— Сначала? — обеспокоенно переспросила она. — А потом куда?

Вместо ответа Эндрю потер лицо руками — это был единственный признак того, что происходящее его как-то волнует.

— Пожалуйста, — она не могла перестать повторять это слово. Слезы не переставая текли из ее глаз.

Подумай о том, что станет со мной, если ты уничтожишь Джаспера, — хотела сказать она. — Я больше не могу никому вредить. Я не могу выключить рубильник, отвечающий за чувство вины.

Эндрю сказал ей:

— Горе, ты должна понимать: это решение приняли не мы.

Она знала, что он пытается этим сказать. Ник хотел мести — и не только за те ужасные вещи, которые совершил Джаспер, но и за то, что тот подтрунивал над ним за общим столом, что смотрел на него сверху вниз, задавал Нику откровенно вызывающие вопросы о его происхождении и всячески указывал на то, что он не один из них.

Энди снова потянулся за металлическим ящиком. Джейн вся съежилась, когда он достал стопку поляроидов. Эндрю снял резинку и надел ее себе на запястье.

Она прошептала:

— Не надо.

Он проигнорировал ее просьбу и стал внимательно разглядывать каждый снимок — каталог избиений, которые перенесла Джейн.

— Я никогда не прощу отцу то, что он сделал с тобой. — Он показал ей огромные синяки на ее животе, снятые крупным планом.

Тогда Джейн была беременна в первый раз — но не в последний.

— Где был Джаспер, когда это происходило, Джейн? — В глазах Эндрю вспыхнула искра ярости. Теперь его уже было невозможно успокоить. — Со мной все понятно. Я был обдолбан. Мне было насрать даже на себя, не говоря уж о ком-то другом. Но Джаспер?

Джейн смотрела на стоянку перед домом. Из ее глаз продолжали капать слезы.

— Джаспер был дома, когда это происходило, ведь так? Сидел в своей комнате? Пытался не обращать внимания на крики?

Они все не обращали внимания на крики, когда это происходило с кем-то другим.

— Господи. — Эндрю посмотрел на фото глубокой раны на ее бедре. — Последние несколько месяцев, каждый раз, когда у меня начинали сдавать нервы, Ник доставал их, чтобы напомнить нам обоим, что с тобой сделал отец. — Эндрю показал Джейн крупный план ее заплывшего глаза. — Сколько раз отец бил тебя? Сколько синяков мы проигнорировали, сидя за завтраком? Сколько раз мать смеялась над тобой, а Джаспер подшучивал над твоей неловкостью?

Она попыталась сгладить момент, припомнив свое детское прозвище:

— Горе Косорукое.

Но Эндрю отозвался:

— Я никогда больше никому не позволю делать тебе больно. Никогда.

Джейн устала плакать, но не могла остановиться. Она плакала о погибшей семье Лоры Жено. Она плакала о Нике. Она — непонятно почему — плакала о Мартине. А теперь она плакала от стыда.

Эндрю громко высморкался. Он снова натянул резинку на снимки и бросил их обратно в ящик.

— Я не собираюсь спрашивать тебя, знала ли ты о пистолете.

Джейн крепко сжала и закусила губы. Она не сводила взгляда с парковки.

— Я тебя тоже не собираюсь.

Он хрипло и тяжело вздохнул.

— Значит, Ник…

— Пожалуйста, не произноси этого. — Джейн снова положила руки на живот. Ей так не хватало непоколебимости Лоры Жено, ее веры в то, что их дело — правое.

Эндрю сказал:

— У Лоры был выбор. Она могла уйти, когда обнаружила пистолет.

Те же слова из уст Ника не успокоили Джейн. Она знала: Лора никогда бы не отступила. Эта женщина была настроена решительно, она не сомневалась в своем выборе. И, наверное, даже радовалась ему. Все-таки это довольно приятно — быть хозяином своей судьбы. Или, как сказал Ник, утащить подонка за собой.

— Она показалась мне милой, — сказала Джейн.

Эндрю сделал вид, что занят закрыванием крышки и проверкой замка.

Она повторила:

— Она мне показалась очень, очень милой.

Он несколько раз прочистил горло.

— Она была замечательным человеком.

Голос его выдал. Он страдал. Ник сделал Эндрю ответственным за общение с Лорой. Он был ее единственной точкой соприкосновения с остальной группой. Именно Эндрю посвящал Лору во все подробности, давал ей деньги, сообщал о перелетах, передавал информацию о месте встречи с фальсификатором из Торонто. Он говорил ей, как представляться, какие секретные слова откроют одну дверь и закроют другую.

Эндрю спросил Джейн:

— Почему ты заговорила с ней в Осло?

Джейн покачала головой. Она не могла ответить на этот вопрос. Ник предупредил их, что анонимность — их единственная защита, если что-то пойдет не так. Джейн всегда старалась в точности исполнять его приказы и пряталась в баре, когда туда вошла Лора Жено. До ее выступления на секции оставалось меньше часа. Пить было слишком рано, к тому же Джейн понимала, что делать этого не стоит. Игра на пианино всегда ее успокаивала, но по какой-то необъяснимой причине Джейн все же потянуло к Лоре, сидевшей в одиночестве за барной стойкой.

— Нам пора идти, — сказал Эндрю.

Джейн не стала спорить. Она просто молча спустилась за ним по лестнице, а потом пошла к машине.

Она положила металлический ящик себе на колени, и они направились дальше в город.

Джейн изо всех сил старалась не думать о Джаспере. Спросить Эндрю о том, куда они ехали, она тоже не могла. Не только гипотетические подслушивающие устройства заставляли ее брата держать язык за зубами. Она нутром чуяла: что-то происходит. То время, которое Джейн провела в Берлине, как будто отдалило ее от их круга. Она заметила это в Осло, а сейчас, когда они вернулись домой, это стало совсем очевидно. Ник и Эндрю подолгу гуляли вдвоем, шептались по углам и понижали голос, когда Джейн оказывалась рядом.

Сначала она решила, что они не хотят растравлять ее чувство вины, но теперь ей думалось, что они скрывали от нее какую-то информацию.

Сколько еще было таких вот секретных коробок?

Кому еще Ник хотел навредить?

Машина заехала на холм. Джейн закрыла глаза, внезапно ослепленные ярким солнцем. Мысли снова вернулись к Лоре Жено. Джейн пыталась понять, что именно заставило ее подойти к женщине в баре. Именно этого делать не следовало: Ник много раз повторял Джейн, что нужно держаться подальше от Лоры, что любое взаимодействие с ней привлечет к Джейн внимание легавых.

Он был прав.

И тогда она тоже это знала. Может, Джейн просто взбунтовалась против Ника? Или ее привлекла незамутненность мотивов Лоры? В своих зашифрованных письмах Эндрю делал множество комплиментов этой женщине. Он говорил Джейн, что из них всех именно Лора никогда не стала бы колебаться.

Почему?

— Поищи место, — сказал Эндрю.

Они успели