Берден внимательно слушал.

— А потом мой дядя, единственный из всей семьиоставшийся в живых, взял меня с собой в Мюнхен. И я видел, как в нашу странупришли чужие армии. И потом разделили страну. Целых сорок лет мой дядя жил с несбыточноймечтой снова увидеть Дрезден. Понимаешь, просто увидеть город. Но во времявойны он служил в железнодорожных частях, а значит, по законам ГДР былфашистским служащим, почти нацистом. И он не мог вернуться в свой родной город.Пять лет назад он умер, так и не попав в Дрезден.

Ты знаешь, как это неприятно, когда твоя страна разделена?Когда в столице твоего государства ты все время натыкаешься на эту проклятуюстену? Не было ни одного немца, которому бы она не снилась. Она былавоплощением всех сил зла, словно возникшая из наших легенд стена, по другуюсторону которой жили наши братья и сестры. Любой из нас мечтал о том дне, когдамы сумеем убрать ее, сумеем объединить нацию и страну. И вот наконец в ноябревосемьдесят девятого мы сумели сокрушить этот ненавистный символ разделения.Многие из нас не верили, что доживут до этого дня, многие считали, что никогдане увидят единой Германии. Мы ведь реалисты и прагматики. Мы понимали — безсогласия Москвы объединения не будет никогда. И вдруг Горбачев дал на этосогласие, разрешил снести Стену и объединить страну. Ты можешь представить себестепень нашего восторга?

— Я тебя понимаю, Хефнер. Ты считал себя обязаннымрусским?

— Конечно, нет, — улыбнулся Хефнер, — я дажене знал, что именно они замышляют. Просто у всех немцев глубоко в душе сидитатавистический страх перед непредсказуемостью русских. Понимаешь меня, Берден?Мы боимся их по-прежнему.

Стену ведь можно построить за один день, как тогда, раньше.Для этого нужно иметь всего-навсего несколько тысяч каменщиков. И сноваразделить страну. Мы обязаны этого не допустить, Берден. Просто обязаны. Берденбросил на стол фотографии.

— Поэтому ты встречался с этим полковником Волковым?

— Хорошая работа, Берден, — усмехнулсяХефнер. — И поэтому тоже. Они продают свое имущество, оружие, продают все,что мы можем купить. А мы покупаем все, мы платим за все, за любые вещи,которые нам даже не нужны. За гнилое обмундирование, за старые танки, занелетающие самолеты, за недостроенные ангары. Мы готовы купить всю их армию,лишь бы они поскорее убрались отсюда. У нас есть очень серьезные основания длябеспокойства. По нашим данным, не исключено выступление весьма влиятельныхлюдей против Горбачева. Ты представляешь, что это такое? Достаточно в Кремлепоявиться другому человеку, и все закрутится в другую сторону. И снова появитсястена. Нам важно, чтобы они отсюда ушли. Они слишком непредсказуемы, чтобы мыне боялись. Все может повернуться по-старому, а мы этого очень не хотим.

— А при чем тут их агент?

— Они проводят операцию с новыми деньгами. На самомделе Брандейс — наш старый агент. Нам понадобятся новые миллионы денег навзятки, на подарки, на все, что угодно, лишь бы разложить и изгнать их армию изГермании. И Брандейс договорился о покупке новых денег. Мы перевели КемалюАслану пятьдесят миллионов долларов, а он должен был их дать мафии. Вместоэтого мафия зачисляет деньги на счет русских офицеров, которые и выделяют намнеобходимое количество денег. Все правильно. Но мы ведь не знали, чтоамериканский бизнесмен всего-навсего советский агент и вы приедете сюда за ним.Это не мы вам, а вы нам пытались помешать. Нам было очень важно, чтобы деньгипрошли. Сейчас наши люди уже принимают в Тюрингии груз с новыми советскимирублями. А насчет мафии была договоренность с итальянской полицией. Они бызаморозили их деньги, если бы даже Бонелли их получил.

— Все довольны, — заметил Берден, — а как самБонелли?

— Он тоже не пропадет. Может подать в суд и получитьимущество Кемаля Аслана. Или его пакет акций. Это предусмотрено договором. Онведь не знает, что все равно ничем не сможет воспользоваться и вся сделка будетпризнана незаконной итальянским судом.

— Значит, вы помогли русским спасти деньги их нелегаладля КГБ? — строго подвел итог Берден. — Ты это понимаешь, Хефнер?

— Мы же не знали, что он нелегал КГБ. Мы были обязаныпровести операцию по покупке советских денег. Так получилось, Берден, ты долженнас понять — мы действовали из самых лучших побуждений. Мы готовы сделать все,что угодно, лишь бы поскорее убрать отсюда их армию.

— Кто стоял за всей этой операцией у русских? ПолковникВолков?

— Конечно, нет, — улыбнулся Хефнер, — там всегораздо серьезнее. В сарком Берлине подобную операцию возглавляет генерал ГРУСизов. Но и он не главный. Мы уже догадались, что цепочка ведет в Москву.Деньги, которые итальянцы внесли в швейцарский банк, пойдут на счета тех, ктосчитает важным как можно быстрее вывести войска из Германии. Горбачев,Шеварднадзе, Яковлев — они ведь действуют в одиночку против очень сплоченныхсил. Нам нужно было им помогать. Если даже не им самим, то их людям. Нужно былоубеждать некоторых генералов, чтобы они согласились на очень короткие срокивывода войск. Убеждать некоторых чиновников, чтобы они забыли о собственностина территории Германии.

Нужно было убеждать многих влиятельных людей в Москве, чтодоговор с Германией принесет пользу и самому Советскому Союзу. Ты меняпонимаешь, Берден?

Берден взял фотографию и отбросил ее в сторону.

— Ты знаешь, о чем я сейчас подумал? — спросилон. — Может, нам всем и не нужно было сносить эту стену. Она так надежнозащищала нас от нас самих.

Все получилось, как они и предполагали. Дранников позвонил иМакееву, и Сизову и рассказал о найденных документах. Теперь нужно было ждать,как отреагируют на это сообщение оба разведчика.

Через пять минут Дроздову доложили, что Макеев, выбежав изсвоего кабинета, сел в машину и отъехал от здания. На предложение задержатьрезидента КГБ Дроздов не ответил.

Еще через пять минут Сизов позвонил своему помощникуРатмирову и приказал ему приехать к себе.

Наблюдение за Макеевым позволяло сделать вывод о крайнейстепени возбужденности полковника. Но Дроздов по-прежнему не разрешал его арест.

Сизов, не дождавшись Ратмирова, также вышел из своегокабинета и куда-то поехал. Наблюдение за обоими офицерами велось специалистамине только Дранникова, но и подключившимися людьми Дроздова.

Макеев резко свернул в центре, направляясь… к тому месту,где находилась резиденция самого Дроздова. Генерал Сизов проехал в Западныйсектор и, выйдя из автомобиля, подошел к телефону, чтобы позвонить. Однако, кудивлению следивших, ему позвонили именно в это время и именно по этомутелефону. Что ему сказали, установить не удалось, но смогли узнать, что в ответон сказал всего два слова:

— Можете забирать, — и, снова сев в автомобиль,поехал обратно в свою резиденцию.