— Да верно ли это? — тихо спросила я.

— Вне всяких сомнений, — ответил маг.

А когда мы подошли к столу, за которым уже сидел король, он поманил меня:

— Шанриз, идите сюда. Я желаю видеть вас рядом.

Не скажу, что меня вдохновила его затея. Такое явное внимание и благоволение на глазах всего Двора показалось мне излишним, однако и сопротивляться сейчас было худшей затеей. Потому я улыбнулась и устроилась по левую руку от государя.

— Сопротивление бесполезно, ваша милость, — нагнувшись ко мне, сказал Его Величество. — Сегодня я ваш кавалер, никаких возражений и поучений не принимается.

— Покоряюсь, — склонила я голову.

— Разумно, — усмехнулся он. — Воевать сегодня у меня нет никакого желания. — А затем добавил: — Вы прелестны, дорогая.

— А вы просто восхитительны, — с улыбкой побаловала я государя.

Он и вправду в этот вечер не отпустил меня от себя ни на шаг. Государь теперь сам сопровождал меня, отправив мага и фаворита на этот вечер в отставку, как моих кавалеров. И все танцы, какие я станцевала, были присвоены королем. Он не отдал эту честь ни магистру, ни барону Хендису, ни возмутившемуся Дренгу, ни даже Фьеру Гарду. А когда к нему подходили поговорить, Его Величество не отсылал меня. Более того, он не только вел беседу при мне, но еще и вовлекал в нее. Это было непривычно, интересно и настораживающе. Признаться, я бы предпочла оставаться в стороне, однако такой возможности мне не оставили. Сегодня мы были парой, нас видели парой, и никому не приходило в голову в этом усомниться. Оставалось лишь надеяться, что за этим не последует предложение, которое я снова не приму.

— Это был замечательный вечер, — сказала я, когда монарх проводил меня до покоев. — Благодарю вас, государь.

Он взял меня за руку, поднес ее к своим губам, а поцеловав, отступил и улыбнулся:

— Восхитительный вечер, — произнес Его Величество. — Ваше общество мне неизменно приятно, Шанриз. Вы даете мне сил, и это пьянящее чувство я хочу ощущать каждый день.

— Мы можем опять поссориться, — я опустила взгляд, но ответная улыбка играла на моих губах.

— Тогда у нас будет повод снова помириться, — ответил государь. — У нас недурно получается и первое, и второе.

— Как угодно Вашему Величеству, — кивнула я.

— Доброй ночи, Шанриз, — он отступил еще на шаг. — И добрых снов.

— Добрых снов, государь, — ответила я и присела в реверансе.

А когда распрямилась, он уже направлялся к себе, заложив руки за спину, и до меня донеслась легкомысленная песенка, которую как-то пел Олив Дренг. В эту минуту король был похож на такого же оболтуса, каким был его фаворит. Негромко рассмеявшись, я поспешила скрыться за дверьми своих покоев. Вечер и вправду был восхитителен, мое настроение прекрасным, а что делать с желанием короля стать еще ближе, я подумаю после… да, всё потом.

Экипаж грохотал колесами по расчищенной мостовой. Я без всякого любопытства поглядывала в окно, вид зимнего города успел уже прискучить. Хотелось весны, тепла, птичьих трелей и аромата свежей зелени, но всего этого оставалось только ждать. Сначала капели с крыш и проталин на аллейках. Затем аромата сырой земли, напоенной влагой растаявшего снега, первых набухших почек и запаха костров, в которых сгорит прошлогодняя листва. А вместе с этим придет то неповторимое чувство, которое наполнит душу жаждой жизни и ожиданием чего-то такого необыкновенного и чудесного…

— Да уж, — тихо вздохнула я и откинулась на спинку сиденья.

Сегодня был мой выходной, и, получив наказ государя вернуться к ужину, я отбыла из дворца, чтобы отдохнуть от службы и встретиться с родными, с которыми не виделась уже долгое время. Первым я выбрала дядюшку. Его общества мне неизменно не хватало. Магистр Элькос, конечно, был мне другом и давал недурные советы, но графа Доло заменить было сложно. С ним у нас сложились настолько теплые доверительные отношения, которые могли быть только между родными и близкими людьми. Да и доверяла ему больше, чем магу, который, как бы ни был хорош, все-таки оставался слугой и доверенным человеком короля.

Отчий дом я решила оставить напоследок, чтобы не успеть устать от матушкиных увещеваний и сестрицыных восторгов по собственному жениху и светской жизни, в которой она теперь принимала участие. Это утомляло больше, чем день, проведенный в кабинете. Потому дорогим мне людям, любимым так же сильно, как и раньше, я решила оставить времени, как можно меньше, чтобы расстаться с ними с чувством сожаления, что не успела насладиться их обществом, а не с раздражением и мыслью оттянуть свой следующий приезд на неопределенное время.

— Доброго дня, ваша милость.

Лакей, встретивший меня у дверей особняка Доло, склонился при моем появлении. Я кивнула ему и прошла в гостеприимно распахнутую дверь, на ходу скинув слуге на руки шубку. Когда я вошла в холл, дядюшка уже был там. Он раскрыл объятья мне навстречу, и я нырнула в них, не скрывая радости от встречи.

— Дитя мое, наконец-то вы смогли вырваться и навестить старика, — сказал граф Доло, поцеловав меня в лоб.

— Доброго дня, ваше сиятельство, — улыбнулась я и отступила.

Следом за дядюшкой появилась его супруга. Графиня приветствовала меня, после устремила мне за спину взгляд, приподняла в немом и фальшивом изумлении брови, а затем произнесла светски:

— Прошу, ваша милость.

— Мы последуем за вами, дорогая, — пообещал супруге дядюшка. — Оставьте нас ненадолго.

— Как угодно, — ответила графиня Доло и ушла, ее муж покривился:

— Простите ее сиятельство, Шанни. Это всё предрассудки.

— О, — отмахнулась я. — Пустое, ваше сиятельство. Думаю, нет в столице дома, где бы ни успели обсудить мою самостоятельность. Меня это вовсе не угнетает. У меня есть должность, я служу самому государю Камерата, и только это единственное имеет ценность.

— Верно, дитя мое, — улыбнулся граф и повел рукой в приглашающем жесте. — Прошу.

Я на тетушку и вправду не обижалась. Так она вела себя каждый раз, когда я появлялась в их доме, неизменно намекая, что девице полагается сопровождение старших родственников, которого у меня, разумеется, не было. В первый раз она выразила протест словами, но после дядюшкиной отповеди более ничего не говорила, но отказать себе в этом взгляде мне за спину никак не могла.

Вместо гостиной, куда приглашала меня графиня, мы прошли в кабинет его сиятельства. К этому она тоже была готова, потому что мои визиты всегда начинались с разговора наедине. Это было важней, чем вести скучную светскую болтовню, а потому нам никто не мешал и не выказывал обиды. И сегодня традиций не стали менять ни дядюшка, ни тетушка, ни я сама.

— Как здоровье государя? — спросил меня его сиятельство.

— Государь в добром здравии, — ответила я, усаживаясь в облюбованное кресло. — Если бы можно было насыщаться от него, то во дворце даже насморка бы не осталось.