– Сука, – бросил Гудвин и растаял в воздухе.

Армия черных рыцарей рассыпалась в прах. Они истаяли на месте, словно ночные призраки, застигнутые рассветом. Остались лишь пустая равнина от горизонта до горизонта и хмурое небо, грозившее излиться дождем.

Роза медленно выпрямилась. Ее доспехи пропали вместе с призраками. Вернулись и старая мужская сорочка, и грязные джинсы, но глаза оставались закрытыми – сейчас все ее внимание было сосредоточено на системах Гудвина, тех самых, что находились глубоко под землей, в надежном бункере, куда имели доступ только самые надежные люди. Пока Гудвин вел сражение с армией обезумевших амазонок, Роза искала дорожку к сердцу своего врага. И нашла ее, пройдя через сотни подставных каналов орбитального порта. Теперь она держала в руках основные серверы Гудвина – его сердце, его мозг, его основные системы. Она стала им самим – на краткий миг, прежде чем сработали автоматические прерыватели защиты. Но этого хватило, чтобы узнать все, что ей было нужно.

Роза открыла глаза, и поле боя растворилось в темноте. Теперь над капитаном «Стального Шипа» нависало привычное звездное небо, переплетенное миллионами сияющих нитей.

– Где ты? – прошептала она, обращаясь к небу. – Где?

Роза знала, что ее успех в бою – лишь видимость победы. Гудвин не побежден – она только выгнала демона из его берлоги. Сейчас в сети Зода просыпались его копии, хранящиеся в сотне укромных мест. Связи между вычислительными центрами восстанавливались, копии программ находили друг друга и складывались в знакомый узор конструкта. Цифровое сознание – не человек. Его сложно уничтожить полностью, особенно если оно предвидит такую возможность заранее и создает виртуальные копии самого себя. Роза не сомневалась, Гудвин скоро вернется – кипящий гневом и получивший новую силу. К его услугам все планетарные сети Зода. А у нее за спиной несколько устаревших квантовых систем и крохотный звездолет-курьер. Нужно торопиться. Ведь еще есть и другие, те, кому тоже необходима помощь. Она видела только одно лицо, но чувствовала весь экипаж.

– Артур, – позвала она.

Рисунок звездного неба изменился. Темная ткань дрогнула, созвездия поплыли в стороны, и сознание Розы, пребывавшее в системах убежища Гудвина, нашло то, что искало.

– Артур, – тихо позвала она, не зная, стоит ли надеяться на ответ. – Где ты?

Когда ответ все-таки пришел, в ее виртуальной груди вспыхнула надежда. Она подключила дополнительную линию связи и упрочила контакт, стараясь не думать о том, что в этот момент убивает того, кто дороже ей того самого рекордера и всего рейса целиком.

– Арти, это я, – быстро зашептала он. – Я знаю, тебе больно. Прости, у нас мало времени. Я подключилась к твоему процессору через внешний канал. Он используется для настройки твоих систем во время ремонта. Обычно процессор принимает сигналы от твоего мозга к системам тела, но я заставила его работать наоборот, как передатчик. Я знаю, как это делается. И знаю, что все твои системы сейчас остановились. Но твой разум работает. Не пытайся говорить, Арти, только слушай. Просто слушай и запоминай.

* * *

Сектор: неизвестен.

Координаты: неизвестны.

Корабль «Эдем», порт приписки Новая Надежда.

Последний аварийный люк Моруа заваривал минут двадцать. Он так устал, что только мышечные усилители скафандра не позволяли ремкоплекту вывалиться из его рук. Последние швы дались нелегко – Алекс возился с ними вдвое больше обычного. Несколько часов работы и беготни по крыше подъемника, больше напоминавшей футбольное поле, обернулись ужасной усталостью. В какой-то момент он был готов сдаться и упасть на железное покрытие, отдавшись на милость судьбе. Если бы дело было только в нем, пилот так бы и сделал. Но мысль, что от него зависят тысячи жизней людей, мирно спавших в других отсеках, не давала ему остановиться. И Моруа продолжал работу, пытаясь выжать из штатной аптечки последние капли энергетического тоника, заставлявшего наливаться новой силой уставшие мышцы.

Основной трюм потерян – это Алекс прекрасно понимал. Но это еще не весь корабль – оставалась надежда, что удастся спасти тех, кто спал вне трюма, на рабочих палубах. Команда корабля, военные, технический персонал – пилот не знал точно, сколько криокамер прячется в изолированных отсеках. Несколько тысяч – если брать в расчет военных, занявших автономный отсек и отключившихся от систем корабля. Это было необходимой мерой – у них остались все оружие и военные системы, что могли попасть в чужие руки. Военный комендант генерал Гир боялся переворота. Он опасался, что, пока военная вахта спит, гражданские доберутся до оружия и устроят настоящую войну. Для таких опасений у него были все основания – перед самым отлетом на борту «Эдема» едва не вспыхнул бунт. Куда лететь, зачем, кто займет какие места – эти вопросы пытались обсудить почти полмиллиона людей, охваченные ужасом и паникой. Не слишком приятная ситуация. Достаточно одной искры, чтобы все взлетело на воздух. Гир справился – под угрозой оружием все колонисты были срочно распределены по криокапсулам, а весь персонал сформирован заново. Многие из команды корабля отправились в трюм. Фактически Гир захватил корабль с помощью армии, и многие думали, что он не вернет власть остаткам гражданского правительства. Он поступил иначе – правительство отправилось «на лед», а все командование Гир передал капитану и команде. А сам со своей армией забаррикадировался в автономном отсеке, запретив поднимать его команду раньше, чем они прибудут к новой планете. Он думал, что это лучший способ избежать неприятностей на борту – изолировать крикунов от людей с оружием и взять тайм-аут в полтысячи лет. А потом, когда остаткам колонии ничего не будет угрожать и корабль зависнет над планетой, годной для заселения, пробудиться от сна и решить возникшие проблемы. Но генерал ошибся. Проблемы возникли намного раньше.

Прикусив губу до крови, Алекс сделал последний шов и в изнеможении опустился на железную поверхность подъемника. Он выключил ремкомплект, который снова превратился в продолговатый чемоданчик, и поставил его рядом с собой. Потом откинулся на спину и замер, с удовольствием ощущая боль в мышцах. Он жив. И он сделал работу, что должна спасти «Эдем». Изоляция – это прекрасная идея. Вот бы еще добраться до военных и разбудить их. Поднять Гира и взвалить на его плечи все беды и заботы «Эдема» – заманчивая мысль. Седеющий генерал, переживший эвакуацию колонии, был, на взгляд Алекса, самым здравомыслящим командиром – из тех, что уцелели, конечно. Много достойных людей успели подняться на корабль, но в критической ситуации только Гир нашел бы способ нейтрализовать угрозу и взять корабль под свой контроль.

Алекс прикинул, как можно пробраться в автономный отсек. Просто так, на всякий случай. Мышцы отозвались возмущенным криком боли – они требовали отдыха. Сутки на сон как минимум. Это вполне устроило бы тело пилота, насильственно вырванное из ледяного сна и еще не восстановившее силы. Но Моруа постарался не думать об отдыхе. Он в принципе представлял, как можно добраться до отсека военных – по внешней обшивке. Если вояки не установили охрану и не построили дополнительные ловушки, то ремонтный катер сможет пробраться к внешним сегментам третьего сектора и вскрыть обшивку. Потом можно спуститься по техническим палубам вниз, к командному пункту, и постараться разбудить военных. В принципе это осуществимо. Вот только такая операция займет массу времени – дня два, не меньше, ведь надо расконсервировать катер и подготовить команду. А времени у них нет. Совсем. Быть может, поднять вояк удастся после прыжка, когда корабль выдохнет последние энергетические ресурсы в один заход и прибудет к точке назначения – тогда у них будет полно времени. Если они уцелеют. До прыжка еще надо дожить, и если он сейчас не поднимется и не поможет тем, кто продолжает заваривать люки ремонтных ходов, то никакие военные их не спасут.