Васин неторопливо дошел до оцепления и показал удостоверение.

— Не могу, — отозвался боец в каске и бронежилете. Прокуратура работает. Если хочешь, старшего позову. Даст команду — пропущу.

— А что случилось-то? — спросил Васин. Почувствовал, как у него на поясе завибрировал пейджер, но доставать его не стал. Постеснялся. Решил — после.

— Да говорят, редкий металл обнаружили. Какой-то директор НИИ сюда под видом мусора вывез. Целый столб. С утра стоим, — махнул в сторону поворачивающейся стрелы. — Ну, теперь кран пригнали — дело пойдет! А вы-то чего здесь забыли?

— Заблудились, — грустно ответил Васин, на ту сторону хотели перебраться…

Обратно всю дорогу Князь молчал. Было видно, как он расстроился. Васин его понимал. Один день! Только бы на один день раньше и успели! Вспоминал, как рассчитывали вес серебра, оценивали, продавали и клали будущие деньги на сберкнижку. Как готовились отдыхать на Черноморском побережье. Это была катастрофа!

Подсознательно Васин чувствовал: не может судьба одарить его богатством. Как говорил отец: из грязи — в князи! Бизнесмен из него не получается, бриллианты заныкать не смог, шпага — в музее. Все закономерно! Видать, у него другой жизненный путь.

— Да ладно тебе расстраиваться! — обратился он к Александру. Это мы только от одной колоды на «Мерседесе» избавились. А представляешь — стали бы серебро продавать? Точно бы убили… или в тюрьму!

— Согласен, — пробубнил Князь. — Непростое дело! Главное — реализация. Но все равно жалко. Грузовик выпросил у знакомых, станок нашел.

— Главное, что мы живы, — добавил Васин, — и в семье все в порядке!

Опять завибрировал пейджер. Вспомнил, что не посмотрел. Снял с ремня. Прочитал. Вот теперь он почувствовал что-то по-настоящему тревожное. Тяжесть ухнула в душу и всё опустилось. Сердце остановилось.

— Давай к ресторану, там неприятности. Сообщение от охраны.

— С моими что-нибудь?

— Нет. Похоже, с моими… Это Максим, телохранитель.

…Грузовик въехал на площадку перед рестораном. Здесь уже находились несколько милицейских машин. Сновали люди в форме. Постовые стояли в оцеплении, не пропуская граждан. Прямо у входа припарковался серебристый «Мерседес» последней модели. Переливаясь, сверкал на солнце, словно огромный лосось в брызгах лучей.

Князь подскочил к охранникам.

— Это чей?

— Хозяйский, — ответили те.

Появился Максим:

— Виктор Иванович, я не знаю, что делать. Мне позвонили на пейджер сотрудники ресторана. Я только примчался, а здесь такое. Говорят, всех убили, а меня не пускают. Вчера татары гуляли. У них с Михаилом Анатольевичем конфликт вышел. Чуть до драки не дошло. Обещали вернуться.

— Подожди, не суетись.

Васин поднялся на крыльцо, там стояли два парня охранника борцовского телосложения. Сдутые, словно опорожненные кули. Прислонились к стене, засунув руки в карманы, опустив головы, опасливо озирались по сторонам.

— Что видели? — спросили Васин подходя.

Те пожали плечами.

— Ничего не видели. Было несколько хлопков внутри здания, как от петард. Подумали — праздник справляют!

— Какой праздник в час дня?

— Да здесь в любое время суток веселятся. А мы заступили в одиннадцать.

— А по смене ничего не передавали? Кто приезжал?

— Ничего, — парни снова опустили головы.

Васин подумал, что это его просчет в инструктаже. Почему по смене информация не передавалась? Надо было даже завести журнал передачи дежурства. Когда и сколько пришло — сколько вышло. Но что теперь об этом!? Поздно! Да, «Тихая жизнь»…

Предъявив удостоверение, Васин проследовал мимо постового. Открыл тяжелую дверь…

Из нее вышли двое мужчин в белых халатах.

Васин вопросительно кивнул им без слов — как?

Те в ответ угрюмо покачали головами.

Танечка! Милая Танечка… Лежала прямо на лестнице. Скрючившись. Головой вниз. Одна рука на животе — уберечь хотела. Не смогла. Другая к двери тянулась. Там охрана. Чуть-чуть не успела… Лицо опутано волосами. Запеклось. Мокрое блестящее месиво — контрольный выстрел из гладкоствольного ружья. Под ней лужа крови. Продолжала медленно растекаться по мраморным ступням, капать вниз.

Бежевый деловой костюм. Юбка чуть задралась, оголив коленку. Во всю спину бордовое пятно с мелкими неровностями. Словно кто-то запустил сзади малиновым вареньем и кусочки ягод прилипли к материи. Вспомнились ее слова: «страшные, страшные времена, ужасные…».

В нишах стен невозмутимо — металлические рыцари с опущенными забралами. Не хотят видеть случившегося. Не защитили. Пушки и ружья на картинах по-прежнему палят. Видимо — не туда.

«Убегала… — подумал Васин, — одна осталась, иначе бы не решилась…»

Осторожно, чтобы ничего не задеть, Виктор поднялся в зал. Бархатные шторы, драпировка. Все, как и раньше.

Два посетителя. Один — сержант. Увидев, сразу встал, вопросительно посмотрел. Васин показал удостоверение. Второй не шелохнулся. Остался сидеть спиной ко входу. Столик, где всегда любили справлять торжества. Это был Дадонов. Голова запрокинута. Руки — в стороны на спинке дивана, словно приглашая присесть рядом. И снова малиновое варенье: на голове, пиджаке, столе, диване, стене… Кровь, кровь.

Васин услышал звон посуды. Вопросительно кивнул коллеге, сунул руку за пазуху. Ощутил в ладони рукоятку пистолета.

— Обслуга, — тихо сказал постовой.

На кухне два официанта во фраках суетились над упавшей девушкой в сером резиновом переднике. Один опрыскивал лицо, другой похлопывал по щекам. Пожилой повар стоял рядом молча, насупившись. Увидев гостя, вопросительно посмотрел.

— Уголовный розыск, — сказал Васин, не вынимая удостоверения. — Видели, кто стрелял?

Повар кивнул головой:

— Какой-то старик с длинными седыми волосами. В телогрейке. Из обреза. Но больно шустрый.

— Помпа! — уточнил один из официантов, — у меня похожая дома.

— Как он сюда попал, если охранники его не видели? Что-нибудь говорил?

— Наверное через подсобку! Все молча творил.

— Кто здесь вчера гулял? Говорят, ссора была?

— Узкоглазых было много, — ответил официант. Шумели. На Михаила Анатольевича катили. Хозяйка, Татьяна, с ними танцевать отказалась.

— Описать убийцу сможете?

— Конечно! Приметный был дед.

— Никуда не уходите! — Васин направился к выходу. Но затем остановился. — Вы Шило Виталию Борисовичу звонили?

Повар кивнул:

— Едет с семьей в аэропорт, купил билет в Америку.