class="p1">– Тогда по меньшей мере вы должны вручить этот счет доктору Лаланке и взыскать с него оплату.

Вармус погладил подбородок:

– Это противоречило бы установленным правилам. Вы – хозяин «Авентуры». Значит, пользуясь должностными полномочиями, вы должны вызвать доктора Лаланке с целью проведения слушания и наложить на него штраф в надлежащем, по вашему мнению, размере.

Кугель с сомнением обернулся в сторону доктора Лаланке, продолжавшего беседу с Клиссумом.

– Предлагаю вместе обратиться к доктору, чтобы совокупный вес наших полномочий заставил его признать справедливость моих требований.

Вармус отступил еще на шаг.

– Не впутывайте меня в эту историю! Я – всего лишь Вармус, вожатый каравана, я еду по земле и ничего не знаю о том, что происходит на летающих кораблях!

Кугель продолжал выдвигать аргументы, но на лице Вармуса застыло выражение хитрого упрямства – он не прислушивался ни к каким доводам. В конце концов Кугель подошел к столу, накрытому у костра, выпил вина и хмуро сосредоточил взгляд на языках пламени.

Вечером время тянулось бесконечно. Всех охватила подавленность, располагавшая к замкнутости: никто не читал стихи, не пел и не шутил; пассажиры угрюмо сидели вокруг костра, лишь изредка и тихо позволяя себе произнести несколько слов. Все умы занимал один и тот же невысказанный вопрос: «Кому суждено исчезнуть этой ночью?»

Когда костер уже догорал, путники стали неохотно расходиться по спальным местам; при этом многие оглядывались, обмениваясь с другими нервными замечаниями.

Наступила долгая ночь. Ахернар взошел в восточном квадранте и стал опускаться к западному горизонту. Фарлоки постанывали и фыркали во сне. Где-то далеко, в пустошах, зажегся мерцающий голубой огонек; через несколько секунд он погас и больше не появлялся. Восточная окраина неба стала светлеть – бледно-лиловая заря постепенно краснела, приобретая насыщенный оттенок темной крови. После нескольких тщетных попыток солнечный диск выглянул из-за горизонта и стал подниматься по небосклону.

Снова развели костер – караван оживился. Экипажные пассажиры позавтракали; фарлоков запрягли, все приготовились к отъезду.

Пассажиры «Авентуры» тоже проснулись и собрались в салоне. Все переводили взгляды с одного лица на другое, явно проверяя, не исчез ли кто-нибудь еще. Стюард Поррейг подал завтрак каждому из присутствующих, после чего подошел к двери капитанской каюты с подносом в руках:

– Мадам Ниссифера, я принес вам завтрак! Нас беспокоит то, что вы давно ничего не ели.

– Я в полном порядке, – отозвался шепчущий голос. – Мне ничего не нужно. Вы можете уйти.

Подкрепившись, Кугель отвел в сторону доктора Лаланке:

– Я посоветовался с Вармусом. Он заверяет меня в том, что в качестве владельца «Авентуры» я могу требовать от вас возмещения потерь, понесенных в результате вашей неспособности контролировать своих подопечных. Вот мой счет – в нем указаны все причитающиеся суммы. Вы обязаны оплатить его безотлагательно.

Доктор Лаланке бегло просмотрел счет. Его черные брови взметнулись выше обычного:

– Взгляните на этот пункт – это просто потрясающе! «Сапожная мазь, один горшок. Стоимость: тысяча терциев». Вы шутите?

– Ни в малейшей степени! Эта сапожная мазь содержала драгоценный магический ингредиент.

Доктор Лаланке вернул бумагу Кугелю:

– Вам придется предъявить этот счет лицам, непосредственно ответственным за вашу потерю, а именно Сущи, Скасе и Рлыси.

– Но вы же понимаете, что это бесполезно!

Доктор пожал плечами.

– Ничего не могу сказать по этому поводу. Тем не менее я решительно отказываюсь принимать участие в дальнейшем выяснении ваших взаимоотношений с мимами. – Поклонившись, доктор Лаланке отошел в сторону и присоединился к эстету Клиссуму, взгляды и вкусы которого во многом совпадали с его собственными.

Кугель направился на носовую палубу, где уже стоял на вахте Шилк. Тот опять занялся бесконечными разглагольствованиями; Кугель, как прежде, отвечал ему исключительно немногословно, и через некоторое время Шилку пришлось замолчать. Тем временем дорога завела караван в глубокую долину – крутые холмы теперь возвышались с обеих сторон.

Шилк провожал глазами бесплодные склоны.

– Не вижу ничего, что могло бы послужить поводом для беспокойства. А вы что-нибудь замечаете?

– Нет, в данный момент не замечаю.

Шилк в последний раз обвел окрестности рассеянным взором.

– Прошу меня извинить, я скоро вернусь – мне нужно передать сообщение Поррейгу. – Он удалился, и вскоре Кугель услышал, как из камбуза стали раздаваться взрывы дружеского смеха.

Через некоторое время Шилк вернулся, пошатываясь после обильной выпивки, и воскликнул напыщенно добродушным тоном:

– Как идут дела, капитан Кугель? Еще какие-нибудь галлюцинации?

– Не совсем понимаю, на что вы намекаете, – обронил Кугель.

– Неважно, неважно! Такое может случиться с каждым. – Шилк присмотрелся к склонам холмов. – Вам так-таки нечего мне сообщить?

– Нечего.

– Ну и прекрасно! Так держать! Посмотришь туда-сюда, ничего не увидишь и волей-неволей заглянешь в камбуз, чтобы промочить горло.

Кугель ничего не ответил, и Шилк, чтобы хоть чем-нибудь заняться, стал прищелкивать суставами пальцев.

Когда наступило время полдничать, Шилк опять, пожалуй, выпил больше вина, чем следовало, и во второй половине дня его снова стало клонить ко сну.

– Я, наверное, пойду прилягу, чтобы успокоить нервы, – доверительно обратился он к Кугелю. – Так что бдительно наблюдайте за ящерицами и позовите меня, если увидите что-нибудь примечательное. – Он залез в палатку Кугеля, откуда почти сразу же послышался удовлетворенный храп.

Кугель стоял, облокотившись на планширь, и продолжал размышлять о том, как можно было бы поправить свое финансовое положение. Ни один из планов не представлялся осуществимым – тем более что доктору Лаланке было известно несколько простейших магических формул… Странно, однако! Какие-то тени мелькали на гребне холма! Почему бы вдруг тени стали дергаться и прыгать? Возникало впечатление, что продолговатые черные силуэты быстро высовывались из-за скал на вершине холма, чтобы взглянуть на караван, после чего сразу скрывались.

Кугель подошел к палатке, нагнулся и потянул Шилка за ногу:

– Проснитесь!

Моргая и почесывая затылок, Шилк выбрался из палатки.

– В чем дело? Поррейг уже подает вечернее вино?

Кугель указал на хребет вереницы холмов:

– Разве вы не видите?

Шилк присмотрелся покрасневшими глазами к зазубренному гребню холмов, темневшему на фоне послеполуденного неба, но к тому времени подозрительные силуэты больше не появлялись. Удивленно повернувшись к Кугелю, он спросил:

– А что вы там видите? Гоблинов, переодевшихся розовыми крысами? Или гигантских сороконожек, танцующих вприсядку?

– Ни то и ни другое, – сухо ответил Кугель. – Мне показалось, что я заметил банду перекати-чертей. Теперь они прячутся на противоположном склоне холма.

Шилк опасливо покосился на Кугеля и отступил на шаг:

– Очень любопытно! И сколько там было чертей?

– Я не успел подсчитать, но думаю, что лучше всего было бы предупредить Вармуса.

Шилк опять пригляделся к гребню холма.

– Ничего не вижу! У вас снова нервы шалят?

– Ничего подобного!