— Вы сможете, несмотря на то, что он такой… обугленный?

Консультант кивнул. Кеннеди смерил его пронзительным взглядом, словно подозревал в краже из церковных кружек для пожертвований.

— Эй! — окликнула комиссара Джен. — Здесь следы копыт и колес. Тут стоял чей–то экипаж, запряженный одной лошадью. Следы ведут в город.

— Ну хотя бы по воздуху он не летает, — буркнул Бреннон. — Аки дух святой. Еще что есть?

Джен молча посмотрела на него, будто раздумывая, стоит ли говорить. Потом присела на корточки и жестом поманила комиссара поближе. Он наклонился и увидел в снегу рядом с мужскими следами отпечатки изящных узких ботиночек, которые подошли бы не всякой женской ножке.

— Она была с ним, — тихо сказала Джен. Комиссар сжал зубы. — Мне жаль, сэр.

— Может, не она.

— Тогда кто? Кому еще он стал бы показывать…

— Господи, — прошипел Бреннон. — Не говори, что он показал это Пег.

— Мог и не показать. По крайней мере, нигде поблизости нет следов рвоты, а ее хотя бы стошнило. Но она тут была.

— Какого черта он потащил девчонку сюда ради такого зрелища?

Джен пожала плечами:

— Откуда нам знать? Может, он сумасшедший. Я бы не удивился.

— Господи, — повторил Бреннон. — Господи Боже мой!

Полицейские обернулись. Пес оставил в покое мост и подошел к комиссару, внимательно посмотрел в лицо.

— Черт, — прошипел Натан. Ведьма устало глядела на него. — Ты в порядке?

— Бывало и хуже, — она поднялась, опираясь на холку Лапы, и сунула руки в карманы пальто. — Я хочу кое–что… — девушка порылась в кармане и протянула Бреннону смятую бумажку.

— Что это? — комиссар расправил листок, но смысла записей не уловил.

— У меня осталось немного крови этого чародея. На его одежде. Слишком мало, чтобы его выследить или заколдовать, но кое на что хватило, — хмуро сказала Джен. — У нас в лаборатории есть запасы нашей крови — моей и его, — она резко кивнула в сторону консультанта. — Нужно для зелий и заклятий. Я решил проверить, просто на всякий случай, ну, мало ли, — ведьма прикусила губу. — Это родичи.

— Кто?

— Они — кровные родственники. Он, этот пироман, и… и вон, — Джен ткнула пальцем в Лонгсдейла, ссутулилась и отвернулась. Бреннон разгладил бумажку, аккуратно сложил и достал бумажник. Убрал ее внутрь. Неторопливые обыденные действия всегда помогали сосредоточиться и успокоиться. Особенно когда от новостей хотелось завыть, как волк на луну.

— Братья? — наконец спросил он. Ведьма покачала головой. — Кузены? Дядя и племянник?

— Дальше, — сказала Джен. — Это не близкородственная связь. Я не могу понять, какая. Общие наследственные маркеры одинаковы, но они не настолько близкие родственники. Я не могу ему сказать, — ведьма отвернулась. — Я не знаю, как. Как ему можно сказать это, если он… он такой…

— Я сам скажу, — Бреннон сунул бумажник за пазуху и мельком заметил, что пес тяжело дышит, выскалив зубы. Шерсть на загривке приподнялась, словно он учуял что–то поганое.

— Вы дали ему слово, что узнаете.

— Я и узнаю, — сквозь зубы бросил Натан. Ведьма помолчала, пристально на него глядя.

— Я даю слово, что буду защищать Маргарет, — наконец произнесла она.

— Почему? — спросил Бреннон, когда удивление несколько отпустило.

— Слово за слово. Разве вы, люди, так не делаете?

— Хорошо, — сказал комиссар. — А теперь вали–ка домой, пока прямо на улики не рухнул. Отоспись или чего вы там делаете. А я тут сам осмотрюсь.

Джен хмыкнула и зашагала к экипажу. Бреннон присел на корточки около следов. Одна цепочка — из отпечатков мужских ботинок — повторялась дважды: от экипажа к мосту и обратно. Но следы девушки вели только в одном направлении — от моста к экипажу. А это значит, что либо Маргарет соткалась из воздуха, как фея, — либо ее доставило место назначения в компании с Джейсоном Муром. Потому что этот недоносок, этот сучий пироман использовал ее как приманку для Душителя!

Бреннон поднялся. Пес смотрел ему в глаза, и отчего–то Натан знал, что он тоже понял. Губа зверя приподнялась, обнажив клыки. Комиссар кивнул ему и направился к мосту. Лапа потрусил рядом.

* * *

День клонился к вечеру, а Маргарет все еще чувствовала себя усталой и разбитой. Ночью она почти не спала, хотя Энджел оставил ей флакончик с успокоительным. Однако оглушать себя зельем девушка сочла унизительной слабостью и почти до рассвета лежала и смотрела в окно. Ей не было страшно, хотя, закрывая глаза, она вновь видела полусожженное лицо Джейсона Мура, и это стало самым отвратительным зрелищем в ее жизни. Но сон не шел к ней вовсе не поэтому.

Глядя в медленно сереющее небо, Маргарет думала о том, сколько еще таких тварей ходит по свету. Никто не знает; никто не поверит. Никто не поверит в то, что это реально — ифриты, заклятия, ритуалы, нечисть и волшебство. И пока никто не верит, эти люди защищены так надежно, как никогда. Потому что даже если полиция каким–то чудом их поймает, то ни один суд никогда не приговорит их за то, что они делают на самом деле.

Но чаще всего их не находят. Потому что на их стороне магия; а больше всего — потому что никто не верит, что все это правда.

Маргарет заснула с чувством горькой досады и проснулась с ним же. Ее день прошел в тумане бессмысленных действий — обеспокоенная видом юной леди горничная немедленно взбудоражила маму, мама вызвала доктора, который надоел Маргарет хуже мисс Тэй, потом к ней заглянул папа, потом все братья по очереди, и наконец под вечер ее оставили в покое. Как будто все эти куриные хлопоты имеют какое–то значение! Единственное, что волновало ее на самом деле — нашел ли дядя наконец труп Душителя; но она не могла задать вопрос, не могла вырваться из дома, и чем дольше они все вертелись вокруг нее, тем больше это оттягивало визит Энджела.

Если он вообще к ней придет. Если он уже не отправился за следующим Джейсоном Муром, забыв о ней, как о несущественной мелочи.

И тогда она больше никогда его не увидит.

Вечером Маргарет наконец осталась одна. Она тайком утащила из гостиной газеты и листала их при свете лампы, чутко прислушиваясь к темноте в ожидании стука в дверь гардеробной. К счастью, пресса не подвела — все газеты отвели чуть ли не треть первой полосы под кричащие заголовки, более или менее остроумные, но обязательно — сенсационные. Все это внушало скорее презрение к человечеству, чем веру в торжество справедливости; свеженькая новость вытеснила пожар в церкви Святой Елены на последние страницы, и Маргарет с трудом его там нашла. Церковь рухнула ночью, как сообщали очевидцы (и откуда они там взялись во втором часу?!); но значило ли это, что ифрит изгнан? Или наоборот? В попытках разобраться девушка разложила газеты на кровати по кругу и перечитывала заметки, иногда устало протирая слипающиеся глаза.