II

«Алексей Петрович!

На записку вашу, что Ермолов два года просит о переводе известного Граббе в гвардию, с тем чтоб он остался в команде начальника своего Дмитрия Дмитриевича, его высочество изволил обещать сделать. Дмитрий Дмитриевич обещал исполнить; великий князь и не такие делал милости; скажу вам, что я охотно бы исполнил ваше желание, но препятствие к тому состоит в тем, что если его представить перевести в старую гвардию, то Государь изволит потребовать: был ли он в походе и сражении, какие оказал отличия? Ибо без этого ныне не переводят, а он, как известно, не был; в молодую же гвардию его перевести никакой нет для него выгоды, потому что Дворянского полка офицеры наравне с оной пользуются одним чином против армии! Вот вам причины, в чем состоит остановка; но делать вам приятное есть для меня всегда большое удовольствие, и прошу вас верить в искреннем и совершенном моем к вам уважении и дружбе.

25 июня 1816 года»[171].

«Г-н генерал-майор хан Шекинский!

Едва я приехал сюда, как уже закидан просьбами на вас. Не хочу я верить им без исследования, ибо в каждой из них описаны действия, одному злонравному и жестокому человеку приличные. Я поручил удостовериться о всем том чиновнику, заслуживающему веры. Если точно откроет он те жестокости, которые совершены по воле вашей, что могут доказать оторванные щипцами носы и уши, то я приказал всех таковых несчастных поместить в доме вашем до тех пор, пока вы их не удовлетворите. Чиновника вашего, который бил одного жителя палками до того, что он умер, и тело его было брошено в ров, я приказал взять и, по учинении над ним суда, будет лишен жизни. Советую вам, г-н генерал-майор хан Шекинский, быть осмотрительней в выборе чиновников, назначаемых для приведения в исполнение вашей воли; паче советую вам, чтобы воля ваша не была противна милосердию и великодушию государя, который управление ханством вверил вам совсем не в том намерении, чтобы народ, его населяющий, страдал в дни славного его царствования, и ручаюсь вам, что, если найду жалобы основательными, я научу вас лучше исполнять намерения всемилостивейшего вашего государя. Знайте, что я ни шутить, ни повторять своих приказаний не люблю».

«1818, 5 апреля. Казбек. В октябре месяце обрушился с гор Кавказских снеговой обвал, какого не помнят старики. Сначала высота его была в 50 саж. Почти на сутки остановлено было течение реки Терека.

8 мая. Темнолесская крепость. Осматривал единственный казенный лес, истребленный попечением обер-форстмейстеров.

18. Червленая станица. Сделаны приуготовления к движению. Составлен отряд из 2 батальонов 8-го егерского полка (по большей части из рекрут), 2 батальонов 16-го егерского полка, 1 батальона Троицкого и 1 батальона Кабардинского пехотного полков, из 6 батарей 8 легких и 6 конных орудий и 400 линейных и донских казаков. Число войск, по-здешнему, непреодолимое! Лагерь на Сушке. Заложена крепость, которая названа Грозною. Беспрестанные стычки с чеченцами.

Октябрь. Получен рапорт генерал-майора Пестеля о занятии города Башлы в Каракайтакской области. Глупое соображение! Слабый отряд среди многолюдного города, жителей неблагонамеренных, в местоположении самом невыгодном.

6. Прохладная, селение. Собраны владельцы и уздени кабардинские, которым сделал я строгое замечание за гнусные и подлые их поступки и разбои. Они дали мне обещание быть лучшими, и я знал, сколько верить должно подобным обещанием. Доселе все данные ими присяги нарушены.

Генерал-лейтенант шамхал Тарковский был все время донельзя верен данной присяге. От 13 октября он извещал, что владения его возмутились и соединились с горцами, что сам он в опасности и должен был удалиться и что большие силы обратились против генерал-майора Пестеля».

Ермолов поспешно выступил в Дагестан; с ним было всего войска под ружьем до 3 тысяч человек. В Андреев Ермолов слышал, что будто в Дагестане было сильное сражение и войска наши разбиты.

«3. Переправлялись через Койсу. Для пехоты сделан мост из арб.

3 ноября. Терки, город. Здесь подтвердились слухи о сражении в Дагестане. В окрестные селения привезены раненые во множестве. Неприятель, по известиям, был в числе не менее 20 тысяч. Ими предводительствовал изменник генерал-майор Султан-Ахмед-хан Аварский и брат его Гассан-хан-бек Джангутайский. (Были проливные дожди.)

11. Я выступил. В Тарках оставлены больные и Вагенбург. Возвратился татарин, посланный к генерал-майору Пестелю. Он доносит, что сражение было сильное и продолжалось два дня; жители Башлы изменили, впустили неприятеля в город и с ним соединились. Со стороны нашей был большой урон, но пушки не потеряны, как о том были слухи. Войска выступили из Башлы.

(В этом деле лагерь был у подошвы горы Талсино (?), вершина которой занята была укрепившимся неприятелем.)

Ночью большой Кабардинский полк обошел укрепление, занял часть вершины хребта, разбил неприятельский отряд, который расположен был на оной. В бегстве неприятель оставил много добычи.

12. Весь отряд взошел по сей дороге, артиллерия поднята с величайшим трудом. Неприятель, боясь быть отрезан, бежал.

14. Неприятель, пользуясь выгодными высотами, сделал нападение на наши окопы и завалы. Лишь только началась перестрелка, чрезвычайно густой туман покрыл землю, и невозможно было осмотреть местоположение. Сие способствовало неприятелю и противиться упорно, и отойти безопасно. Один из окопов взят был штыками, ротою Кабардинского полка.

15. Выпал глубокий снег, и сделался сильный мороз. Селение Джангутай разорено. Небольшой отряд послан сжечь селение Малый Джангутай. Аварский хан и акушинцы[172], не подав помощи жителям, бежали поспешно в горы. Пришли в покорность многие из окрестных селений; владения Шамкала приведены в повиновение.

19. Главные, зачинщики мятежа наказаны смертию.

(Этим окончилась экспедиция, и Ермолов возвратился в Тифлис.)

1819. (Январь, февраль, март. Между тем Дагестан продолжал неприязненные намерения. Сурхай-хан возмущал горские народы и старался соединить их вместе.) Акушинский народ, сильнейший всех прочих, воинственный, удерживал у себя неблагонамеренных людей, вредных правительству, и способствовал им составлять партии. Возмущение разлилось до самых земель кумыкских, где даже андреевцы обязались между собою присягою противиться русским и не исполнять их требований. Чеченцы продолжали быть непокорными. Надобно было до прибытия войск из империи, сколько возможно, воспрепятствовать всеобщему соединению. Сделаны все нужные распоряжения. Генерал-майор Вельяминов должен был по прибытии к Андрею сделать предварительные распоряжения, требовать от жителей нужные, для построения крепости, материалы и ожидать моего приезда. (Ермолов отправился на линию.)