был сухим, подтянутым и вполне еще стройным мужчиной, полным энергии и азарта власти. Не зря ходили слухи о том, что количество его результативных связей перевалило за две сотни, женщины все еще притягивали его, и он нравился им. Впрочем, не исключено, что им нравился его авторитет.

Совещание Управляющего Комитета было созвано им неожиданно для многих, и началось в присутствии помощников, советников и заместителей. Они терзались в догадках о причинах собрания, и Оливарро дал им потерзаться еще немного, готовясь к выходу. Анджелина Готторп была с ним и давала последние рекомендации:

– Ты не должен идти у них на поводу, Хоста! Это они влезли в дерьмо, и потому мы были бы вправе оставить их наедине с их проблемами.

– Разве твои люди не работали над этим?

– Я смогу защититься, если понадобится.

Оливарро посмотрел на нее снисходительно.

– Не заблуждайся, Лина. Тебя они съедят в самую первую очередь.

– Я готова к этому, – отвечала с вызовом Анджелина.

Оливарро только усмехнулся. Было время, когда Анджелина являлась не только его советницей, но и любовницей, и на фоне активных боевых действий эти отношения обострялись до экстаза. Потом она просто поставляла ему новых красоток, а потом и вовсе целиком ушла в политику, обеспечивая ему тылы. Он был признателен ей и по-своему любил ее.

– Если уйдешь ты, – сказал он. – То и я недолго продержусь.

– Значит, будем держаться, – сказала Анджелина. – Нам пора!

Оливарро решительно поднялся, глянул на себя в зеркало, и шагнул к двери.

Они уже сидели в ожидании, члены Управляющего комитета и их помощники. По сути власть Председателя на этом совете не была чрезмерной, но за прошедшие годы пришлось использовать такие скрытые возможности, что теперь Оливарро вполне мог считать себя хозяином. И ему нравилось, что его боялись, хотя переоценивать это обстоятельство не стоило.

– Всех приветствую, – кивнул он поднявшимся. – Прошу садиться.

– С чем связано это собрание? – спросил недовольно Уилл Дженнис. – В планах подготовки ничего такого не было.

– Не было, – согласился Оливарро. – Я собрал вас сказать, что ситуация, похоже, резко меняется. Генерал Хануиль оказал мне честь, посетив меня вчера вечером, и его информация может сильно повлиять на ход Новогодней встречи.

– Что там меняется? – пробурчал Рэнди.

Оливарро оперся руками на стол.

– Я бы хотел получить ясность от вас, господа. И в связи с деликатностью темы, я попрошу остаться только членам Управляющего комитета.

Собравшиеся зашумели, стали обмениваться мнениями, но в конце концов лишние потянулись к выходу. Оливарро уловил одобрительный взгляд Анджелины.

Когда зал практически опустел, оставив только пятерых лидеров, Оливарро произнес:

– Кто все это начал?

– Что, это? – спросил Дженнис.

– Всю эту суету с наследством маршала Гремина?

– Это так серьезно? – спросил Дженнис. – По моему ведомству это проходило, как отслеживание действий партнеров. Мои агенты отреагировали на инициативы мадам Готторп. Может лучше спросить у нее?

– Хватит болтать глупости, Уилл, – фыркнула Анджелина. – Рэнди навел своих людей первым. Значит, он что-то про это знает!

– А я отреагировал на инициативу Анри, – отозвался Рэнди с улыбкой. – Надеюсь, теперь мы добрались до края цепочки?

– Не понимаю, чего вдруг все всполошились? – пожал плечами Десконье. – Пока этот парень был в лагере, он проходил по ведомству Уилла, и я не мог до него добраться. Когда же он вышел, я посчитал возможным взять его в работу. У меня остались некоторые вопросы по этой теме. И что тут криминального?

Оливарро наклонился вперед.

– Я не знаю, что тут криминального, – проговорил он, – но наши друзья пришли просто в паническое состояние. А когда они в паническом состоянии, это всегда чревато.

– Нельзя ли нам объяснить, что он именно тебе предъявил? – спросил Рэнди.

Оливарро засопел.

– Я с самого начала был в стороне, – сказал он. – Это не значит, что я не знал про вашу суету с этим лейтенантом! Просто я не придавал этому значения. Я не верю в значительность наследства маршала, хоть он и был в числе моих учителей. Мне всегда представлялось, что вся эта история выдумана для отвлечения умов. И сам маршал ею чрезмерно увлекся, что и послужило причиной его гибели. Поэтому я не отнесся к вашим попыткам реанимировать вопрос серьезно.

– И что изменилось? – спросил Дженнис.

– Наши партнеры просто взбунтовались! – воскликнул Оливарро. – Генерал Хануиль сказал, что профессор Цингали взбешен, что он готов отдать приказ на начало новых боевых действий!

– Я бы на его месте не стал рисковать, – пробормотал Рэнди.

– Что? – Оливарро бросил на него гневный взгляд.

– Я о том, что в моих руках сила, достаточная для того, чтобы осадить кучку возбужденных барсифов, – сказал Рэнди. – Они сами нас вооружили, и должны понимать, что мы не будем безответными на этот раз.

– О чем ты говоришь, Рэнди? – скривился Оливарро. – Ты хочешь начать войну?

– Я не хочу, – сказал тот. – Но если мы ее начнем, то закончим довольно быстро.

– И с чем мы останемся? – фыркнула Анджелина. – Мы напрямую зависим от их технологий, от их помощи. Что мы сейчас можем, кроме услуг бытового характера и обеспечения роста народонаселения? Посмотри статистику, Рэнди, шестьдесят процентов населения заняты воспроизводством! Они уже не умеют делать ничего другого!

Дженнис поднял руку.

– Хочу дать справку, – сказал он. – В моем центре прогнозов просчитали вариант с полным освобождением от рептилидов. По сути это действительно возможный вариант, но дальнейшее развитие событий порождает хаос. Хаос, который первым делом ударит по нам.

– Вот именно, – усмехнулся молчавший доселе Десконье. – Кому мы будем сбывать продукцию наших воспитательных центров?

– Заткнись, Анри, – процедила Анджелина. – Это все начал ты, и ты должен объяснить, чего ты собственно добивался этой авантюрой?

Десконье язвительно усмехнулся.

– Хотел проверить вашу готовность сдать меня на Новый год.

Оливарро посмотрел на него внимательно.

– Ты не веришь в наш уговор не сдавать членов комитета?

– Ни на секунду, – сказал Десконье. – Скажи мне, а где наш любимый философ Абдель Салим? Куда делся Винсент, который имел все шансы на председательское место? Наконец, что стало с твоим предшественником Олафом Стринбергом?

– Не пытайся меня загнать в угол, – сказал Оливарро. – Ты лучше меня знаешь, что Салим с Винсентом просто съели друг друга. А Олаф захотел слишком много власти.

– И ушел на завтрак к Цингали, – кивнул Десконье иронично.

– Он просто сбивает нас с толку! – заявила Анджелина.

– Вернемся к сути собрания, – произнес Рэнди. – Так что сказал Хануиль?

Оливарро посмотрел на него.

– Оно сказал, что Цингали вне себя. Вы знаете, что Хануиль на нашей стороне…

– Покуда есть Цингали, – хмыкнул Десконье.

– Во всяком случае, он не спешит действовать. Цигали взбешен историей с вашим лейтенантом, который