– А так у нас лучше всего беседы клеятся.

Пытался ли я шуткой поднять настроение? Несомненно. Увести разговор в сторону? Тоже да. Стиви не сделала движения прикрыться – может, она и согласилась со мной.

– Извини, – сказали мы одновременно.

При виде моего недоумения Стиви добавила:

– С моей стороны было неправильно молчать целую неделю.

– Тебе нужно было время, – повторил я ее слова с прошлого воскресенья. Я-то разбираюсь с ситуациями сразу, но уже понял, что женщины из другого теста, а ситуация и вправду вышла запутанная, и то, что я самоустранился, дела не ускорило. – А я должен был заняться этим видео, найти способ его удалить. Вообще, я привык игнорировать соцсети, но в данном случае это было не самой умной тактикой. По крайней мере, мне все об этом сказали, – я очень жалел, что на трусах нет карманов, чтобы убрать руки. Вот когда бы пригодились штаны!.. – Я как-то не привык, что люди обращают внимание на мою личную жизнь.

– Я тоже. Обычно шумиха поднимается вокруг моего брата.

– Но я обязан был что-то сделать, а не сидеть на заднице! Я это… ну, не знаю, чего я тормозил. Да и ты со мной не разговаривала, а официально заявлять, что ты моя девушка, когда я не уверен в твоем согласии, как-то не того. От этого, конечно, не легче… Я принес для тебя цветы и шоколад, но и это, как подумать, тоже не того… – я провел пальцами по волосам. – Блин, может, мне в самом деле не помешает краткий курс отношений с девушками, как настаивает Нолан. Пожалуй, мне следовало активнее себя проявить – я мог записать видео и рассказать о своих чувствах к тебе…

Я даже пожалел, что поздно додумался до такой блестящей идеи: это помогло бы расчистить дерьмо гораздо быстрее.

Стиви закусила губу и взглянула на меня из-под ресниц.

– Мне не нужно, чтобы ты устраивал битву видеороликов, Бишоп.

– Ладно, тогда не стану, – с некоторым облегчением отозвался я. Ненавижу интервью и еще никогда не выступал перед включенной камерой с какими-либо заявлениями. – Но я хотел бы переиграть то утро после нашей ночи, а лучше – наш поцелуй на том мероприятии. Пусть бы это было сугубо нашим и больше ничьим.

– Сейчас я бы тоже иначе отреагировала тем утром, – согласилась Стиви, нервно выкручивая пальцы. – Бишоп, я несправедливо с тобой поступила.

– Хм, – я вполне серьезно готовился падать ей в ноги или как минимум долго извиняться за то, что не попробовал удалить видео или не вызвал Стиви на разговор. Меня по жизни редко посещает желание ползать на коленках, но сейчас все иначе. – А можно поподробнее?

– Давай присядем, – она взяла меня за руку, переплетя наши пальцы, и повела к дивану. Я уселся в угол, а Стиви посередине, не отпуская моей руки. – Я десять лет скрывала, кто у меня брат, стараясь игнорировать его известность, но, поступая так, я словно окружила себя невидимой стеной, а заодно и дорогих мне людей, включая тебя.

– Так это понятно, почему ты не желала подставляться. Мне приходится иногда иметь дело с прессой и соцсетями, но я могу нанять вместо себя кого-нибудь смышленого, а тебе перепоручить это некому.

– Спасибо за понимание, но не надо меня оправдывать, – Стиви склонила голову в сторону. – У меня даже от сердца отлегло, что ты играешь в одной команде с моим братом: можно было не волноваться, что тебе от меня нужна не только физиотерапия. Я даже радовалась, что вы друг друга на дух не переносите: значит, ты не замышляешь через меня набиться к Эр Джею в приятели. Наши отношения совершенно не касались Эр Джея, и я никого не хотела в них посвящать…

– Но тут я появился с тобой на вашем мероприятии, – договорил я.

Стиви кивнула.

– Мне следовало внутренне приготовиться к всеобщему вниманию, а я, как обычно, спрятала голову в песок. Убаюкала себя надеждой, что и на этот раз все обойдется – ты же много раз встречал меня после работы, и ничего… Я с самого начала не должна была заставлять тебя прятаться. Если бы я относилась спокойнее, тогда в соцсетях мы появились бы уже давно, и не в дурацком вирусном видео, вздрючившем всех и главным образом меня.

– Если бы я меньше телился, вирусного видео тоже могло не быть, – мне отчего-то приспичило взять на себя часть вины.

– Тебя связывало распоряжение тренера, – Стиви чуть улыбнулась и вздохнула. – Короче, я хочу извиниться за свою реакцию, за то, что не справилась, и за то, что сказала тебе, будто мне нужно время подумать, а сама не ответила на твое сообщение. Мне, видишь ли, пришлось распаковать много эмоционального багажа…

– А теперь, когда все распаковано, что ты чувствуешь?

– Прежде всего я жалею, что не отнеслась к случившемуся иначе.

– А, ну так я тоже порой жалею, что не придержал язык в тот вечер, когда ты сюда переехала, – краем губ улыбнулся я.

– Чучундру я тебе долго не забуду.

– Я был не в духе, – я поднес к губам наши сплетенные руки и поцеловал согнутые пальчики Стиви.

– Какая редкость для тебя.

– Чучундра – самое обидное, что мне пришло в голову. Ты же понимаешь, что это неправда, – я подался к Стиви и взял в руку прядь сиренево-лавандовых волос. – Неделя без тебя оказалась невыносимой – я не мог дождаться, когда она закончится. Я не могу обходиться без разговоров с тобой, без твоих наставлений насчет моих тренировок, без твоего лица хотя бы на крошечном экране телефона…

– Я тоже выдержала с трудом.

– Я спокойно отнесусь к выездным играм, если буду знать, что по возвращении меня будешь ждать ты.

– Чтобы толком тебя растянуть?

Я вытаращил глаза, что в наших разговорах обычно делала Стиви, а не я.

– Ты хоть иногда можешь не острить?

Стиви поморщилась.

– Это мой защитный механизм.

– Ну, так отключи его на минуту!

– Прости, – она сжала губы.

– Я хочу быть оливкой на твоем ананасе, – большим пальцем я обвел ее лицо, и Стиви невольно вытянула шею – жест, сказавший мне больше любых слов. Мы очень разные и теоретически не должны подходить друг другу, однако мне нужна только Стиви, а ей – только я.

Она засмеялась.

– А я тебе говорила – втянешься!

– При свидетелях ни за что не признаюсь… – я приподнял ее лицо, нагнулся и коснулся губами ее губ. – Мой мир стал лучше, когда в нем появилась ты, Стиви.

– Мой тоже.

– Я хочу водить тебя в разные людные места. Я просто хочу быть с тобой.

Она прерывисто выдохнула и прошептала:

– Я хочу того же самого.

– Я не желаю и дальше скрывать свои чувства.

– И я тоже.

Я подхватил ее за талию и пересадил к себе на колени. Есть тысяча романтических способов проделать то, что я задумал, и у меня мелькнула мысль метнуться к себе за цветами и шоколадом, но мы сидели на диване почти голые, и мне подумалось, что это отличное начало, а цветы могут подождать.