Наверное, он мог быть вполне счастлив, тот человек, призналась себе Ольга. Попасть во дворцы из ада советского героического строительства, получить здоровье, молодость, признание в любимом деле. Завести семью… Стоп. 

Дети-маги?

– И ваши аксакалы решили, что это именно землянин – носитель дара, а не ваша местная женщина – латентный маг.

Гость передернул плечами – трактовка Раимовой протеже ему не нравилась. Да, магия в мире Нрекдол угасает, маги вырождаются, и нужен приток новой крови. 

История создания и заселения маленького мирка с очень неуютной географией совсем не способствовала магическому прогрессу. Причем география была неуютной во всех смыслах: территория гористая, а местоположение мира в пространстве – рядом с немагическим сектором. Природной магии для раскачки резерва мало – хоть дерись за каждый глоток. Они и дрались. Народонаселение – почти сплошь мужчины. Дрались за все – территорию, пищу, воду. 

Позже маги материнского мира Апрол еще дважды проделывали этот фокус – выкидывали в Нрекдол тысячи неугодных. Не магическую элиту, проигравшую свою войну, а каторжан. От мелких проходимцев до матерых убийц. Латентных магов, как выразилась слишком грамотная переселенка, среди выброшенных в ссылку было очень мало. Еще меньше было обученных. Эти были самыми опасными.

Предкам Эрика пришлось устанавливать жесткую власть, благо у них силенок еще хватало. Как-то жили. Осваивали потихоньку земли, строились. Но! 

Женщины стали для многих недостижимой мечтой, а значит – валютой и разменной монетой. Тогда-то и возвысились маги с талантом хождения по мирам. Женщин воровали пачками. Всех подряд – старых, больных – любых. Им возвращали молодость и…

Обворованные, куда более сильные миры мстили. Бесконечные карательные акции вынудили слабых магов Нрекдола думать и созидать. Так появились первые нгурулы. Звери в иные миры ходить не смогли – в пространстве им нужен ориентир, который указывает наездник. 

Оля хмыкнула:

– Слабые маги, которые создали нгурулов?

– Да, Оля, слабые. Маги довольно быстро вырождались. – Раим встал и принес большую деревянную шкатулку, в которой гремело, как шахматы в коробке. Достал два камушка-окатыша и продемонстрировал на открытой ладони. 

– Это заготовки на магические маячки-вешки, – проявил неожиданную вежливость неприятный гость. Догадался, что Оля не в курсе. – Обычные камни, подобранные по размеру.

– И я могу сделать с ними вот так. – Раим крепко сжал ладонь с камнями, как будто хотел раздавить друг о друга два грецких ореха. Через несколько секунд из ослабленного кулака на пол просыпался мелкий, как придорожная пыль, песок. И тут же втянулся в плиты – свежезаряженные уборочные артефакты работали исправно.

– Эффектно, – признала Ольга, – но смысл аллегории непонятен.

– Первомаги, создавшие этот мир, с такой же легкостью могли развеять гору. – Лавэ отряхнул ладони.

– Господа маги! Меня не покидает чувство, что я говорю с вами по-русски. – Оля в раздражении двинула от себя наполненную стопку. – За экскурс в историю, господин Эрэл, искренне признательна, – короткий поклон-кивок в сторону гостя получился нарочитым, почти издевательским, – но ответа на главный вопрос я так и не получила. Зачем таскать умирающих? Потом их лечить и вышвыривать? Это такой тотализатор? Выживет или нет? Или ваша магия насыщается страхом перепуганных землян?

– Оля! – включил Бигбоссыча лавэ. – По-моему, вы не в меру расчувствовались. Выпейте старки и успокойтесь.

– Я и так выпила гораздо больше нормы, господин начальник. Еще немного – и в драку полезу. Или алкогольное отравление схлопочу. 

– Это поправимо, – синхронно произнесли собутыльники. Лавэ кивнул Эрику – уступаю, мол, проявляй благородство, не сдерживайся. Оля с пьяной сосредоточенностью пронаблюдала, как гость снял с запястья очень интересный браслет и выщелкнул из крепления небольшой, не крупнее зеленой горошины, округлый камушек. Тоже зеленый.

– Сожмите покрепче, уважаемая, и подождите немного.

– Хорошо, – легко согласилась Оля. Раз начальник не возражает, то вреда не будет. – А вы рассказывайте, рассказывайте.

– Понимаете, дорогая, – Раим старался быть терпеливым, – маг-ходок может выдержать на Земле не более суток, это при наличии хорошего дара, полного резерва и парочки накопителей в запас. Потом он резко теряет силы и просто не откроет проход назад. А ему нужно не только самому вернуться, но и пассажира перенести.

– Ага, – продолжила логическую цепочку Ольга. – Тут более или менее понятно. – У нее и тени подозрения не возникало, что лавэ может ее обмануть. Вот слова черного она бы так легко на веру не приняла. – Времени мало. Задурить голову умирающему проще пареной репы – только надежду дай. Пашка своего вербуна даже не видел – загипсованный лежал. Ему напели, что он инвалидом останется, а у мальчишки планы на жизнь. Серафима, та вообще не отдуплялась – думала, из-за обезболивающих бредит, шутки со своим вербуном шутила. Ни одному слову его не верила. 

– Как вы себя чувствуете, драгоценная? – Эрику уже не терпелось вернуть свой амулет-отрезвитель, а Ольга как будто забыла о нем, примолкла, явно к себе прислушиваясь, потом в ее глазах промелькнуло понимание. А затем досада, почти злость. Она стукнула амулетом по столу. Сильно, с замахом. Как азартный любитель «забить козла». 

Даже опьянение, такое желанное, дарящее отдых опьянение у нее сперли. Сволочи! 

– Продолжайте, господин лавэ. – Она с усилием взяла себя в руки.

– Почему ваш мальчик попал на аукцион, я не знаю, Ольга. Скорее всего, менталист, который должен был его готовить, не справился, и Павел проявил агрессию. С вашей подругой еще проще. Она женщина.

– И что это значит? – нетерпеливо спросила Ольга и запнулась о внезапную догадку. – Серафиму омолодили, впихнули каких-то знаний, дали несколько монет и выпнули в мир. Типа помыкается, да и станет себе мужа искать, никуда не денется. Поэтому ей работы не давали? Да? Латентных мажат плодить ее участь. Да?

Главное - не что, а как...

– Вы как-то уж очень грубо обрисовали, Ольга. – Эрик переглянулся с другом, дескать, давай поддерживай.

– Нет? Или, по сути, ваш-вашество, я все-таки права?

– Не совсем. – Эрик отвечал вкрадчиво, вплетая в голос обертоны, подавляющие волю, желая сбить Ольгин боевой настрой. – У нее есть выбор. Ваша соотечественница, как я понял, выбрала самостоятельность. 

– Охренеть! – прошептала Оля. – Охренеть!

Она была слишком взвинчена, чтобы так сразу поддаться на магию менталиста, зато стремительно протрезвленный разум заработал с утроенной скоростью. Женщина, когда ей тошно и зло, либо отключает соображалку и, поддавшись чувствам, идет вразнос. Либо ее способности к аналитике сливаются в экстазе с интуицией и на первый план выступает женская логика. Железная и непогрешимая. Выводы сделались мгновенно, и Оля рассмеялась.