– Почему тогда было не сказать всё прямо? Как использовать руну, что задумали враги?

– Потому что тогда бы этого не случилось, – пояснил я. – Я над этим думал. Главная проблема пророчества не в том, чтобы заглянуть в будущее. Когда маг теряет слишком много времени, это даже случайно происходит. Главное – предсказать так осторожно, чтобы человек вспомнил нужные слова в нужный момент, а не раньше. Чтобы человек не ломал пророчество, а исполнял. Никакого трепета и мистики, сплошная логика.

– Ты говоришь как натурфилософ, – пробормотала Мира. – Кошмар! Я живу с человеком, начисто лишённым благоговения перед тайнами природы.

– Кстати, о натурфилософах, – кивнул я. – Может быть мы начнём с нашего старого друга?

Мира пожала плечами.

– Почему бы и нет? Надеюсь, он не сменил место жительства.

Мы встали из-за стола, я щедро расплатился – деньги теперь не значили ровным счётом ничего. Мира заглянула за саквояжем с вещами, оставлять одежду Сен она не хотела ни в коем случае.

И мы отправились в тупик Семи Радостей.

Это было так необычно – снова идти по улицам родного города и снова быть молодым. Город изменился за десять лет, накануне он показался чужим, словно знакомый актёр, накрашенный к представлению. Но утро смыло с улиц вечерний грим, исчезли нелепые фигуры изменённых, новомодные фонари, странные фасоны одежды, маршрутные экипажи. Город стал почти прежним, почти нашим.

И мы были почти прежними.

Дороги было больше чем на полчаса, но мы не стали брать экипаж. Мы не спешили. Мы наслаждались движением.

В какой-то момент навстречу нам прошёл регулятор – молодой мужчина, судя по выправке, бывший военный. Его взгляд скользнул по нам, но на лице ничего не отразилось. Если нас и искали, то не таких нас.

Мы с Мирой переглянулись и рассмеялись.

Тупик Семи Радостей теперь выглядел поприличнее. Грязноватая узкая улица, когда-то ведущая мимо него, была расчищена, ухожена и превратилась в широкий проспект, ведущий в сторону гор и замка Тёмного Властелина.

Неужели для того, чтобы профессору было удобнее добираться к повелителю? Похоже на то. Старые казармы так и стояли пустыми и заброшенными, но забор вокруг них починили, покрасили и даже подняли немного, скрывая от глаз прохожих. Мостовую переложили, никаких рытвин и ухабов не осталось. Все остальные дома, помимо особняка доктора Секта, тоже выглядели отремонтированными и жилыми. Да и жуткие мёртвые деревья отовсюду исчезли, вместо них росли живые, некоторые так даже с уцелевшей несмотря на наступающую зиму листвой.

– Доктор Сект остался верен родовому гнезду, – сказала Мира.

– А городские власти сочли полезным обустроить окрестности, – кивнул я.

– Да и соседи оценили преимущества жизни рядом с любимцем Тёмного Властелина, – закончила Мира.

Я поймал себя на том, что мы говорим как один человек, подхватывая слова друг за другом. Первый раз с той ночи, как мы покинули Рунное Древо. Даже раньше такое у нас было нечасто. И шли мы, не сговариваясь и не подстраиваясь, нога в ногу, плечом к плечу. Я – справа от Миры, чтобы обрубок руки был с её стороны. Пальцы правой руки у меня шевелились, будто вычерчивая в воздухе руны, иногда я не выдерживал, вливал в них секунду-другую – и Турс оставлял зарубку на камнях, или Кано вспыхивала в воздухе огненным факелом.

– Не балуйся, – строго сказала Мира. – Как дитё…

Мы подошли к воротам. Я подёргал рычаг, в доме зазвенел колокол.

В прошлый раз нам пришлось ждать минут пять, пока появился единственный слуга и по совместительству соглядатай доктора Секта.

В этот раз тратить время не пришлось. Дверь особняка открылась сразу же, к воротам подошли несколько человек. Приоткрывший окошко в воротах – явно дворецкий, вышколенный, гордый своей работой, и получает, пожалуй, побольше иного мага.

А за его спиной стояли два охранника. Один – темнокожий наёмник, другой – молодой рунный маг.

– Чем могу служить? – спросил дворецкий.

– К доктору Секту, – ответил я.

– Профессор Сект не принимает незнакомцев, тем более – без предупреждения, – снизошёл дворецкий до объяснений.

– Нас примет, – сказал я.

Дворецкий помрачнел, шагнул в сторону. Охранник и маг выступили вперёд, уставились на нас через смотровое окошко с явным ожиданием, что мы немедленно ретируемся.

– Не стоит, – сказал я. – Право, сегодня слишком хороший день, чтобы умирать.

Глаза мага вдруг расширились. Он нас узнал. Несмотря ни на что – узнал. И рванул ставню окошка, пытаясь его закрыть. Правильный поступок – накладывать руны, когда не видишь цель, всегда сложнее.

А ещё он стал зажигать руны.

Мира вскинула руку и нас прикрыл щит. Что ни говори, а защита у неё всегда получалась лучше, чем у меня.

Я ударил в ворота Турсом – размашисто, будто исполинским молотом. Руна гулко вздохнула, скреплённые стальными полосами доски раскрошились, ворота затряслись, но устояли. На них были нанесены руны – после моего удара они начали разгораться, выстраивая цепочку защитных, а, быть может, и боевых построений.

Я пожал плечами и влил в Турс десять лет.

Ворота взорвались, щепками и железными осколками вонзившись в стены особняка. Охранника и мага унесло ударом – и пригвоздило к стене.

Дворецкий, стоявший чуть в стороне, остался невредим.

– У тебя счастливый день, – сказал я.

– Выходной, – уточнила Мира.

И мы вошли во двор.

Охранник был уже мёртв, а маг ещё жив.

– Прости, тебе это больше не нужно, – сказал я, разворачивая руну Акса Танри. Время, которое магу не суждено было ни истратить, ни прожить, хлынуло ко мне. Я взял двадцать лет, а десять отдал Мире. Больше у волшебника не было, отпущенный ему срок оказался короток.

Мы с Мирой переглянулись. Мы были безумно юны. Как в тот день, когда увидели друг друга.

– Нет времени на уговоры, – сказал я. Постучал по двери, и мы вошли.

Внутри особняк тоже преобразился. Всё очень чисто, мебель большей частью новая, дорогая. Прибавилось вещей необязательных и оттого уютных – картин на стенах, высоких ваз на полу, ярких тропических цветов в фарфоровых кадках.

Жилище старого мизантропа было не узнать!

– Доктор Сект! – крикнул я. – Простите – профессор Сект!

Как странно – я помнил этот особняк, хоть мы и провели тут всего лишь полдня. Вот просторная столовая зала, тут лаборатория… ага, двери новые, плотно закрыты. Обновили инвентарь, профессор? Берёте работку на дом?

– Грис…

Мира тронула меня за плечо. Я повернулся.

Двери на кухню были открыты. Пожалуй, кухня осталась единственным местом, которое совсем не изменилось, а стало ещё более захламлённым и оттого уютным.