его белело ожерелье из клыков, а седые волосы переплетали пестрые ленты.

Воины были вооружены до зубов. У каждого имелся при себе массивный ятаган, за оружейные пояса были заткнуты изогнутые кинжалы и метательные ножи. Все — в бронзовых нагрудниках и шлемах.

Бойцы шумно сопели, сильно раздувая ноздри приплюснутых носов, они выглядели грозными соперниками, и все же начал я с шамана. Ткнул его голой рукой в шею, и коготь указательного пальца легко пробил гортань. Заклинатель всплеснул руками и сорвался со скалы, беззвучно разевая рот.

Поднимавшийся вслед за ним боец схватился за ятаган, но я со всей силы пнул его в нагрудник и опрокинул на орка, замыкавшего процессию. Воины так и покатились по лестнице, жаль только, вниз не сорвались, удержались на самом краю.

Тут же от подножия скалы донесся отголосок глухого удара, мигнуло сообщение о начислении опыта за убийство шамана и достижении жуликом нового уровня.

К черту! Не до этого!

Я стремительно развернулся к зеленокожему уроду на пару ступеней выше. Тот вскинул ятаган, но мой костяной крюк юркой змеей метнулся вперед и полоснул ниже бронзового нагрудника, оставив глубокий разрез от бедра до бедра. Из-под короткой юбки хлынула кровь, и орк замер с выпученными от страшной боли глазами. Рана вогнала его в ступор.

Упускать такую возможность было грех; я подскочил к противнику и сорвал со спины арбалет, а его самого отправил вслед за шаманом.

Снизу уже рвались ко мне разъяренные гибелью товарищей бойцы; я вскинул трофейный арбалет и выстрелил в ближнего орка. Болт легко прошил нагрудник, и уж не знаю, какую на него наложили волшбу, но зеленокожий крепыш враз превратился в ссохшуюся мумию.

Разряженное оружие я швырнул в морду последнего бойца. Тот парировал бросок ятаганом и пропустил мой рывок. Я в один миг очутился рядом и воткнул острие костяного крюка в мускулистое плечо. Сразу дернул рукоять «Душегуба» на себя и распорол орку кожу и мышцы от плеча и до запястья. Боец взвыл и выронил ятаган, но не сдался и попытался левой рукой вытянуть из-за пояса кинжал. Тогда я когтистой пятерней стиснул его бицепс и принялся бить крюком в не защищенную доспехом шею.

Воин дернулся, оступился и упал на одно колено. Потом и вовсе распластался на камнях. Жизнь утекала из него вместе с плескавшей из страшных ран зеленоватой кровью.

И этот готов!

Ночной охотник — быстрый и смертоносный, все как я люблю!

Я негромко рассмеялся, тут же осекся и замер, прислушиваясь к ночной тиши.

Но ничего. Караульных не встревожила короткая схватка, они ее просто не расслышали. Отлично!

Я быстро обшарил мертвых орков и брать себе ничего не стал. Ничего ценного у них при себе не оказалось, а громоздкое оружие меня не заинтересовало.

Назойливо мигало сообщение о достижении новых уровней обеими моими ипостасями, я отвлекся на него и прямо на ходу вложил одну единицу в ловкость, а потом подобно буриданову ослу завис, выбирая между телосложением и восприятием.

Или и вовсе лучше повысить силу?

Все зависело от того, каким будет мой дальнейший стиль игры. Для жуликов развитое восприятие было почти столь же важно, как для заклинателей и стрелков. Оно влияло на меткость, наблюдательность и внутреннюю энергию, в то время как от телосложения зависело здоровье и выносливость. А разве плохо иметь возможность держать удар?

Зачем жулику сила? На силу был завязан урон фламберга; такой уж я неправильный жулик. Жулик с двуручным мечом.

Как бы то ни было, выйти победителем из затяжной схватки с высокоуровневым бойцом у меня не имелось ни малейших шансов, поэтому я решил довести восприятие до пятнадцати единиц, а потом уже вкладываться исключительно в ловкость и силу.

Навыку уклонения я на этот раз предпочел скрытность, и, поскольку стал доступен третий уровень режима «Инкогнито», без колебаний улучшил именно его.