П-6. Но вы не уверены, что это именно то, что вы хотели бы предпринимать в данный момент.

К-7. Да, вы же видите, я сейчас так занят… я на самом деле не вижу возможности освободить три или четыре утра в неделю – даже на пару часов – и вот так сразу, сейчас. Хм-м-м. Да. (Размышляет.) Вы действительно уверены, что, для того чтобы просто облегчить эти приступы паники, про которые я говорил, необходима такая обширная программа?

П-7. Мистер Беллоуз, честно говоря, я очень смутно себе представляю, что может для этого потребоваться. Мы с вами только-только встретились. Если вы пожелаете, я бы с радостью встретился с вами еще шесть или восемь раз, и потом уже мы вместе бы решили, что может потребоваться. (Его лицо прояснилось, он начал что-то говорить, но я продолжал.) Но я не хочу вводить вас в заблуждение. По опыту могу предсказать, что по прошествии этого времени я дам вам точно такие же рекомендации. По двум причинам. Первая – я очень сомневаюсь, что эта паника представляет собой второстепенную или изолированную проблему, оторванную от всего вашего способа бытия. Таким образом, чтобы понять, откуда берутся эти приступы, мы почти наверняка должны будем исследовать другие части вашего внутреннего опыта. (Его глаза немного сузились, других явных реакций не было.) Вторая – я очень верю в то, что устойчивые изменения можно получить только в процессе такого бескомпромиссного исследования жизни человека. Теперь в отношении этой второй причины – вам следует знать, что в этой области есть множество других компетентных людей, которые не работают так интенсивно, как я, которые уверены, что это не обязательно, и имена которых я буду счастлив вам перечислить.

К-8. Да, хорошо. Я ценю вашу искренность, доктор Бьюдженталь. (Останавливается, быстро соображает.) Я полагаю, что лучше всего мне сейчас взять у вас несколько имен, а потом в течение нескольких дней еще раз обдумать все, что вы мне говорили. В конце этой недели или в начале следующей я вам позвоню.

П-8. Кажется, это хороший план. Как я говорил, если вы решите начать работать со мной, это начинание должно будет стать одним из основных событий и обязанностей вашей жизни. Конечно, вы не захотите пускаться в такое предприятие, не поразмыслив как следует.

(На этом мы завершили встречу. Я назвал ему три имени, мы вежливо пожали друг другу руки и распрощались.)

Помощь клиенту в принятии обязательств. В этом отрывке присутствуют некоторые характерные черты работы психотерапевта, показывающие, как можно объяснить клиенту причины столь жестких требований психотерапевтического контракта.

• Важно не забывать, что мы стремимся к тому, чтобы клиент взял на себя обязательства в отношении довольно продолжительной и трудной программы. Следовательно, здесь неприемлемы ни уговаривание, ни навязывание, так как их результаты вскоре сойдут на нет – если внутренняя убежденность клиента была лишь поверхностной.

• Важнее всего в этом случае – помочь клиенту почувствовать, что его боль была на самом деле услышана, что предложенная программа направлена на то, чтобы помочь ему избавиться от боли и перейти к надежде, что психотерапевт в этой программе готов присоединиться к клиенту.

• Осознав истинные масштабы и требования программы, клиент в состоянии все взвесить и принять обоснованное и осмысленное решение[78]. (Разговаривая с клиентами, для которых финансовые соображения более значимы, чем для Лоренса, я предпочитаю усиливать этот момент – еще больше, чем в П-5 и П-8. «О нем нужно думать как об одном из основных предприятий в вашей жизни и как об одном из самых дорогостоящих. По финансовым, временны́ м, энергетическим и эмоциональным затратам оно может сравниться разве что с покупкой дома, и, может быть, еще с парой событий».)

• Хотя в случае с Лоренсом это было не обязательно, иногда бывает полезно указать на долгую историю заботы, приведшей клиента в психотерапию, и сопоставить ее с психотерапевтической программой. Например: «Вы рассказывали мне, что боретесь с этой проблемой большую часть своей взрослой жизни (или большую часть всей жизни), что, учитывая ваш возраст, составляет по крайней мере 20 лет. С другой стороны, перед нами стоит задача за три 45- или 50-минутные сессии в неделю в течение двух или трех лет погасить эту задолженность! Это очень большой вексель, и от вас потребуется все, что вы сможете туда внести, и все, что туда смогу внести я, чтобы поддержать вашу работу».

• Точно так же тем, кто хочет работать лишь раз в неделю, иногда полезно в более подходящих терминах указать на этот контраст: «Вы рассказали мне, насколько плотное у вас расписание и как мало времени у вас остается на себя самого. Теперь вы говорите о том, чтобы попытаться сдвинуть с мертвой точки вашу занятость с помощью менее чем часа в неделю. Я думаю, вы сами видите, что это не слишком реалистичное предложение, и я, разумеется, не хочу содействовать вам в этом самообмане».

Пробуждение внутренней ориентации

Жизнеизменяющая психотерапия исследует то, на основе чего человек определяет, кто и что он есть, то, как формируется его вера в мир – такой, каким он должен быть, по мнению этого человека. Очевидно, что это не те вопросы, которые можно постичь, когда клиент объясняет свой опыт отношениями с другими людьми (супругом, родителями, начальником) или внешними силами (Бог, судьба, наследственность). Желаемый психотерапевтический результат будет сильно зависеть от искреннего принятия клиентом приоритета внутреннего исследования и самообновления.

Понятно, что клиент, который хочет, чтобы психотерапевт изменил других или рассказал клиенту, как ему самому изменить других, манипулировать ими или успокаивать их, не собирается полностью отдаваться тому типу психотерапии, который мы здесь описываем. Возможно, не так очевидно то, что некоторым клиентам, пришедшим к нам с этой неподходящей мотивацией, можно помочь переориентироваться, направить их внимание на то, что происходит внутри них. Некоторые из этих людей просто слишком наивны психологически – как только они обнаруживают мир собственной субъективности, они увлекаются и становятся приверженцами такой работы. Другие, которые также хотят, чтобы все внимание было сосредоточено на людях, которых в кабинете нет, просто слишком напуганы тем, что, как им кажется, может случиться с ними, поэтому они используют эту мотивацию как щит. Некоторые из этих людей становятся вполне доступными нашей работе – как только мы помогаем им почувствовать, что принимаем их страхи, что не будем заставлять их отправляться в пугающую их область без поддержки.

Как любые аспекты