Пока мы аршинными шагами направляемся к «Каролле», я все же не отчаиваюсь и уповаю на здравый смысл друга.

— Она беременна, Лукас.

Ничего не меняется. Ни один мускул на его лице не дергается.

— Хей! — врезав ему по плечу, хотя бы добиваюсь того, что Лукас тормозит.

Я становлюсь перед ним, загораживая его воистину грозное лицо от слепящего солнца. Мы одного роста, и сейчас он смотрит прямо перед собой, вперив в меня суровый взгляд. Я понимаю его, но девушка, на которой он хочет сорвать злость, все так же дорога мне, как и когда-то. Пускай я уже не мечтаю спать с ней, просыпаться с ней, жениться на ней, я в любом случае собираюсь беречь ее.

— Ты меня слушаешь? Она беременна, Лукас. Она носит твоего ребенка. И не думай, что я не вмешаюсь, если ты вдруг начнешь орать на нее.

Я не повышал тона, но, по-моему, предупреждающих ноток в нем было достаточно. Лукас проводит языком по губам, слегка кривится и неохотно молчаливо соглашается. Впрочем, у него и выбора-то нет.

Сегодня у Каталин смена в книжном кафе, поэтому для меня это — шанс увидеть ее ещё раз, прежде чем расстаться до самого вечера. Пришлось рано утром выслушать кучу дерьма про себя от Бланш, но, по крайней мере, я расставил все точки над i. Как бы там ни было, она подвержена давлению со стороны Пьетры, поэтому вряд ли соберется улететь из Италии. Если в дело вмешается еще и мать, — а это вполне вероятно, — я свихнусь.

Неприятно то, что Каталин довелось быть свидетельницей моей лютости в отношении экс-подружки. Я был сам не свой, и это не лучшая моя часть. Мне все еще боязно вступать в конфликт со своим прошлым, со своим упущением, которое я не пресек в самом начале. Стоило сказать тогда Исайе, что пари — это просто бессмыслица, из которой мы выросли.

Моя вина.

В этом только моя вина.

Но в то время я еще… что?.. не любил? Что я испытываю к Каталин?

Да черт его!..

Мы заходим в «Кароллу», и когда я замечаю ее, сердце, проделав убийственное сальто, застревает где-то в районе дыхательных путей. Как будто оно отвечает на мой немой вопрос. Она пока не видит меня, принимая заказ. Но, убрав блокнот и ручку в карман передника, Каталин вскидывает индиговые глаза. Они сверкают счастьем, и мне становится не по себе.

Очаровательно улыбнувшись, она машет мне рукой; я немного обескураженно отвечаю ей тем же. Официантка сощуривается, непонимающе качнув головой. Чуть насупившись, но сохранив на сочных губах усмешку, она, будто бы спрашивает, все ли в порядке.

Ну конечно. Конечно. Я показываю ей большой палец, а потом иду вслед за Лукасом, чтобы не дать ему совершить ошибку. Мы проходим в подсобное помещение. Я сдергиваю с себя легкую куртку. Не могу думать ни о чем другом, кроме как о крови на простынях. Она была девственницей. Я стал ее первым. Какая-то диковинная гордость согревает изнутри, но ведь, если оставаться честным, я должен по-прежнему ненавидеть себя.

Заведя Еву в кабинет, Лукас закрывает дверь прямо у меня перед носом. Поиграв желваками, я сжимаю ладони в кулаки. Я знаю, что Лукас не причинит боли Еве, он не посмеет обидеть ее. Однако все равно не могу оставить их и уйти.

— Пойдем. — Бьянка Каролла, хозяйка кофейни, появляется словно из ниоткуда. — Им необходимо поговорить и во всем разобраться.

Схватив за локоть, она застает врасплох. Отведя в сторону, подает знак молчать. С этой маленькой женщиной с самого начала нашего знакомства сложились дружественные отношения. Но вряд ли мы бы с ней стали вообще общаться, если бы не моя мать, недолюбливающая Бьянку. Я много что делал ей назло, так что мне не привыкать. У мамы свои взгляды на институт семьи. Точнее было бы сказать, на ее обязательное существование. Бьянка для нее — второсортная женщина, которая так и не обзавелась мужем и детьми. И мою мать совершенно не волнует, что ее собственный брак был кошмарным.

— Так ты в курсе о?..

Каролла вздергивает бровью.

— Неужели ты сомневался, Маркус?

Она фыркает и через каморку выходит на задний двор. Закуривает, а я вслед за ней достаю из кармана классических офисных брюк пачку Lucky Strike и зажигалку. Пригубив зажженную сигарету, я делаю затяжку, от которой приятно кружиться голова. Дым заполняет легкие.

— Я видела, как она на тебя смотрит, — неожиданно выдает Каролла.

Сначала мне не совсем ясно, что Бьянка имеет в виду, но потом я все понимаю.

— Не обижай ее.

Она сказала. Я выслушал.

Мы не взглянули друг на друга, продолжая курить и смотреть в сторону дороги.

Каталин

Я и не думала подглядывать, но взгляд сам цепляется за Лукаса с Евой, выходящих из кабинета моей начальницы. Лукас еще держал свою невесту за руку, пока они прощались, а после, поцеловав ее нежно в лоб, oн марширует к парадной двери кофейни. Прислонившись к косяку, Ева мечтательно и немного грустно глядит на удаляющегося жениха. Я сортирую визитки кафе, наблюдая исподволь за будущей женой преуспевающего бизнесмена, так популярного в Риме. Билли и Альбана отвлекают, обсуждая за моей спиной Маркуса. По их мнению, лицо у него разукрашено потому, что Марк с каким-то похожим на него сердцеедом не поделил девушку.

— Ночь была богата на события, — прыскает Альбана.

Она принимается рассказывать менеджеру «Кароллы», как провела Хэллоуин в баре на окраине города, однако в курсе всего, что произошло в центре. И, судя по тому, что мне приходится услышать, большая часть ее информации — полнейшая ложь.

Я собиралась поискать Маркуса, чтобы наконец-то поговорить с ним, но тут меня подозвал к столику гость. Я должна убедиться, что у нас все в порядке, несмотря на тo, что Бланш подпортила утро своим звонком.

Принимая заказ, размышляю о том, как быстро Марк прошел в направлении служебных помещений. Он был беспредельно ласков со мной утром, прежде чем мы расстались, но, увидев меня полчаса назад, повел себя так, будто я чужая. Будто мы не провели вместе эту ночь. Будто он не стал моим первым мужчиной. Я не стану фокусировать все свое существование на нем, ни в коем случае. Но забыть Марка теперь будет сложнее.

Да и как вообще это сделать?!

— У тебя все хорошо? — спрашивает Εва, встав на пороге кухни.

Ожидание блюда затягивается, и ее вопрос несколько рассеивает мое внимание от медлительности повара. Я поворачиваю к ней голову, чтобы увидеть, как та надевает куртку и набрасывает на плечо длинный ремешок черной сумочки.

— Ты уходишь? — интересуюсь в ответ.

Ева закатывает глаза, улыбнувшись краешком глаза.

— Ухожу. Но ты так и не объяснила, почему выглядишь подавленной.

Я пытаюсь искренне удивиться, однако выходит это паршиво. Подруга моего босса раскусывает меня в два счета.