а иногда даже к инцесту. При подобных обстоятельствах было бы бесполезно рассматривать только символическое содержание; сперва следует разобрать конкретный аспект.

[552] Вышеприведенные утверждения основаны, как вы могли заметить, на концепции сновидений, отличающейся от концепции Фрейда. Для Фрейда сновидение – это, по существу, символическая маскировка вытесненных желаний, которые иначе вступили бы в конфликт с целями личности. Я вынужден рассматривать структуру сновидения с другой точки зрения. Для меня сновидение – это прежде всего сублиминальное отображение фактической психологической ситуации индивида в его бодрствующем состоянии. Оно дает нам резюме сублиминального ассоциативного материала, собранного и организованного текущей психологической ситуацией. Волевое, сознательное содержание сновидения, которое Фрейд называет вытесненным желанием, по существу является лишь средством выражения.

[553] Активность сознания представляет собой, с биологической точки зрения, стремление индивида к психологической адаптации. Сознание пытается приспособиться к сиюминутным нуждам; иначе говоря, есть задачи, которые человек должен разрешить. Во многих случаях решение, по самой природе вещей, неизвестно, а потому сознание всегда старается найти его путем аналогии. Мы стремимся заглянуть в неизвестное будущее, опираясь на модель нашего опыта в прошлом. Нет никаких оснований предполагать, что сублиминальный психический материал подчиняется иным законам, нежели материал «супралиминальный». Бессознательное, как и сознание, мобилизуется вокруг биологических задач и ищет решения по аналогии с тем, что было раньше. Всякий раз, когда мы хотим ассимилировать нечто неизвестное, мы делаем это посредством аналогии. Простой пример: когда в Америку прибыли испанцы, индейцы приняли лошадей, которых они никогда раньше не видели, за больших свиней – животных, которые в силу их прошлого опыта им были хорошо знакомы. Именно таким образом мы распознаем вещи. Кроме того, в этом кроется главная причина существования символизма: процесса постижения посредством аналогии. Сновидение есть сублиминальный процесс постижения посредством аналогии. Вытесненные желания суть волевые тенденции, обеспечивающие бессознательную сновидческую мысль вербальными средствами выражения. В этом отношении я полностью согласен с Адлером, другим учеником Фрейда. Что же касается того, что бессознательное выражает себя посредством волевых элементов или тенденций, то это обусловлено архаической природой мышления во сне[129].

[554] Вследствие иного понимания структуры сновидений дальнейший ход анализа принимает новое направление. Символическая оценка сексуальных фантазий на более поздних стадиях неизбежно ведет не к редукции личности до примитивных тенденций, а к расширению и непрерывному развитию установки пациента. Иными словами, она стремится сделать его мышление богаче и глубже, тем самым обеспечивая его самым мощным оружием, которое только доступно человеку в борьбе за приспособление. Следуя этому новому курсу, я пришел к пониманию того, что религиозные и философские движущие силы – то, что Шопенгауэр называет «метафизической потребностью» человека, – требуют особого внимания в ходе аналитической работы. Они не должны быть уничтожены путем сведения их к примитивным сексуальным корням, но должны служить биологическим целям как психологически ценные факторы. В этом случае они вновь принимают на себя ту функцию, которая была им присуща с незапамятных времен.

[555] Подобно тому, как первобытный человек смог с помощью религиозных и философских символов высвободиться из своего первоначального состояния, так и невротик может справиться со своей болезнью. Едва ли нужно говорить, что здесь я вовсе не имею в виду необходимость прививать ему веру в ту или иную религиозную или философскую догму; я просто хочу сказать, что в нем должна быть сформирована та самая психологическая установка, которая характеризовалась живой верой в религиозную или философскую догму на более ранних уровнях развития культуры. Религиозная или философская позиция отнюдь не то же самое, что вера в догму. Догма – это преходящая интеллектуальная формулировка, плод религиозно-философской установки, обусловленный временем и обстоятельствами. Установка же есть культурное достижение; это функция, которая чрезвычайно ценна с биологической точки зрения, ибо она порождает стимулы, побуждающие людей к созиданию на благо будущего и, при необходимости, самопожертвованию ради процветания вида.

[556] Таким образом, человек достигает того же чувства единства и целостности, той же уверенности, той же способности к самопожертвованию в своем сознательном существовании, которые бессознательно и инстинктивно присущи диким животным. Всякая редукция, всякое отступление от намеченного пути развития цивилизации превращает человека лишь в искалеченное животное, но не в так называемого человека естественного. Это невозможно. Многочисленные успехи и неудачи в ходе моей аналитической практики убедили меня в непоколебимой правильности такого рода психологической ориентации. Наша помощь невротику состоит не в том, чтобы освободить его от требований цивилизации, а в том, чтобы побудить его принять активное участие в напряженной работе по ее развитию. Муки, которые он при этом испытывает, вытесняют невроз. Но если невроз и сопутствующие ему проблемы никогда не сопровождаются удовольствием от хорошо выполненной работы или бесстрашно исполненного долга, то страдания, проистекающие из труда на благо общества и преодоления реальных трудностей, приносят с собой мгновения покоя и удовлетворения, дарующие человеку бесценное чувство, что он живет полной жизнью.

XI

Психоанализ и невроз

Доклад, написанный на английском языке и прочитанный на 17-м Международном медицинском конгрессе в Лондоне (1913 г.) под названием «О психоанализе». Первая публикация – в сборнике «Избранные статьи по аналитической психологии» (Лондон 1916/1917, Нью-Йорк 1920).

[557] Многолетний опыт убедил меня, что обсуждать психоанализ на общественных собраниях и конгрессах чрезвычайно трудно. Существует столько заблуждений в отношении этого вопроса, столько предубеждений против определенных психоаналитических взглядов, что достичь взаимопонимания на публичной дискуссии практически невозможно. Я всегда находил спокойную беседу в узком кругу гораздо более конструктивной и плодотворной, нежели жаркие споры coram publico[130]. Однако, будучи удостоенным приглашения от Комитета этого Конгресса выступить в качестве представителя психоаналитического движения, я сделаю все возможное, чтобы разъяснить некоторые фундаментальные теоретические проблемы психоанализа. Я вынужден ограничиться этим аспектом предмета, ибо не в моих силах изложить в рамках настоящего выступления все, что психоанализ означает и к чему стремится, а также особенности его применения в области мифологии, сравнительной религии, философии и т. д. Тем не менее замечу, что, обсуждая некоторые теоретические проблемы, лежащие в основе психоанализа, я предполагаю, что мои слушатели знакомы с историей и основными результатами психоаналитических исследований. К сожалению, многие считают себя вправе судить о психоанализе, хотя сами никогда не читали соответствующей литературы. Я твердо убежден, что никто не может составить себе мнение по этому вопросу, пока не изучит основные труды психоаналитической школы.

[558] Хотя теория Фрейда о неврозе была разработана в мельчайших подробностях, нельзя сказать, что понять ее легко. По этой причине мне представляется целесообразным дать краткий обзор его основных взглядов по данной проблеме.

[559] Вам, конечно, известно,