— Знаю про упрямство. Твой отец предупреждал, я не послушал его. И не послушаю.

— Поможешь раздеться? Горничную не прихватила, они все наводят порядок.

— Наводят порядок? Извини, мальчики пошумели.

Он тотчас прикусил язык, понимая неуместность шутки, из-за этого «пошумели» Эдуард лежит бездыханный. Но ни слова в упрек не услышал, Ее Императорское Высочество, практически уже Величество, изволили придержать свой бурный нрав.

Сергей с удовольствием приступил к запутанной процедуре разматывания завязочек на корсете, заранее приготовившись наутро повторить процедуру в обратном порядке, спустил с нее чулки, целуя ножки — ровно так же, как в тот раз, в их самое первое нежное свидание.

— Только ничего не будет! Ты ранен был. Тебе нельзя.

— Штурмовать дворец можно, а капельку счастья — нет?

— И у меня эти самые дни… Что ты называл опасными. Самый опасный!

Она чуть оттолкнула его, но так слабо, чтобы Сергей ни в коем случае не воспринял ее сопротивление всерьез, а потом просто покорилась ловкости его пальцев.

— Но только один раз… Слышишь? Ты же ранен…

— Ведь у тебя опасные дни — как же я могу их терять.

Само собой, до позднего утра они больше не сомкнули глаз. Не сговариваясь, не трогали самую больную тему — двойных похорон. Жизнь такова, она всегда идет бок о бок со смертью, вот только смерть рано или поздно заявится сама, а ради жизни нужно очень стараться.

— Столько людей за меня сражалось! — не забыла принцесса. — Я видела, сколько привел де Моайль. Ваших было столько же?

— Больше, — ответил Сергей. — Мы подняли всю дворцовую стражу и гарнизон. Но крыло штурмовало всего лишь человек тридцать, со мной шли Рей и Люк, ты их знаешь, и группа капрала Пуатье. Двое погибло, есть раненые.

Флоранс приподнялась на локте.

— Как только меня коронуют, я их немедленно награжу! Даже землями — после вчерашней бойни много свободных земель.

Сергей обнял ее и притянул к себе.

— Мы будем политику обсуждать или…

— Или. Потом снова политику. Если бы остался Эдуард, а я бы ему только советовала, на меня не навалилась бы гора дел и ответственности. Теперь ничего не поделаешь — подставляй плечо и ты.

— Не могу. Я же не принц-консорт!

— А ты не просил моей руки. Даже у отца не просил, когда мог. Я-то надеялась, ждала, что ты воспользуешься моментом! Нет же! Стоял, как столб, и ждал, пока отец не утерпел и сказал «если она выберет другого». Даже на это промолчал! Я тебе еще припомню!

— А я тебе — что ты подозревала меня, будто я с тобой лишь только для того, чтобы стать принцем-консортом. Как же я могу на тебе жениться, если именно это желание ты ставишь мне в вину?!

— Стоп… Ты — манипулятор! Ты опять все перекручиваешь в свою пользу! Ну чем я заслужила…

Сергей сжалился.

— Я знаю, почему тебя колбасит. Боишься, что как подданный Великобритании и граф Британской империи я начну действовать в их интересах, так?

— Наверно.

— Так в чем проблема? Я могу через орбитальную станцию отправить письмо императору, отказаться и от подданства, и от титула.

— Хорошо!

— Но с условием. Дай мне титул хоть какого-нибудь завалящего шевалье Киенны. Иначе тебе даже завтракать в моем присутствии будет неприлично, а уж мять мою подушку…

— Вот и вылезла твоя меркантильная сторона!

— Но посуди сама. Даже мой сын от машери — его милость барон, а отец, выходит, опускается на уровень виллана?

— Отец знал, ты — корыстн… — договорить она не смогла, потому что Сергей заткнул принцессе рот поцелуем, не давая пикировке развиться до ссоры.

Она не возражала и больше не напоминала ни про раны, ни про «нельзя», ни про многое другое.

Отдышавшись после страстных минут, Сергей вдруг сказал:

— Нам не нужен брак «по залету».

— Это еще что?

— Любовник для принцессы, уже побывавшей замужем, воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Но люди могут сделать вид, будто не знают, что от встреч с любовниками случаются дети. Если эта ночь не пройдет бесследно… я надеюсь… то наш ребенок родится, зачатый не в браке. То есть бастард. Я понимаю, сорок дней траура и прочее, прости, что напомнил. Но, коль мы договорились, что у нас все изменилось, позволь…

Он сполз с кровати, потревожив мирно дрыхнувшую Лайзу, очень далекую от политики и дворцовых пересудов.

— Что ты делаешь?

— Дорогая Флоранс! Может, я смешон в этой ночной сорочке, перемазанный кармином твоей помады, а не при мундире и шпаге, и не подметаю шляпой пол… Прошу тебя, помоги, вообрази в моих руках огромный букет.

— После тех двух камушков, втихую украденных тобой с космического корабля, я уж и думать боюсь, где ты нарвешь цветы.

— Я — серьезно! — с деланным отчаянием произнес Сергей. — Дорогая, любимая, долгожданная! Выходи за меня замуж. А там уже не важно, сбежим ли мы от судьбы, затаимся, будем вести простую жизнь, или ты взвалишь на меня всю тяжесть управления страной, главное — чтобы мы были вместе. Как ты сказала — больше не теряя ни одной ночи.

— И ты не будешь навещать машери?

Вот уж чего не ожидал… Ничего себе поворот!

— Клянусь, когда тренировался в Шанси с Люком, Реем и Пуатье, не притронулся к Леа! Ни разу! Хоть ты и говорила: это не измена, но я не мог, не хотел ни с кем другим. Спроси у капрала, он сам на Леа глаз положил, не соврет!

Флоранс села на кровати, поджав ноги.

— Не знаю, что еще у тебя спросить. Надо же поддерживать репутацию девицы со вздорным характером!

— То есть, если спросить нечего, свой вопрос повторяю я…

— Да! Иди ко мне, замерзнешь там.

Возможно, они еще раз прорепетировали бы консумацию брака, но, постучавшись, вошел Рей.

— Простите, если помешал. Хочу покормить Лайзу печенкой, ей для крови полезно, и вывести. Ваше Императорское Высочество, я осмелился послать за прислугой, чтоб помогли вам одеться.

Сергей вздумал выбранить Рея — не стоило до такой степени очевидно показывать всей Киенне, где и с кем ночует принцесса. Но передумал, узнав, что та не отпустила экипаж. Карета с гербами Флоранс, кучером, форейтором и четверкой лошадей так и простояла в переулке до их выхода, по соседству скучали гвардейцы во главе с лейтенантом — тем самым, что когда-то увез Леа в поместье.

Во дворце перед тем, как идти на траурную церемонию, лорд-канцлер собрал приближенных и ждал только Сергея.

— Не хочу лезть, граф, в твою личную жизнь, но скажи, ваши отношения с принцессой наладились?

Тот опустился на кресло, брякнув рапирой.