— Если он начнет дырявить дворец, чтобы добраться до нас, то да, — сказал Гонлин. — Потому что это будет выглядеть так, словно он пришел за Кормчим.

— О, народу это не понравится, — засмеялся Чейсон. — Защитник Вирги, атакующий Кормчего? Да Кормчий станет выглядеть еще бóльшим негодяем, чем сейчас.

— А кто здесь хоть раз видел мотля? Кормчий просто заявит, что это такой монстр, которого вы выманили из зимы, чтобы устроить хаос в Раше. Кроме того, мы ведь везем ему вас, так ведь? Нет, не стоит беспокоиться о том, как это кому понравится, Фаннинг. Кормчий уничтожит мотля, а потом мы найдем вашу жену и заберем ключ.

— Вы действительно думаете, что сможете контролировать вот это, когда доберетесь туда? — Чейсон кивнул на Телен Аргайр, которая, казалось, игнорировала их разговор. — Я побывал внутри ее сознания, Гонлин. Она не собирается просто «отрегулировать ниже» защитное поле Кандеса. Она собирается его ликвидировать.

Гонлин ничего не ответил, и Чейсон понял, что тот прекрасно это знал — и, возможно, с того самого дня, когда заключил союз с этим чудовищем.

— Это вы отдали им сестру Антеи? В подарок или в качестве жертвы? Уж конечно, она добровольцем не вызывалась.

Гонлин впервые занервничал:

— Она сама нарвалась. После Перебоя мы отбивали вторжение извне. Телен приперла в угол одного из нарушителей, но вместо того, чтобы его уничтожить, сделала ошибку — попыталась завязать с ним разговор. К тому времени, когда мы ее нашли, она уже была вот такой. — Он кивнул на женщину, сидящую рядом с ними. — Мы могли бы разделаться с ней прямо там — у нас хватало мотлей, — но, к счастью, все из людей, кто там был, входили в нашу маленькую группу. В группу недовольных. Поэтому я решил рискнуть и договориться.

— Но оно не собирается соблюдать никаких соглашений, которые оставили бы Кандес нетронутым.

Гонлин пожал плечами.

— Знаю. Я махнул на это рукой. Сейчас оптимальный вариант — это позволить искусственной природе преобразить Виргу во что-то новое. Мы — те, кто правильно сориентировался, — мы станем богами, когда эта реальность, — он обвел жестом окружающее, — растворится в большей вселенной. — Он наклонился ближе и сказал со спокойной уверенностью: — Вирга обречена, адмирал. Через месяц ничего из этого больше не будет.

— А что его заменит?

— Все, чего мы пожелаем, — улыбнулся Гонлин.

18

В тот самый момент, когда Антея достигла вершины мраморных ступеней, ведущих от дворцовой пристани, раздались крики и звуки стрельбы из тяжелого оружия. Кестрел шел в нескольких шагах впереди нее, в теплом освещении пышного приемного зала к нему с разных сторон стекались сановники и дворцовая стража. При первом гулком буханье выстрелов, от которого содрогнулся пол, все они сбились с шага.

Кестрел оглянулся на Антею. Та неопределенно качнула головой.

Кто-то крикнул: «Это „Разрыв“!» и началась всеобщая паника. Кестрел заорал, призывая к порядку, но люди разбегались кто куда — все, кроме охранников Антеи, которые придвинулись к ней. Один взял ее за руку, то ли защищая, то ли не давая сбежать — трудно было сказать. Кестрел остановил мужчину в высоком шлеме с плюмажем и потребовал, чтобы тот выяснил, что происходит, и доложил. Мужчина что-то пробормотал, поклонился и умчался прочь.

— Это может быть и «Разрыв»», — сказала Антея, когда Кестрел вернулся к ней. — Если они узнали, что Чейсон схвачен…

— В точности то, что я подумал, — сказал он. — Дела могут пойти скверно. Джентльмены, — обратился он к охранникам Антеи, — не могли бы вы сопроводить эту даму в один из защищенных гостевых апартаментов? Проследите, чтобы она нас не покинула. — Он замялся, затем неуверенно улыбнулся Антее. — Я не позволю причинить вам вред. Мне просто нужно разобраться… кое в чем… с Кормчим.

Антея позволила увести себя прочь. Даже здесь, в нижнем вестибюле, красовались золотые статуи и богатые гобелены. Их роскошь выглядела непристойно — они кричали о том бездушном делении на богатых и бедных, которое так упорно пыталась преодолеть Телен. В эту секунду Антее ничего так не хотелось, как увидеть все это в огне.

Чейсона уже заперли где-то среди этих стен? Он ранен? Или его тоже должны были поместить в «гостевые апартаменты» и в конце концов простить, потому что он, в конце концов, нобиль — пусть даже его сторонников массами казнили на улицах?

Она покачала головой. Он был не из таких; просто с горя ей в голову лезли всякие мысли.

Позади нее раздались какие-то возгласы. Она повернулась, ее охранники тоже остановились, оглядываясь. Человек в шлеме с плюмажем мчался обратно по коридору, что-то выкрикивая. Единственным словом, которое уловила Антея, было:

— …Монстр!

Мужчина, державший Антею за руку, снова потащил ее вперед.

— Подождите! — попросила она. — Думаю, я знаю, что происходит.

— Вас не касается, — сказал солдат. — Идемте.

— Но… — Она напрягла слух, чтобы расслышать, что говорят Кестрел и другие. Ясно донеслось «Не „Разрыв“», и еще «угроза дворцу».

— Кестрел! — крикнула она, упираясь каблуками. — Это рубежный мотль! Он здесь, чтобы остановить гнус…

Ее охранники проволокли ее сквозь пару железных дверей, которые захлопнулись за ней с тяжкой бесповоротностью.

Через несколько минут Антея осталась в одиночестве в центре маленькой приятной гостиной. Это место было темницей, но темницей для знати. Она представила себе, как в этом номере время от времени содержали заложников из соседних наций, или местных негодяев из власть имущих, чьи преступления становились столь вопиющими, что на них больше нельзя было смотреть сквозь пальцы. Здесь стояли мягкие кресла и диваны, резные кофейные столики, украшенные цветочными композициями; широкие двери вели соответственно в ванную комнату из полированного камня и в большую спальню.

В дальнем конце комнаты располагались два высоких окна. Она подошла к ним, откинув тяжелые бархатные портьеры и обнажив зарешеченное стекло. За ним простирались город Раш и полное прелести небо.

Утренний свет и дымка смягчали все краски до пастельной нежности. Левее и выше вдали вращались за квартетом квартет массивные миллионотонные колеса-города, и их полотнища-паруса полоскались на ветру; длинные полосы золотых облаков служили им фоном. Справа внизу, слегка окрашенный дымкой, закутался в свой лес астероид Раш. Ближний край окружало облачко — его собственная погода. Над астероидом в прозрачном воздухе сверкали, точно застывшие на лету искры, бесчисленные окраины и особняки невесомых кварталов города.

Эти опорные точки ландшафта медленно вращались вокруг Антеи — по мере оборота ее собственного городского колеса. По центру поля зрения висел осажденный «Разрыв», а за ним — адмиралтейство. «Разрыв» походил на покрытую шрамами консервную банку, окружившие его