Причем сделать это мог не только противник в лице генерала Тульчина, но и так называемые союзнички подполковника, они же – заказчик и посредник. Когда кто-то так старательно, не щадя ни своих, ни чужих, прячет концы в воду, исполнитель должен быть последним идиотом, чтобы не понимать: рано или поздно очередь дойдет и до него. Если кто-то начал действовать по старому как мир принципу «мертвый не выдаст», он не остановится, пока не останется в гордом одиночестве – сидеть на горе трупов и, покуривая, подсчитывать барыши.

Поэтому засада могла поджидать везде, где появление Черного Подполковника было прогнозируемым. С Валерой-по-Барабану он управился достаточно ловко, и после смерти майора импровизированная тюрьма Потапчука осталась последним местом, где Молчанов мог нарваться на группу захвата или просто на пулю в затылок – последним, а значит, самым опасным.

Полученный из надежных (до поры, до времени) рук дубликат ключа от квартиры лежал у него в кармане. Не мудрствуя лукаво, подполковник подъехал к дому на такси. Он был одет в камуфляжный костюм, резиновые сапоги и широкополую панаму с накомарником – естественно, тоже камуфляжной расцветки. На плече у него висел наполовину расстегнутый чехол для удочек – тавтология тавтологией, но из песни слова не выкинешь: чехол тоже был камуфляжный, хотя и иного, чем костюм и шляпа, оттенка. Из чехла веером торчали норовящие выпасть и потеряться удочки и сачок с какими-то приставшими листьями и травинками. Лицо подполковника обрамляла густая рыжеватая борода, скрывая то, чего не могли спрятать поля низко надвинутой панамы, а самого его окружало облако алкогольных паров, такое густое, словно он не пил, а принимал водочные ванны. (Ванны не ванны, а на влажное обтирание это смахивало больше, чем на выпивку: то, что уцелело от втридорога купленной у мимоезжего бомбилы чекушки после продолжительного полоскания рта, Молчанов старательно втер в шею, лицо и одежду, так что разило от него, как из открытой канистры со спиртом).

Было самое начало четвертого, когда такси остановилось около углового подъезда того самого дома, в котором коллеги содержали взятого под стражу Потапчука. Машина наружного наблюдения – на этот раз это был зеленый «фиат» – торчала, как приклеенная, под окнами конспиративной квартиры. Возможно, это было не все; возможно, этот старый пыльный двор с припаркованным в тени казенным «фиатом» был последним, что Черному Подполковнику предстояло увидеть перед смертью. Гадать было бессмысленно, а узнать всю правду он мог только одним способом: открыв дверцу и продолжив игру по правилам.

Кое-как расплатившись с таксистом, который мог подвергнуться, а мог и не подвергнуться допросу в связи с безвременной, при не до конца выясненных обстоятельствах, кончиной арестованного генерала, Молчанов-номер-два не столько вышел, сколько вывалился из машины. Его удочки при этом все-таки выскользнули из расстегнутого чехла и с дребезгом раскатились по асфальту, наглядно демонстрируя всем желающим (а желающие были – как минимум, трое в зеленом «фиате»), что, кроме рыболовных снастей, в чехле ничего нет. Таксист поспешно дал газ и покинул место событий: клиент ему попался разговорчивый и не жадный, но уж больно пьяный, а от такого можно ждать чего угодно, в том числе и резкой, вплоть до вспышки агрессии, перемены настроения. Старательно покачиваясь и довольно громко бормоча какую-то пьяную чепуху, подполковник собрал и с грехом пополам затолкал обратно в чехол удочки. Его эффектное появление, несомненно, вызвало ряд иронических комментариев в салоне зеленого «фиата»: одуревшие от бессонной скуки мужики наверняка порадовались бесплатному развлечению и обменялись мнениями по поводу того, как встретит вернувшегося в такое странное – ни два, ни полтора – время, да еще и пьяным в лоскуты, добытчика заждавшаяся хранительница домашнего очага.

Поддатый «добытчик» подошел к двери углового, дальнего от машины наружного наблюдения, подъезда, поковырялся непослушным пальцем в клавиатуре домофона и, наконец, ввалился внутрь, шумно зацепившись за дверь многострадальным чехлом. Потеха кончилась, оперативники в «фиате» закурили, и один из них для порядка зафиксировал время описанного выше события в прикрепленном к приборному щитку блокноте. Особенной необходимости в этом не было, все подробности происшествия вместе с прозвучавшими комментариями зафиксировал видеорегистратор, но надо же чем-то себя занять до пересменки!

Очутившись в подъезде, рыбачок мгновенно протрезвел, застегнул чехол и, придерживая его рукой, чтоб не бренчал, широко, через две ступеньки, зашагал вверх по лестнице. На пятом, последнем этаже он не прекратил восхождение, а взобрался по отвесной железной лесенке к люку, ведущему на чердак. Массивный навесной замок, украшавший собой дверцу люка, только выглядел запертым; бесшумно вынув его из проушины, Черный Подполковник осторожно открыл люк, забросил в темноту неосвещенного квадратного проема до смерти надоевший чехол с удочками и ловко пролез следом. Люк тихо закрылся, тускло освещенная лестничная площадка опустела. Через положенное время сработало оснащенное фотоэлементом реле, и свет на площадке погас.

Очутившись в темноте технического этажа, где стоять можно было, только согнувшись в три погибели, подполковник включил фонарик и, осторожно ступая, пробрался к выходу на плоскую крышу. Там, на крыше, было намного светлее; погасив фонарик, пригнувшись, он быстро и все так же бесшумно перебежал к тому месту, где у парапета, замаскированный обрывками старого рубероида, кусками битума, серыми от старости обломками деревянных строительных козел и еще каким-то мусором, лежал заранее принесенный рюкзак со снаряжением.

Наскоро проведенная проверка показала, что рюкзак никто не трогал. Прочная нейлоновая веревка, карабины, какими пользуются альпинисты, портативный генератор электромагнитных помех, небольшая дрель с аккумулятором и старый (старый только по возрасту, а в действительности вряд ли хоть раз побывавший в настоящем деле) немецкий «вальтер» модели тридцать восьмого года – все было на месте, в целости и сохранности. «Стечкин», как обычно, находился при нем – торчал за поясом брюк, прикрытый полой куртки, – но сегодня ему предстояло отдохнуть. Подполковник выщелкнул из рукоятки «вальтера» и проверил обойму, которая тоже оказалась в порядке, сунул пистолет в просторный карман штанов и принялся за дело.

В ходе подготовки он установил (установил самостоятельно, без посторонней помощи, а значит, тут все было чисто), что жильцы одной из квартир в нужном ему подъезде в данный момент отсутствуют (отсутствуют здесь, в Москве, а в городе-курорте Сочи, наоборот, присутствуют – флаг им в руки и приятного отдыха!). Это было очень удобно, тем более что временно пустующая квартира по счастливой случайности располагалась на пятом этаже. Подполковник легко мог спуститься по веревке хоть до первого, не говоря уже о четвертом, где содержали Потапчука. Но следы взлома на окне квартиры, в которой обнаружен труп, вряд ли пошли бы на пользу запланированной инсценировке, поэтому подполковник решил последовать примеру персонажа старого детского фильма, который обосновал предпринятый тактический маневр словами из песенки: «Нормальные герои всегда идут в обход!»

И он пошел в обход: надежно укрепил веревку прямо над выбранным окном, перелез через парапет, спустился, завис и, вынув дрель, быстро и точно просверлил два отверстия в пластиковой раме стеклопакета. Этим видом взлома он почти никогда не занимался, но мастерство не пропьешь – окно послушно и почти бесшумно открылось, впустив подполковника в еще хранящий слабый запах женских духов и стряпни, слегка разжиженный светом далекого уличного фонаря сумрак чужой квартиры. Освободившись от альпинистской сбруи, он первым делом с наслаждением ободрал с лица и сунул в карман накладную бороду и усы.