Она открыла ноутбук, который, как всегда, грузился целую вечность. Тем временем Джо взяла со столика один из журналов (что-то про ремонт и интерьер) и стала рассеянно листать его. Все картинки напоминали дом брата: продуманное расположение дизайнерских светильников, шторы и декоративные подушки, изобретательные решения для хранения вещей. Мысль о возвращении в батскую квартирку безумно угнетала ее.

Зазвонил ее мобильный. Бен.

– Привет, – сказал он. – Хотел узнать, чем ты занимаешься.

– Да особенно ничем.

– Сюрприз. Я не хотел звонить в дверь. Собственно, я тут, снаружи.

Она выпрямила спину, немного отвела занавеску в сторону. На подъездной аллее виднелась лишь ее машина.

– Машина в гараже. Опять цилиндр полетел. Я на такси добрался.

– Что ты вообще тут делаешь?

– Подумал, что тебе не помешает моральная поддержка. Денек-то выдался нелегкий, а?

– Бен, я не…

– Всего один бокальчик, Джо. Давай же. Я тут, между прочим, страшно мокну под дождем. Зонтик не захватил.

Она поняла, что сейчас у нее нет сил препираться. Так что она слезла с дивана и прошлепала к входной двери. И там стоял он – с бутылкой красного, с мокрыми волосами, прилипшими ко лбу.

– Один бокальчик, – сказала она и отступила в сторону, чтобы Бен мог пройти. За ним последовало облако с ароматом знакомого лосьона после бритья. – Только потише. Уилл уже заснул.

– Понял. Сейчас только схожу обсушусь.

Он передал ей бутылку и отправился в гардеробную.

Джо побрела на кухню, где дождь барабанил по стеклянной крыше. Мощный ветер теребил ветви окрестных деревьев. Бен появился минуту спустя, взлохмаченный, одетый весьма непринужденно: джинсы, футболка с надписью «Берлинский марафон». Они вместе бежали этот марафон четыре года назад. Отвинтив крышку винной бутылки, Бен вылил содержимое в раковину.

– Э-э… Что происходит?

– Я ее принес просто как входной билет, – объяснил он, ухмыляясь. – Точно знаю, что у твоего брата найдется что-нибудь намного лучше.

Джо со смехом извлекла из винного шкафа тасманийское «пино нуар», отдала Бену и стала искать бокалы. Он ловко откупорил бутылку.

– А если серьезно, – проговорил он, наливая им обоим, – то мы же с тобой оба пишем отчеты о прошедших двадцати четырех часах. Я подумал, имеет смысл их заранее обговорить. Чтобы не было, ну там, расхождений.

– Это вовсе не обязательно, – возразила Джо. – Просто опиши все как было, и я сделаю то же самое. Я уже большая девочка.

– Я в курсе. Просто не хочу, чтобы на тебя еще больше наседали. Ты все сделала правильно. Проявила инициативу. Господи, да если бы побольше детективов поступали так же, а не гонялись за собственным хвостом и не заполняли вечные формы оценки риска… – Он махнул рукой. – Лучше я не буду об этом говорить, а то у нас получится очень долгая ночь.

Она поймала его взгляд, одновременно смущенный и призывный. Несмотря на свое решение, несмотря ни на что, она ощутила, как по внутренней стороне бедер у нее побежали мурашки. Не будь идиоткой, Жозефина Мастерс. Ты даже еще не пила.

Но момент быстро прошел.

– Как тебе ребята из управления Долины Темзы? – спросил Бен, придвигая к ней бокал. Она сидела напротив, по другую сторону кухонного островка.

– Нормальные ребята.

– Даже Стрэттон? Я-то думал, Бриджес у нас спесивый придурок, но этот тип даже его за пояс заткнет.

Джо отпила маленький глоток и улыбнулась. Алкоголь прошелся невидимыми успокаивающими пальцами вниз по шее, по груди.

– Думаю, нельзя стать старшим инспектором, нарушая правила.

– Кэррик вроде славный парень, – заметил Бен. – Как по-твоему, он гей?

– Точно нет. Я видела фото его семьи.

– Да ты что? А я был уверен. На девяносто пять процентов.

– Твой детектор гейства всегда пошаливал. Когда вы с Полом познакомились, ты думал, что он на тебя поглядывает.

– Верно, верно, – согласился Бен, поднимая бокал. Он сделал щедрый глоток и облизнул губы. – За гетеросексуала Пола и его замечательную коллекцию вин.

– За Пола, – откликнулась Джо. Вино и правда было превосходное. – Надо же ему на что-то тратить свое богатство, – добавила она.

Бен огляделся по сторонам:

– Ну да, он вроде неплохо устроился. Помнишь, какое мы пойло когда-то хлобыстали? Три бутылки за десятку, кажется?

– Я постаралась об этом забыть. Но помню, что похмелье было кошмарное. – Она указала пальцем на его футболку: – Не могу поверить, что ты до сих пор носишь эту штуку. К вопросу о былой славе. Спорим, ты сейчас и пятикилометровку не пробежишь?

Бен улыбнулся:

– Но-но, я еще не совсем развалился!

Ее бокал был уже пуст. Бен подался вперед, чтобы налить еще, но Джо накрыла бокал ладонью:

– Лучше не надо.

Бен замер, держа наготове бутылку:

– Лучше ее прикончить. Краденое имущество, надо уничтожить улики, и я не собираюсь отправлять это в раковину.

Джо убрала руку, и он наполнил ее бокал.

Они продолжали болтать – о Берлине, об их чудовищной велопоездке по Пиренеям, о том, как его родители как-то на Рождество удивительно громко занимались сексом. Джо понимала, к чему он стремится (и неважно, сознательно или нет), но отдалась течению беседы, словно ленивой реке. После стольких дней напряженной работы, когда приходилось вести себя крайне сдержанно, после всех этих тайн и полувранья… какое облегчение просто посидеть с человеком, от которого не нужно ничего скрывать. Гора с плеч.

Так прошел час. Они допили бутылку, и Джо даже не стала протестовать, когда Бен откупорил еще одну.

– Ну, а как насчет Фермана? – спросил он. – Таких больше не делают, а?

– Он мне нравится, – ответила Джо. А потом, словно чтобы объясниться, добавила: – Кэррик говорит, он потерял дочь.

Она тут же невольно подумала: почему я упомянула именно об этом? Бен откинулся на спинку стула, глядя куда-то вниз.

Они погрузились в молчание. В воздухе плавали невысказанные слова, желающие воплотиться в жизнь. Радость куда-то улетучилась. Все дороги снова вели в одно и то же место – к тем жутким мгновениям после того, как узистка оставила их одних, когда живот Джо еще казался скользким от геля-смазки.

– Пол говорит, ты… обратился за помощью, – наконец произнесла Джо.

Бен поставил бокал на стол, посмотрел на нее, кивнул:

– Еще рано делать выводы, но у них там дело поставлено неплохо. Господи, может показаться, что я совершенно ужасный, но если бы ты знала, какие туда ходят ребята…