Он вопросительно взглянул на нас, но у меня, например, не было ни малейшей идеи для оправдания. Хотя, на мой взгляд, он вовсе не был полностью справедлив в своих обвинениях, все-таки не я взяла аэрозольный баллончик и совершила акт вандализма на двери церкви.

— Думаю, будет лучше, если вы уйдете, — сказал он голосом, лишенным всякого выражения.

Мы с Лизой обменялись взглядами, пребывая в нерешительности и не зная, что делать дальше.

— Сказал же, уходите…

В дверях появился Энт, который нес поднос с чаем и средством для улучшения пищеварения.

— И заберите с собой этого проклятого священника-гомосексуалиста!

— Ты не представляешь, как давно мне хотелось сделать это, — прошептал Льюис, приподнимая мою кофточку и первый раз прикасаясь к моей груди.

«А ты не представляешь, как давно я желала, чтобы это случилось». Я положила руку на колено Льюиса, продвигая ее все выше, пока наконец не дотронулась до его…

Происходящее вовсе не очередная фантазия Эми.

Все произошло на самом деле.

Как, черт возьми, мне такое удалось? Я прошла путь от исполнительницы главной роли в пьесе о самой бездарной и неудачной семье в Финчли до постельной сцены с Льюисом меньше чем за двенадцать часов. Невероятно. Вообще-то, даже сейчас у меня это в голове не укладывается. Должно быть, я снова мечтаю. Нет, никакая это не мечта.

Все так и есть.

Подождите, наверное, пора все объяснить. Давайте вернемся немного назад…

2.02.

Мы с Лизой и Энтом вывалились из дома родителей, испытывая стыд и смущение. Я попыталась убедить Лизу зайти и вместе всласть погоревать и поплакать, но она захотела остаться одна. Проклятая истеричка.

В такси на пути к Крауч-Энду я поинтересовалась у Энта, должна ли я, по его мнению, несмотря на весь хаос и истерию, свидетелем чего он недавно стал, рассказать родителям о Шоко Лад.

— Абсолютно, дорогая моя, — ответил он, ни секунды не сомневаясь. — Именно ложь загнала тебя в эту яму. Пора положить конец вранью.

Несомненно, самая великая истина, когда-либо слышанная мной в два часа ночи.

И самая удручающая.

3.15.

Не могу заснуть, поэтому прошу Энта присоединиться и выпить со мной единственный алкогольный напиток, который удалось найти в моей квартире. Мы слишком сильно нервничали на пути в Лондон, чтобы вспомнить о «дьюти-фри». Я откопала две бутылки отвратительного теплого белого вина, но оно, однако, ничуть не помогло. Спросила у Энта, не пришла ли ему в голову мысль провезти контрабандой немного экстази в заднице. Полностью отрицает подобный вариант. Черт!

3.33.

Вино наконец-то помогло мне забыться. Я упала в кресло и отключилась… Перед глазами возникла дверь магазина на холодной и мокрой лондонской улице. Неподалеку расстелен грязный рваный спальный мешок, в котором лежу я, сжимая в руке банку пива «Теннентс супер»… Хм-м-м… такую перспективу нельзя исключать.

4.10.

Легла в кровать. По-прежнему не могу заснуть — слишком взволнована. Я толкнула локтем Энта:

— Наверное, позвоню Мэри.

— Проклятие, Эми, я уже почти заснул… Нельзя беспокоить ее сейчас.

— Мэри сама постоянно звонит мне посреди ночи, — возразила я.

— Правда?

— Однажды она набрала мой номер в половине четвертого, чтобы сказать, что на шестьдесят седьмой странице «Колец» неудачное обособленное причастие.

— Обособленное — что?

— Не имею ни малейшего представления, но, видимо, я действительно использовала его. Позвоню Мэри.

— Только не говори слишком громко, — сказал Энт, когда я направилась в гостиную.

Мэри подняла трубку на третьем звонке.

— Уже пятый час, — пробормотала она, — а это означает одно из двух. Либо у трубки Эми Бикерстафф, либо полиция, которая хочет сообщить, что найдено ее тело.

— Это я, — ответила я.

— Слава Богу. Где, черт возьми, ты была, девочка моя?

— В Нью-Йорке.

— Хочу дать тебе небольшой совет, дорогая, — принялась она читать мне лекцию, полностью очнувшись ото сна. — Отпуск лучше всего брать, когда в делах затишье, а не когда общеизвестный кое-кто угрожает кое-чему просто неимоверно. А теперь ответь мне на простой вопрос: почему ни в одном разговоре со мной ты не упоминала о шантажисте?

Боже, неужели Мэри злится?

— Прости, — быстро пробормотала я, — просто немного запаниковала.

— Ну а для чего я нужна, как ты думаешь? Запомни на будущее, дорогая, в следующий раз, когда начнешь паниковать, не забывай обо мне, ладно? С моим восемнадцатым размером[60]вряд ли меня можно не заметить. Ну да ладно, надеюсь, ты обрадуешься, узнав, что с шантажистом мы все уладили. По крайней мере на ближайшее время.

— Спасибо, Мэри… Как тебе удалось?

— Животная хитрость и старая добрая морковка в качестве приманки.

— Ты откупилась от него?

— Не совсем. Я все-таки встретилась с ним. Ну надо же, и где ты его откопала? Он явно антисанитарен. Практически через несколько минут я поняла: он знает о тебе почти все, за исключением, пожалуй, группы крови. Сначала я хотела было сказать вонючему хулигану, чтобы убирался и обнародовал любой пункт твоей автобиографии. Думаю, мое желание вполне объяснимо, но я просто не могла так поступить без твоего согласия и поэтому…

— Спасибо, Мэри, спасибо тебе.

— Пожалуйста, дай закончить, ведь я бы хотела как можно скорее вернуться ко сну. Итак, я решила перейти к плану «Б». Сказала, будто ты исчезла и спряталась в уединенном месте. А также намекнула, что очень долго беседовала с тобой, пока ты не согласилась предоставить эксклюзивное интервью и фотографии…

— Мэри!

— Позволь мне все-таки закончить. Права на материал будут принадлежать ему, а затем перейдут к лицу, предлагающему самую высокую цену. Знала, что такое предложение придется мерзавцу по вкусу. Он больше не будет разнюхивать информацию, словно жалкий маленький шантажист, а станет знаменитым и очень богатым. Ладно, буду говорить короче, поскольку я и правда ужасно устала. Итак, я дала адрес, и мерзавец убежал, прихватив свой блокнот и цифровой фотоаппарат «Пентакс». Рейсы теперь крайне нерегулярны, но уверена, шантажист уже находится где-то в Малави.

— Где?

— Далеко в Африке. У меня там живет кузен, поэтому я смутно разбираюсь в географии тех мест. Скажу без всяких прикрас, Малави — проклятая дыра. Общественного транспорта нет, система телекоммуникаций сводится к двум консервным банкам и длинной леске. К тому же вас арестуют, если вы начнете совать нос в чужие дела. Могу еще добавить, путешествие тоже займет у него какое-то время.